Сотрудники дипломатической миссии Узбекистана в России в середине 1990-х годов жили в пятиэтажном серо-синем здании старой постройки, возможно, 1920-30-х годов. Это было общежитие посольства. Вообще-то это раньше был двухэтажный дом, но потом наши достроили еще три этажа, и после парада независимости возник спорный вопрос между Москвой и Ташкентом, кому должен принадлежать сей объект, расположенный на Большой Полянке, практически в центре города. Возможно, чтобы россияне особенно не расчитывали на него, заселили дом гражданами Узбекистана, то бишь рядовыми дипломатами и техническими сотрудниками. Хотя часть сотрудников предпочитала жить в однокомнатных номерах гостиницы посольства, что находилась в 2 минутах ходьбы от общежития.
На третьем этаже жили советники с семьями, на четвертом - рядовые дипломаты, тоже с семьями. Между тем, назвать проживание уютным и в дружеской атмосфере язык не повернется. Общага есть общага, пускай там живут вроде бы и элита. Деревянные стены и полы, скрипучие двери, одна кухня на 3-4 семьи, естественно, в такой же пропорции и туалет. Хорошо тем, кто жил в торце - там был отдельный закрывающийся коридор и туалет, ванная и кухня на 2 или 3 семьи, все равно как-то уютнее. Жилье для семьи было или однокомнатная (если одиночка), или двухкомнатная (если с семьей). Естественно, было слышно, что делают соседи, а это неприятно. Большие проблемы возникали, когда хотели что-то готовить, однако три комфорки, а ведь нужно согреть/приготовить еду, вскипятить чай, и желающих много. Правда, некоторые покупали электрочайники и микроволновые печи и плевать хотели на любителей ходить на кухню.
Да, зимой горячей воды не было - израильские электрообогреватели, установленные там, не могли сделать воду горячей - они просто не тянули. Купались мы в этот период в гостинице, заранее предупредив администратора.
На нашем этаже была детская комната, однако она открывалась в 18.00 и работала до 20.00 ч. Там были игрушки, удобные стульчики, столики, короче, для детей от 3-х до 7-ми лет. Но иногда комната была закрытой и дети игрались рядом, прыгая по дивану в коридоре. Дивану было лет сто, уже развалившийся, удивительно, что его не выкинули.
Так вот, когда дети играли, то на этаже советников было слышно, и они приходили наверх ругаться. Но что мы могли сделать? Дети хотят играться, других мест нет, мы же не можем насильно успокоить дочерей и сыновей, так как это не нравится начальникам.
Однажды на этом диване прыгали моя дочь Азиза, сын Мертимира, третьего секретаря, и сын Расулова, второго секретаря из консульского отдела. Я готовил на кухне еду, когда до меня донеслись истошные женские вопли:
- Ах вы сволочи, паразиты! Приехали из кишлаков, ублюдки! Сволочи, как вас мама родила! Что вы делаете, черножопые! Валите в свой Узбекистан!
Я замер, не понимая, кто орет как резанный. Тут на кухню вошла бледная супруга и тихо говорит:
- Там жена этого... управделами Мэлиса Шакировича - Ирина. Она орет на наших детей. Пойди и забери дочь. Только не ругайся с ней.
Я кивнул и вышел в коридор.
Точно, там стояла жена Мэлиса и продолжала орать на испуганных трехлетних детишек:
- Скоты! Гноить вас надо! Вы сломали диван! Вы прыгаете так, что у меня голова раскалывается!
Я подошел, взял за руку Азизу и, ничего не сказав Ирине, отвел дочь в комнату. Та продолжала орать на оставшихся:
- Кишлачные твари! Вон из Москвы!
Тут истерические вопли услышал Мертимир, он забрал своего сына. Остался сын Расулова, который продолжал испуганно сидеть и слушать, как на него орет сорокапятилетняя женщина, у которой, судя по всему, были серьезные проблемы с психикой.
В этот момент мне супруга говорит:
- Забери этого мальчишку, иначе она его напугает до полусмерти!
Я вышел, взял малыша за руку и отвел к коллеге. Тот удивленно спросил:
- Что случилось?
- У одной мадам "крыша поехала", - поясни л я. - Но лучше не спорить с ней. Психам ничего не докажешь.
Однако тот потом пошел разбираться, и я слышал, как он разговаривал с Ириной. Нужно отдать ему должное, говорил спокойно и рассудительно, в то время как женщина выстреливала оскорбления и угрозы.
Но самое удивительное в этой истории было другое. Виноватым оказался я. На следующий день советник Бахром Мамаджанов мне заявляет:
- Мне жаловался Мэлис Шакирович. Оказываеться, ты оскорблял и унижал его супругу, грозил ей и хотел даже избить.
У меня челюсть отвисала от такой наглости. Точно, эта баба - полная шизофреничка, нафантазировала себе того, чего не было. Не понимаю, как ее муж мог с ней жить? Впрочем, это не моя проблема.
- Вы ошибаетесь, я с ней не только не ругался, но и не разговаривал даже. Тем более не бил, так что пускай управделами разберется со своей женой, которая налетела на малышей, оскорбляла нас, узбеков, обещала всех рассувать обратно по кишлакам. Ей нужен психиатр.
Мамаджанов аж обалдел от таких слов. Я ему рассказал, как было все дело. Тот обещал разобраться. Не знаю, как втолковали Ирине, что делать так нельзя, но вот с тех пор она следила за мной, сплетничала обо мне и моей семье, пытаясь навредить. Отчасти часть ее туфты, наверное, легло в список кляуз, по которым министр Абдулазиз Камилов, этот гнида-хрыч, подписал приказ о моем отзыве из командировки.
