Эссе - что это? Отрывки из статьи

Наталия Черн: литературный дневник

Эссе. Что же такое ЭССЕ?
На днях нашла в инете статью - как мне показалось, интересную.
Александр Жолковский
Эссе
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 12, 2008
https://magazines.gorky.media/inostran/2008/12/esse-6.html


***
===="Основоположником и крестным отцом жанра был Монтень, так и озаглавивший свою многотомную книгу: Les Essais (1580). Всего два-три десятка лет потребовалось этому наименованию, чтобы перекочевать в английский — Фрэнсис Бэкон назвал свой капитальный труд Essayes (1597-1612), и в 1609 г. Бен Джонсон употребил уже и слово essayist. Но в немецкий der Essay был введен лишь в 1860-е годы (Германном Гриммом, сыном и племянником знаменитых братьев), а в русском название этого жанра ожидала непростая судьба.


Соблазнительно думать, что по-русски книга Монтеня могла бы сегодня называться Эссе. Однако для нас он бесповоротно остается автором Опытов, как озаглавливались все переводы (начиная с 1762 г.). Оригинальная семантика слова опыт придает этому заглавию ауру загадочности, до сих пор располагающую к подражаниям.
В современном языке — да, собственно, уже и в пушкинском — опыты имеют троякое значение: «испытанные события и переживания»; «научные эксперименты»; «попытки, пробы, в частности, литературные». Круг значений французского слова essai примерно таков же. С той разницей, что смысловым ядром этого существительного, как и соответствующего ему глагола essayer, «пытаться, пробовать», является попытка — именно попытка, будь то житейская или литературная, а не ее интеллектуальное осмысление и эмоциональное переживание, приводящее к накоплению опыта (для чего есть слово exp;rience), и не ее осуществление в порядке опыта научного (exp;rience, exp;rimentation).


Монтень имел в виду, конечно, предложить читателю свои литературные попытки (пробы пера, наброски, эскизы, этюды, очерки), акцентируя их фрагментарность, неокончательность, некатегоричность, субъективность. Эта «пробность» сродни той творческой авторефлексии, с которой мы начали, — повышенному вниманию не столько к изображаемой объективной реальности или хотя бы к объективному результату данной «попытки», сколько к самому процессу письма. Центр тяжести essai помещается не между текстом и действительностью, а между автором и его текстом.(5)
Но этим субъективность, чтобы не сказать эгоцентризм, монтеневских Опытов не ограничивается. Речь в них идет в основном именно о личности, переживаниях, воспоминаниях, самонаблюдениях и умозаключениях автора, то есть о его внутреннем опыте,(6) чем дополнительно оправдывается русская версия заглавия, — хотя во французском идея exp;rience отсутствует. И совершенно уже безосновательно, благодаря неожиданному стечению лексических обстоятельств, в русское заглавие оказывается привнесен элемент «экспериментаторства», и Монтень обретает несвойственные ему черты естествоиспытателя, еще больше усиливающие магию его облика.


В дальнейшем своем развитии французское essai и английское essay утратили нарциссическую эскизность и стали выноситься в заглавие не только коротких субъективных набросков, но и сколь угодно солидных исследований. Таковы уже Essays , or Counsels Civil and Moral Бэкона, переводимые как Опыты, или наставления нравственные и политические, и двухтомный Essai sur la litt;rature anglaise Шатобриана (1836) — Опыт об английской литературе. А постепенно русские Опыты стали применяться при переводе и тех иностранных названий, в которых не было ни слова essaiилиessay, ни вообще чего-либо «пробного».
https://magazines.gorky.media/inostran/2008/12/esse-6.html


"...Меня, однако, архаизированные опыты, наскоро припорошенные патиной времени, влекут гораздо меньше, чем откровенно пижонское эссе, приблизительным сверстником которого я, оказывается, являюсь. Прочитанный в студенческие годы сборник английских эссе(7) открыл мне манящую культуру сочинений на вольные темы – практически ни о чем. Навсегда запомнились такие заголовки, как: «A Few Thoughts on Sleep», «A Defense of Nonsense», «An Apology for Idlers», «On Doing Nothing».(8) Я даже попытался подражать — произвел на свет эссе о самоубийце, который никак не мог остановиться на совершенном способе покончить с собой, надумал, наконец, отравиться серой со спичечных коробков и головок, но занявшись ее наскребанием, так хорошо организовал эту работу, так в нее втянулся, что вернул себе чувство самоуважения и забросил мысль о смерти.
Мой опус не сохранился, так что отстаивать его художественные достоинства не приходится, но в самом замысле что-то было. Не говоря о чисто эссеистской умозрительности подхода к смерти, тема самоубийства прекрасно согласуется с «эгоцентричностью» эссе, его замкнутостью на себя. Самоубийство это типичный случай самодостаточности, тем более — самоубийство, претендующее на совершенство и осуществление с помощью самодельных средств. В авторефлексивном ключе выдержана и парадоксально сама себя готовящая развязка.


Возвращаясь к названию жанра, нарциссическим совершенством отмечено само слово эссе — почти идеальный палиндром, как бы предающийся самолюбованию в собственном зеркале. Идеальный в произношении и в недолго продержавшемся написании эссэ, — а, впрочем, и в принятом, если учесть графику и название буквы Э: «Э (или Е) оборотное», то есть, обратное к обычному Е (что особенно наглядно в заглавном варианте: ЭССЕ).Симметрическому совершенству слова эссе подстать его несклоняемость (оно всегда равно себе), средний род (это центр симметрии, не нуждающийся в Другом) и фонетический средний ряд ((е)). Не последнюю роль в придании эссе ореола самодостаточности играет его этимологическая непрозрачность: в русском словаре оно стоит совершенно особняком, и если с чем перекликается, то только с элитарными заимствованиями типа верже, гляссе, фойе, шале, превосходя их, однако, своей зеркальностью. Все вместе это создает ощущение зауми, глоссолалии, самовитости, блаженной бессмысленности. Заодно снимается налет «пробности» — эссе приобретает черты некого абсолюта.


Столь безупречный продукт – результат многовекового обтачивания в ходе языковой эволюции. Французское essai, фонетически подобное русскому, но графически досадно асимметричное (тем более, во множественном числе), достигло своей относительной зеркальности (два s в середине, два Emangel по краям) по мере того, как на устах говорливых галлов с него облетело все то лишнее, чем был обременен его латинский прообраз.(9) Essai— потомок позднелатинского exagium (или esagium), «весы, вес, гиря, взвешивание, измерение», в свою очередь восходящего к латинскому глаголу exigo , exegi , exactum , exigere (знакомому нам по эпиграфу из Горация к пушкинскому «Памятнику» — Exegi monumentum).


Exigo состоит из приставки ex —, «из, от»,(10) и одного из основных глагольных корней — ago, «двигать, действовать»; в результате, он на редкость многозначен. Среди его значений — «изгонять, вытеснять, лишать, катить, пускать, устранять, пронзать, размахиваться, вывозить на продажу, отвергать, требовать, спрашивать, взыскивать взимать, смотреть за работой, совершать, заканчивать (вот оно горациевское «воздвиг»!), проводить, проживать, переносить, приспособлять, взвешивать, исследовать, оценивать, измерять, обдумывать» — есть и ведущие к esagium и к essai.(11) По мере превращения латыни во французский было утрачено несимметричное деление на приставку и корень, а также отяжеляющие взрывные согласные (k) (в ex) и (g).(12) Завершающей метаморфозой и стала реинкарнация французского essai в виде русского эссе.


Все эти рассуждения, конечно, бессильны против прочно занявших свою нишу Опытов. Да моей целью и не было их оттуда выкуривать, поскольку очевидно, что из essai развились два не похожих ни друг на друга, ни на своего общего французского предка, по-разному нарциссичных русских слова – опыт и эссе. Мне просто хотелось — в одну из тех минут, когда чувствуешь желание писать, еще не знаешь, что именно, но чувствуешь, что писаться будет, — дать любимому жанру поговорить о себе".=====


(6) Вот стандартное википедическое описание книги Монтеня:
«”Опыты” — это ряд самопризнаний, вытекающих преимущественно из наблюдений над самим собой, вместе с размышлениями над природой человеческого духа вообще. По словам писателя, всякий человек отражает в себе человечество; он выбрал себя, как одного из представителей рода, и изучил самым тщательным образом все свои душевные движения. Хотя наблюдения над свойствами человеческой природы лишены у Монтеня систематического характера, высказываются им мимоходом по случайным поводам, иногда с капризной непоследовательностью, тем не менее у него есть своя точка зрения, с которой он рассматривает разнообразный мир душевных движений, страстей, добродетелей и пороков».


(8) «Несколько мыслей о сне» Ли Ханта, «Защита бессмыслицы» Честертона, «Апология бездельников» Стивенсона, «О ничегонеделании» Пристли.
(11) Впрочем, с этой этимологией не все ясно. В качестве одного из значений exagium словари поздней латыни дают «единицу веса в 1/72 фунта» и для пояснения ссылаются на параллельное древнегреческое слово (‘);;;;;;; (Хeлен Аутсайдexagion), «взвешивание, а также вес, равный 1|2 драхмы». Древнегреческие словари дают два разных глагола, соотносимых с этим существительным:
;;;;;;;; (exagiz;), «изгонять в качестве проклятого», в котором прозрачна связь с латинским ago и греческим ;;; (ag;), «двигать, гнать»;
и ‘ ;;;;;;;; (hexagiaz;), «оценивать измерять, взвешивать», которое отличается густым начальным придыханием (отсюда h в латинской транскрипции), а по смыслу гораздо ближе к идее «(единицы) веса», чем «движения».
Греческое (и латинское) ex — — это приставка со значением «из-, от-», тогда как греческое hex — это «цифра 6», вполне уместная в разговоре о числовых соотношениях мер веса. В поздней латыни различие между типами греческого придыхания могло утрачиваться, в результате чего hexagion / exagion / exagium / esagium контаминировались, и значение «взвешивания» вошло в смысл того словарного гнезда, из которого в конце концов выпорхнуло французское essai .


(12) Это (g) сохранилось и даже интенсифицировалось в итальянском saggio (sad;o), тогда как начальное Е пропало. Английское essay уклонилось от фонетической симметрии французского essai в другую сторону. Ненадолго оно проникло и в русский язык – в виде совсем отчетливо йотированного эссея. Однако эссей, зафиксированный в Энциклопедическом словаре Гранат (7-е изд., т. 54; 1948) вместо эссе, в языке не закрепился, несмотря на свою более привычную морфологическую структуру, — как если бы где-то на русских лингвистических небесах будущее было заранее суждено самовитому эссе".


https://magazines.gorky.media/inostran/2008/12/esse-6.html




Не самый интересный способ в наше время - копировать. Но это просто в "сундучок". Вдруг пригодится?
Да, вот цитата из статьи, из которой можно сделать хоть какой-нибудь вывод об ЭССЕ:


***"...поскольку очевидно, что из essai развились два не похожих ни друг на друга, ни на своего общего французского предка, по-разному нарциссичных русских слова – опыт и эссе. Мне просто хотелось — в одну из тех минут, когда чувствуешь желание писать, еще не знаешь, что именно, но чувствуешь, что писаться будет, — дать любимому жанру поговорить о себе".***
https://magazines.gorky.media/inostran/2008/12/esse-6.html


====СВЕТЛАНА АЛЕКСИЕВИЧ "ВРЕМЯ СЕКОНД-ХЭНДА. КОНЕЦ КРАСНОГО ЧЕЛОВЕКА"=====


Я что, в лесу живу?!..
Вот, все знают про Светлану Алексиевич (лаур.Нобел.премии за свои литер.опусы)- а я ее только сейчас, неск.минут назад ОТКРЫЛА!
спасибо "случайности". Хотя ничего случайного не бывает.
Со статьи про Эссе (Монтеня) - на том же сайте стала что-то листать и ...наткнулась на "Время секонд-хэнд. Конец красного человека".
Интересно. Пошла читать. А там - прям... "не в бровь, а в глаз!" Народ говорит - люди говорят, и я их слышу - эти реплики, эти голоса. Конечно, у нас так думают. У нас так говорят. Откуда она всё это вытащила? ах, да, журналистка.
Стала искать ее на Прозе. Нет. Зато есть реплики - негативные. Был какой-то ажиотаж, был разговор... Ругали? презирали? ненавидели? ЗА ЧТО? что получила в 2015-м Нобелевскую?
Другие произведения ее не читала. Вот только это - статью?..
Даже хотела процитировать. Там всё так точно!



http://magazines.gorky.media/library/vremya-second-hand
— Капитализм у нас не приживается. Чужд нам дух капитализма. Дальше Москвы он не распространился. Климат не тот. И человек не тот. Русский человек не рациональный, не меркантильный, может рубашку последнюю отдать, но иногда украдет. Он стихийный и больше созерцатель, чем деятель, способен довольствоваться малым. Накопительство не его идеал, ему скучно копить. В нем очень обострено чувство справедливости. Народ — большевик. А еще русский человек не хочет просто жить, он хочет жить для чего-то. Он хочет участвовать в великом деле. У нас скорее найдешь святого, чем честного и успешного. Читайте русскую классику…
— Почему, когда наши люди уезжают за границу, они там нормально вписываются в капиталистическую жизнь? А дома все любят поговорить о «суверенной демократии», об отдельной русской цивилизации и о том, что «в русской жизни нет основы для капитализма».
— У нас капитализм неправильный…
— Оставьте надежды на другой капитализм…


===================
Там и про митинги люди говорят, и про Путина и про 90-е.
Просто реплики. Но какие красноречивые!


Так за что ее ругают? ЗА ПРАВДУ?..


Интересный момент - текст стал высвечиваться красным. Я какой-то "лимит" превысила? или какие-то "запрещенные" слова употребила? да уж... интересно.
***
"Красное" убрала - удалила и заново вставила текст (даже в ворде что-то мудрила). Если бы вот так можно было делать в произведениях оглавление - и так раз, заголовок высветился - и направил куда нужно. Было бы очень удобно.
Иногда публикуют целиком повесть или роман - и трудно читать без "опорных знаков", когда целая бесконечная простыня.



Другие статьи в литературном дневнике: