На день рождения Парижа– Париж – единственная столица, о которой фантазируешь и даже что-то формулируешь, ни разу там не побывав. Быть может, это зов французских предков по мужской линии, которые, подозреваю, с энтузиазмом восприняли Эпоху Возрождения, а позже уехали нести свои ценности в Одессу, где обрусели уже в следующем поколении. А скорее всего, исполнение той заповеди, которая доступна лишь французам. – Британский и американский рок приучили к свободе, как осознанной необходимости всякого индивидуума, если он не настроен раствориться в безликости толпы, итальянцы – к неистребимому южному жизнелюбию, немцы – к осознанному бытию через распорядок, насущный художнику любого дара поболее, чем мещанам. Но только французы способны воплотить истину, которую многие повторяют, ни в чём ей не следуя – «Будьте как дети». – В самом деле, между французами любого дара и жанра куда больше общего, чем многие способны вообразить. Это может быть фундаментальный Виктор Гюго, мечтательный Жюль Верн, Ромен Роллан и Андре Моруа с их сентиментальными умами, философ Альбер Камю с клише «совесть Запада» и даже внешний комик Пьер Ришар – все они обнаруживают свойства неисчезающей детскости восприятия. – Ровно поэтому, Париж, как и вся Франция, оказались откровенно инородны в потрясениях Второй Мировой. Пока Россия и Британия героически сопротивлялись, преодолевая непреодолимое, Америка вынашивала точный план открытия второго фронта, Италия вступила в фазу общегражданского конфликта, делясь на пособников и ненавистников фашизма, Париж попросту исчез с карты мира до лучших времён. Мало кто из иных наций так глубоко постиг непреложную истину: всякая духовность средневековья заканчивается справедливым светским Ренессансом, всякая имперскость – замерзанием несчастных солдат под Смоленском. – Промыслу было суждено, что первая зарубежная музыка, которую я услышал в 5 лет – пластинка Джо Дассена «Сады Люксембурга». Это чувство, что мы знакомы, и очень давно, возникало в моей жизни считанные разы. Того Парижа золотых 70-х, впрочем, более не существует, ныне он мультикультурен в соответствии с чаяниями неолибералов, которые для меня такие же «свои», как и упёртые монархисты гвардии Бонапарта. – Может, и к лучшему: некуда более стремиться, дабы «увидеть и умереть». Французский студент, изучивший русский язык, прочитав мой роман, пустился в диалектичный афоризм: «Вы ничего не знаете о Париже. Но понимаете о нас почти всё». Я раскраснелся, и это хоть отчасти примирило меня с написанным ранее. © Copyright: Константин Жибуртович, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
