ОтменаКоллекция отмен Фавна Георг Зиммель считал, что наши решения сшиты с внешними событиями, как причинными, так и случайными и, что важнее, соединены друг с другом внутренней логикой — логикой жизненной интенции. И выбор, сделанный ранее, ограничивает возможности последующих выборов, мало того, служит прототипом дальнейших решений - в конце концов приводит к точке, где придется сказать - на том стою и не могу иначе... *** Двадцать первый день - неделю пытаюсь остановиться, не получается - ни баночный джин, ни пиво не помогают - утро как-то перекрывают, но к трем снова пересаживаюсь на крепкое - иначе не поешь, а к вечеру заливаюсь по-полной.День сурка. Мозг пока соображает - чем дальше, тем труднее - знаю, уверен, выберусь, но сейчас, когда трясет, штормит и колбасит, лихорадочно открываю новую банку - спокойно, спокойно, банка в час маленькими глотками, и сигарета одна в час, без рывков. На роже припухлости, отеки - нехороший признак, а еще глаза - детские, круглые, изумленно-испуганные, неужели, это я - все, завтра никакого крепкого, только джин, одна банка на два часа. Ночью начинается по-новой, приходят - картинки, образы, обрывки... Кажется, есть - могущество, сила, умение, и можно преодолеть недуг, вырваться, взлететь, поэтому стремиться показать вменяемость, разумность, опрятность - шутит и каламбурит, смотрите, все путем, память, артикуляция, чувство юмора, успешность - это же я, забыли, кумир, деточка, несносный милый мальчишка наоборот, галантный жуир, любимец женщин и вообще. Господа, пустяки и мелочи не в счет, во всяком случае, обязаны подыграть - все нормально, по-прежнему мил, чудесен, остроумен, изыскан, и как прежде хотим дружить, аплодировать, восхищаться - успокойся, тебе можно, правда, только тебе, ведь изысканный порок уместен для героя. На двадцать третий остановился - трясло и мотало по нарастающей, к вечеру застучало в висках, громко, мучительно - на голове обруч, жмет и сжимается, сжимается и жмет. Лег на пол - не помогло, выпил таблетки - продержаться бы пару дней, хотя бы сутки - еда не лезет, никакая, никуда. Утром доплелся до работы - кофе, сигарета, приход, и тут прилетели - радужные точки, червячки - много, красивые, веселые - кружат будто аквариумные рыбки, переливаются - попытался поймать одного, другого - в висках дико стучит, еще сигарета, снежинки, осколочки - летят, летят, летят... Вы не понимаете - он тайный агент, холодный и расчетливый, просто по легенде прикидывается пьяным дурачком, а на самом деле тащит архиважную миссию, жертвует своим здоровьем и репутацией, деньгами и благополучием - к сожалению, таков удел настоящих героев - подождите, утратив поймете, кто был рядом, кого за глаза обзывали алкашом, из низости-зависти и тошнотворного, патологического мещанства, пуще, убого-совкового обывательства, досрочно списали со счетов и на кого демонстративно морщили носик - поймете и устыдитесь, но будет поздно - уже наказаны. Очнулся. Незнакомая комната - по виду больница, нога в гипсе, на тумбочке сигареты, газировка и "Гений места" Вайля, а в кресле - незнакомый мужик. С ногой, судя по гипсу, серьезно - значит, не приснилось, значит, реально разговаривал с матерью, врачом. Перелом лодыжки - еле собрали, а как сломал, хоть убей, не помню, но сейчас это неважно - на удивление, самочувствие сносное - в висках не стучит, голова ясная, трясучки нет - ладно, с ногой после, главное, выжил. Тот маятник отмахивал от сумрака подземного царства до бессмертия и второго рождения, проходя через пламенные чувства и муки отстраненности по дуге, на которой уживались успех и полная униженность, широта и недоверие, месть и самоотдача.
© Copyright: Адвоинженер, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
