ИерархияТак происходило неоднократно - те, кто казалось уверенно плавал наверху, по силе и ловкости, подвигам и геройствам, кто тащил на себе яркую легенду и слыл признанным лидером, со временем сдувались. Великий Пантелей, доставал ногой лица и считался непревзойденным драчуном - наглым и дерзким, о знакомстве с которым Димасик мечтал пару месяцев, а когда поздоровались за руку, аккурат перед танцами в огороде, посчитал себя счастливейшим из смертных. Потом, вместе пили яблочное в Аэрофлоте и Панта взахлеб рассказывал бесконечную, но захватывающую сагу о своих ежедневных похождениях - дерзких, порой кровавых, но всегда победных, а Димасик благоговейно, с нескрываемым восторгом и завистью внимал старшему товарищу. Через месяц Димасик подрался с Марчелом - случайно, тоже под яблочным. Сидели в сарайке у Рыжего, хлебали из горла и он похвастался дружбой с Пантелеем, а Марчел рассмеялся и презрительно цедя сквозь зубы бросил, козел твой Панта - тут же расцапались. Поначалу словами, но когда пары взыграли, а страсти вскипели, подрались всерьез - барахтались долго, нудно, с дурной координацией, попусту размахивая пьяными кулаком и под конец дошли до упрямого мордобоя с ожесточенным валянием на земле. Выпили мировую, обнялись по-мужски, поклялись навек и тут Марчел, уже как лучшему другу, поведал изумительную правду - позавчера, и это могут подтвердить Петрик с Сизой, он по-полной навтыкал Пантелею, который на поверку вышел гнилым слабаком - кроме понтов ничего. На следующий день Димасик выловил Панту у самого подъезда - тот деловито поспешал из магазина и увидав товарища отмахнулся - мол некогда, мать за молоком послала, но Димасик твердо перегородил, мало того, уверенно прихватил за пиджак - помнишь, предлагал смахнуться, давай... Пантелей хмуро смотрел под ноги - говорят, Марчела уработал, уважаю, и хоть нам делить нечего, хочешь, забери оправу - ту, что Шварцман задолжал, а еще через год скукожился до размеров подзаборного алкаша - худой, в грязном свободно болтающемся на иссхоших плечиках синем плаще, скрывающим древнюю не стиранную тельняшку, в широченных матросских клешах из ранних пятидесятых на солдатском ремне с заточенной по кромке пряжкой - видать старая отцовская форма сгодилась, с неизбывной, полуотпитой бутылкой вермута и недокуренным хабариком во рту - совсем пропащий. Или Ожег, коренастый, кривоногий брутал, рожа пострашнее Халка. Будучи в седьмом Димасик грезил о рукопожатии, а к десятому лишь насмешливо похлопывал по плечу, когда тот торопливо пытался заинтересовать невнятным рассказом о вчерашней пьянке с Олесей - ступай, потренируй удар, левая сильно отстает. Дольше других продержался авторитет Мотора - лидер огородно-жэдэшной тусовки конца семидесятых, боксер, мастер спорта и, надо признать, довольно остроумный человек. Его шутками говорил пацанский центр. Далеко не дурак, все при всем - бабы, свита, успех и веселая заносчивость. Далее шли фарцы - хотя джинсы или жвачка Димасика совершенно не интересовали. Вот пластинки напротив, интересовали и даже очень. Так где он - скромный школьный студент, и где они - богатые, разодетые, ежевечерне заседающие в ресторанах. Оказывается, давно мечтали - познакомиться, угостить, пристроиться в приятели, но главное, предложить услуги, а точнее, вовлечь в дело. Дошло быстро - тетка в Италии, реальный канал поставки. Ну, ребят, так примитивно - пришлось по-быстрому свернуть общение. Хулиганы, драчуны, фарца - поначалу заманчиво, интересно, таинственно, но, как правило, полный пшик, и это еще мягко сказано. Мало, кто нормальную судьбу выправил. Преподаватели. Тут сложнее - интеллектуалы. Физика, математика, механика - на кривой козе не объедешь. Как бы не так - объедешь, и быстрей чем кажется. *** Стать своим, войти в доверие - это сверхзадача, после - все открыто. Сами принесут и будут уговаривать - не надо просить, лишь разделять базовые ценности, понимать с полтыка и правильно себя вести - на самом деле ставить впереди себя, признавать авторитет и почитать за главного. Успех обеспечен - твою особость признают, более того, убедят в этом остальных. Не подумайте чего, в этой фигуре ничего криминального. Напротив, все законно, даже честно, если с отсчитывать с нового времени - карьеризм и люди как ступени - дошел, на миг задержался и дальше. Они думают, что интересны сами по себе - увы, зачастую, ступень - не более, но и не менее. Так устроен сословный артикул. Одарять знакомством, возможностями, связями, мифом свойства и сопричастности. Помните анекдот про дочь миллиардера и сибирского мужика. Спрашивают у совета директоров крупного швейцарского банка - вы хотите, чтобы управляющим был сибирский мужик - нет, но он зять миллиардера Х - это меняет дело. Спрашивают у миллиардера Х, вы хотите, чтобы вашим зятем стал сибирский мужик - нет, но он управляющий крупным швейцарским банком - это меняет дело. Спрашивают у дочери миллиардера - хотите,чтобы вашим мужем был управляющий крупным швейцарским банком, - нет, но он сибирский мужик - ах так, это в корне меняет дело. Всегда должно быть что-то еще. Для культуристов - свой, еще держит коллекцию джазового винила, библиотеку и учится на престижной инженерной специальности. Для хулиганов - культурист с центра, друг того-то и того-то, а еще - отец судья. Для музыкантов - культурист и математик, но главное - винил с джазом. Для институтских - выпускник физмат школы, из хорошей семьи, спортсмен, винил и библиотека. И так далее и тому подобное. Все хотят, всем нужен. Недаром, Андрей Миронов с детства любимый актер, образец для подражания, разумеется не сам, образ - Флоридор, Фадинар, Фигаро и, наконец, министр-администратор.
© Copyright: Адвоинженер, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
