О чем грустят герои НабоковаГерои Набокова тосковали, как они думали, по России. По имениям, петербургским громадным квартирам в отличном вкусе, гувернанткам-англичанкам и поездкам в Биарриц. Фактически по надстройке над Россией, по жизни для верхушки образованных, как они полагали, интеллигентных дворян. Чисто говорили на английском, стряхивали пепел в серебряные пепельницы. Я бы и сам не отказался. Они уже не владели крепостными, рабовладельцами были их отцы, деды. Хуже и вреднее советской номенклатуры, но как красиво. Что номенклатура? Не глупые, подлецы и готовность вылизать начальственную жопу критерий номер один. Знак своих. Казенная дача, служебная машина, не так вылизал – на выход. Никаких имений, как у князей, графов и героев Набокова. Налички не было. Могли купить за копейки лекарство, спасающее жизнь, в аптеках для простых людей не существующее. Рецепты на него не выписывались простым. На бумажке тоже не писали. Говорили устно, достанешь – твое. А нет, так нет. Грязно, мерзко, подло. У дворян все было иначе. Внешне красиво, щелкали каблуками, делали книксены, вызывали на дуэль и крем марго кушали. Так вот герои Набокова глубоко заблуждались. Они тосковали не по России, а по сладкой жизни, по юности в гимназии, по плодам трудов поколений крепостных рабов, к которым они уже лично вроде и не при чем. Они не понимали. Один все же сказал верно, развитие русского языка закончилось в 1917. Последующие изменения – блатная феня, бандитская музыка. Относительно таких слов как «задействовать» или «прикольно», так оно и есть. Первое из армейской каптерки, второе из тюремной камеры. Остальные новшества из Америки, почему-то «кейс» вместо дела, хоть «Слова к делу не пришьешь» и «Был бы человек, а». Равнодушен к малолеткам, более того, на дух их не переношу, но Гумберт Гумберт наш парень. Не глупый, эрудит, с хорошим вкусом, совершенно творчески ноль. Ни на что свое не способен, ни на что новое. Критика – да, всякие хитрости – тоже, но хотя бы сочинить пьесу для любительской постановки – нет. Учебник литературы – да; литература – нет. Всегда хорошо одет, вид внушительный, повадка солидная, и все же ноль. Зеро. Пусто. Его эротические вкусы глубоко чужды. Мать Гейзиха в 100 раз лучше, чем малолетка. Спасибо, несуществующий Господь, хоть эту идиотскую дурь ты на меня не навесил. Относительно обжорство пустяк. Легко порицать, когда нет патологической тяги. А вот представь-ка себе постоянное желание слопать горячий бутерброд с сыром, да помножь его силу на тысячу, так что устоишь? Куда там. Так как же надо было Гумберту поступить? Выход был. Не использовать свой незаурядный интеллект для того, чтобы заморочить голову психиатру, раз уж в дурку попал, а сказать все как есть. В общем, чужую беду.
© Copyright: Алик Абдурахманов, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
