Вскоре после моего прихода в костюмерный цех меня вызвала к себе заведующая Антонина Александровна.
Сказала: "Завтра прямо с утра идешь на студию Горького (благо, пройти надо было лишь кусочек внутреннего двора и пролезть через дырку в заборе, разделяющем студию имени Горького и учебную студию имени Герасимова. К слову сказать, в 1986 г ВГИКу присвоили имя Сергея Апполинариевича Герасимова. Стало быть, учебной киностудии тоже). Найдешь пошивочный цех и портниху Веру Владимировну. Она снимет с тебя мерки. Потом вернешься к работе.
"Зачем мерки?" - не понимая, спросила я.
- Надо обновить базу костюмерного цеха. Нам выписали шелк, бархат, парчу. Вера Владимировна будет шить платья для актрис.
-А я здесь при чем?
- Ты будешь манекеном. Я решила, что изо всех ты наиболее подходишь.
Это был комплимент. Каждая из восьми девочек, работающих в цеху, была чем-то да хороша. Молодость есть молодость. Она и есть главная красота.
Но, осознав, я очень обрадовалась - пристальный глаз заведующей не усматривал во мне ни одного изъяна и я стала эталоном для создания съемочных платьев.
Вера Владимировна оказалась простецкой теткой, седой, пожилой, которая с почтением обмерила меня и сказала, что раза три - четыре я должна буду в назначенное время являться к ней на примерки. Платья же сложные, многослойные, на каркасах.
У меня и по сей день сохранились студийные фотографии, где я стою на примерке этих чеховских платьев из черного матового бархата или из яркого блестящего атласа.
Наверно, могла бы закружиться голова от этого блеска и мишуры перевоплощений.
К счастью, не закружилась.
Я много ездила за те два года, что работала в костюмерном цехе.
Командировки далеко от дома - поездом, самолетом, автобусом дальнего следования - приучили меня жадно стремиться путешествовать.
И по сей день это мое любимейшее хобби - колесить по свету.
А разменяв третий десяток, я вернулась к константе, к своему рисованию.
