Под Минском есть знаковое место - Куропаты. Здесь были расстреляны "враги советской власти". Кто конкретно и когда, похоже, до сих пор не установлено. Однако считается, что все известные белорусские писатели и деятели культуры нашли свой последний приют здесь, и поэтому это место считается особенно почитаемым.
В конце концов и я, убежденная чужим убеждением (видимо, есть документы, подтверждающие его, считала я), вздохнула с облегчением, решив, что здесь нашел свой последний приют и герой моего повествования Анатолий Ажгирей-Вольный - писатель, поэт, сценарист, который стал частью моей жизни, и которым, увы, почти никто из белорусских писателей и исследователей литературы никогда серьезно не интересовался.
Первые белорусские фильмы были поставлены по его сценариям. В 1934 году ему было присвоено (ему тогда было всего 32 года) звание заслуженного деятеля культуры республики. А в 1936 году арестовали как участника контрреволюционной организации и в 1937 - расстреляли.
Но где, когда точно, я не знала.
Теперь такая возможность представилась:списки сотен расстрелянных "врагов" опубликованы на сайте белорусской службы радио "Свобода". В них я нашла и своего Ажгирея. Его арестовали 11 апреля 1936 года, судили 28 октября 1937 и на следующий день расстреляли прямо в тюрьме.
Сценарист Вольный был арестован в период работы над сценарием, по которому кинематографисты Беларуси должны были создать своего "белорусского Чапаева"...
В тот же день расстреляли и Михася Чарота (Кудельку), которого тогда называли классиком белорусской литературы, автора поэмы "Босыя на вогнишчы" (Босые на пожарище), которую сравнивали с поэмой Блока "Двенадцать". Ему шел сорок первый год.
Под его старшинством в середине двадцатых годов было создано творческое объединение "Маладняк", в котором активно участвовал и Ажгирей. Его целью было - способствовать выявлению способных молодых литераторов из пролетарско-крестьянской среды и "выращивать" из них писателей и потов.
Почти все они потом были обвинены в контрреволюционной деятельности как враги советской власти. Но Чарота, оказывается, обвинили как польского шпиона. Видимо, для "разнообразия". Он написал стихотворение-приветствие Вере Хоружей, вышедшей из польской тюрьмы. Ее, еще недавно прославляемую как национальную героиню, вскоре арестовали как польскую шпионку.
Правда, она легко отделалась:ее выслали на одну из "строек коммунизма", хотя позже все равно арестовали и освободили, когда началась война, во время которой она и погибла.
Жуткое сталинской время. Весь ужас в том, что гибли действительно преданные советской власти. Тот же Вольный совсем еще юный ушел в Красную Армию, воевал на польском фронте, потом работал в комсомоле, был редактором газеты для крестьянской молодежи, писал "патриотические" повести и сценарии.
Каким бы был СССР, если бы такие люди остались живы и продолжали строить новый мир?
В краткой справке "врага" указан домашний адрес. Вольный жил по улице Горького, 4, квартира 6, Чарот - улица Ленина, 35, кв. 1.
Почему-то от этого указания у меня особенно больно сжало сердце. Словно появилась возможность зайти к ним в гости. Хотя от тех, старых улиц, мало что осталось, особенно от улицы Горького, которая в сущности вся застроена новыми домами.
Ничего не осталось и от их могил, если таковые вообще были. И не только потому, что Минск был почти сожжен во время войны. Вряд ли палачи, расстреливавшие Вольного, Чарота и других, были озабочены местом их захоронения и вывозили их трупы в отдаленные от Минска Куропаты. Скорее зарывали во дворе тюрьмы или на каком-либо ближайшем кладбище, скажем, Кальварийском.
Как было на самом деле, никто никогда не узнает. Документов нет, а если и были, то уничтожены. Или войной или самими палачами.
И мне лично кажется более уместным почитать невинно убиенных возле здания, в котором над ними издевались, и где они были расстреляны, чем в Куропатах.
Здесь отдаешь им дань уважения и почитания как бы персонально, а там - как бы всем и сразу, что, безусловно, тоже надо делать.
Здание же, в котором мучили безвинных,- фундаментальное, мрачное,- до сих пор стоит в самом центре Минска, выходя одной стороной на бывший проспект Ленина, а теперь Независимости, сумев уцелеть, несмотря на все прошедшие бури.
В нем и поныне работает ведомство, сохранившее прежнее название:Комитет Государственной Безопасности, или просто КГБ. А напротив, в скверике, по-прежнему бдит Железный Феликс. Памятник Держинскому так и остается на своем незыблемом месте.
