Лучше нету того свету
Как трудно давался красный белый красный - мучительно, долго, бесконечными поправками - перед глазами стояли лица фейсбучных минчан, знакомых, уважаемых, любимых, людей, которые ходят по недобро-тревожным улицам, принимают больных и оттирают кровь.
Поэтому медлил с публикацией - их, которые в реале, травме, страхе и боли, мужестве и отваге, не хотелось тащить в пространно-досужие рассуждения о субъекте истории или бездельные умничания о геополитике или коварно-глобальном кукловодстве.
Напротив, думал обойтись до поры без раздражительно-агрессивных споров о правоте или геополитических развилках - согласитесь, есть моменты, когда протянутая рука, улыбка или тихое сочувствие стоят больше ста тысяч тонн громко-назидательной правоты.
И снова мимо, получился этакий интеллигентский выкрутас - надумал фигуру, а потом, чуть ли не прилюдно, запечалился собственной хорошестью, хотя недеяние, даже облагороженное благим помыслом, ни разу не поступок и совершенно точно не выход.
За те два, три дня, что текст лежал в сухом, прохладном и темном, на страницы глобальной сети выпали множественные осадки - вплоть до радиоактивно-токсичных, и снова стало стыдно, неловко и неудобно. Теперь уже не столько за себя, сколько за того парня.
Не работает древний артикул "поспешай медленно" - хайп, шум, истерика и надрыв, и сдержанного человечества больше не существует.
Печальный сумрак задумчивого взгляда, тихая мелодия для флейты или дивный шелест августовской ночи - это из другой, позапрошлогодней оперы.
Странно, на какое-то краткое мгновение показалось, что почти совладал со временем - тем, настоящим, внутренним, вечным. Современность, читай - сиюминутность, не в счет - поток, бурный, шумный, но теперь во многом посторонний, заэкранный, и всякая попытка вклиниться, зацепиться, зачастую обращается разочарованием - скрипач не нужен.
Ладно, проехали, следующая остановка "Первый троллейбус".
Другие статьи в литературном дневнике:
