На днях мне из Москвы письмо пришло: «Не знаю, помнишь ли ты меня. Мы встречались и дружески общались в уфимском третьем стройтресте в газетке "Строитель", где ты служил под началом некоего Рубашкина и печатал мои незрелые стихи. Затем ты поехал поступать на философский факультет в Ленинград, а я учился в Литинституте. С того, далекого 70-го года мы не встречались, увы. И много воды утекло.
Я случайно обнаружил твои координаты в интернете, попробовал позвонить, но что-то неудачно.
Я уже давно, с 75 года, живу в Москве, в Уфе бываю редко. Занимаюсь, конечно, литературой. Недавно вышла новая книга биография Даниила Андреева. Книг стихов выходило достаточно, печатался во многих журналах и антологиях от Нового мира до Невы ... Но это все пустяки. Рад бы был с тобой пообщаться. Вспомнить родину и молодость. Бываешь ли ты в Москве!
Всех благ! И всяческих успехов! Борис Романов».
Такое письмо, можно сказать, из юности. Сорок лет назад, они подолгу бродили с Борей по холмистым улочкам родного города, мечтая о большой литературе, обсуждая прочитанные в журналах новинки прозы и поэзии. И спорили, отстаивая каждый свои литературные пристрастия.
Я легко отдавал своему другу пальму первенства, как человеку более начитанному и фанатично преданному поэзии. Он запоем читал и твердо знал, чего хочет. Более того, к этому времени у Бори вышла уже первая поэтическая книга «Музыка травы», которую я до сих пор бережно храню.
Я же к тому времени еще не определился. Меня многое интересовало. Например, хотел летать и, даже поступал в Летное училище в Оренбурге, хотел заниматься журналистикой, мечтал о Московском институте международных отношений, но, в конце концов, оказался в Ленинграде на философском факультете ЛГУ.
Конечно, нашими кумирами были тогда Вознесенский, Евтушенко, Бела Ахмадулина, а в прозе – Василий Аксенов. Мы знали, что родом он из Казани, а столицу Татарии всегда роднило со столицей Башкирии, с Уфой по их национальной и духовной общности. Помню, первая моя дальняя поездка была ни куда-нибудь, а именно в Казань, на родину матери. Поехал я туда к родной сестре, жившей тогда в Казани с мужем, и поехал не один, а со своей подружкой Эмкой Нурисмановой, ставшей впоследствии женой. Мы бродили по казанским улочкам, и я пытался представить себе юного Аксенова в ее «интерьерах».
