Карабудни
Челябинск форева. Ноль за сутки - так держать. Народ шлет важное в личку - статьи, калькуляторы, ролики. И все про корону - даж не открываю. Избыточно. Выполняю распоряжения властей. Точка. Без напряжения головы.
Интересно, факт самоизолированности совершенно не напрягает. Напротив, все в цвет. Тренироваться приспособился - час двадцать ежедневно. Писанина пишется, благоверная творит кухню, шьет подушки и воспитывает рельсоукладчика на удаленке, а коты исполняют карнавальные ритуалы. Немножко вечернего телека под орехи с морковкой, остальное тырнет - музыка, записки врачей, собственно писанина, чтиво и комментарии.
Френды, слава богу, благополучны. Саша Каунов - семьдесят девять, на даче в Москве. Поэтому две группы сразу. Ды-к, Каунов, есть Каунов - читает, постит, шутит, вспоминает, проклинает, ностальгирует. Гуляет собак и зятьев. Главное, чтобы не ушел делать подвиг - волонтерить, спасать, возглавлять штабы, организовывать противопаводковые мероприятия или защищать белый дом. Глыба - старой закалки, несгибаемый. Физик и лирик в одном флаконе - агитатор, горлан и главарь. В хорошем смысле.
Остальные, кто как. Порой нервничают, молчат или бросаются из стороны в сторону. Некоторые подряд постят пандемию. Другие напротив, ведут себя так, будто угрозы нет - цветы, поздравления, еда, детки, умные мысли, стихи или шутки.
И слава богу - кому как удобней, так и правильно.
Бьется в тесной печурке огонь - хороший образ личности. Дрожание пламени - суть бытие, а печь задает объем и границы. Более того, позволяет приоткрыть нутро - можно осторожно заглянуть.
Мои откровения читают немногие - тем особенно дорогие. Спасибо всем терпеливым.
Остальные мимо, хотя никто не препятствует и цензуры никакой - значит, не попадаю. Как не попадали в меня сетования бабушек и дедушек.
Может, говорили правильно, только всеми силами закрывался - игнорировал, высмеивал, отмахивался. Теперь бабушка - это я. Ирония судьбы.
***
Как оказывается мало настоящих вопросов в башке. По большинству, текучка, сведение старых счетов, страхи за будущее, фантазмы и глупости. Ничего стоящего.
История, философия, литература, физика, политика - постольку поскольку. Цацки, украшения для интеллектуальных снобов. Если изнутри не свербит, но рот не закрывается, значит костюм.
Поел, позанимался, выспался - голова на бок и котелок не варит. Думать неохота. Баланс.
Надо откопать горячие точки. Источники. Впечатления. То, что тормознуло, повернуло, развернуло или перевернуло.
Драка с Виталькой, когда первый раз дал отпор, и он отступил. Рост самоуважения.
Олимпиада в четвертом классе. Победа. Неожиданная, после чего родители потащили меня в физмат школу. Или когда не ведая дурного, громко сматерился, и меня заложил Олег Ермошкин. Больница, в которой поведали страшное - про это между папой и мамой.
Эти состояния длятся до сих пор - сигнал слабый, почти исчезающий, но раскопать, усилить можно.
Собственно, о многом уже написал. Челябинске, детстве, дворе, школе, клубе, институте. Родне и друзьях. Получилось как получилось - хроники пикирующего бомбардировщика. Тайна ускользнула, где ее теперь найдешь, но жизнь, надо признать, изменилась. Писанина - спасение в карантине. Если бы не, полез на стенку. Отрастил бы сто километров отрицательной психологии, проклял всех и вся. Нет, сижу, улыбаюсь. По рецепту доктора Менегетти.
***
Почему хорошие не умеют дружить, только временные пакты против третьих. Очень по женски. Тем не менее, трутся друг об друга без шансов на избавление.
Уйдя из первого брака, разорвал оболочку, а бросив пить и погрузившись в спорт, прочно закрепился на дистанции. Шаг вперед и два назад.
Ответ прост - не могут жертвовать, хотя нуждаются в близости.
***
Башня слоновой кости, хрустальный куб, что там еще, санаторий для уважаемых, келья. Короче, исключение внешних факторов, помех, зуда повседневности. Пока воспринимается как благо. Конечно, кое-чего не хватает. Качалки, длинной прогулки, продуктивного разговора с глазу на глаз. Трибуны или кафедры. Ухода и возвращения.
Другие статьи в литературном дневнике:
