Сибирь Китаю не нужна
На протяжении многих лет СМИ Запада создают и развивают ужасный миф, что Сибирь и Дальний Восток России постепенно переходят в руки Китая, расширяющего своё влияние на регион за счет массовой миграции и экономической экспансии, подавляющих незначительное русское население, уже сильно разбавленное многочисленными китайскими общинами. Интересна в этой связи публикация одного из западных блогеров, специализирующихся на китайской теме. Далее перевод авторского текста.
* * *
Несколько дней назад я наткнулся на занимательную статью в Reuters, освещающую последние шаги России, якобы направленные на защиту от так называемого «мягкого вторжения» из КНР, суть которого в следующем: огромные жёлтые орды систематически мигрируют с перенаселенного северо-востока Китая на малолюдный Дальний Восток России и в конце концов де-факто получают над ним контроль.
Развивая тему и сообщив несколько анекдотов, автор сделал несколько «тонких намеков». К примеру, упомянул, что недавно Россия отправила на Дальний Восток две новых подводных лодки – видимо, для противодействия угрозам Китая. Однако никто не ведает о каких бы то ни было российско-японских спорах за острова в Японском море.
Будучи первоклассником, я мог бы, конечно, поверить, что подводные лодки подходят для охраны малонаселенных земель от нелегальных мигрантов больше, чем для демонстрации решимости в морском противостоянии... Хотя тогда встал бы вопрос: почему ВМС США не отправили субмарины в Рио-Гранде для защиты от мексиканских нелегалов?
Но в сторону шутки: завершив дипломную работу на тему «жёлтой опасности» России, я хотел бы привести из неё несколько фактов, чтобы проиллюстрировать «ужасные масштабы» этой угрозы от «жёлтой орды».
В общей сложности на территории России в каждый момент времени находится менее 500 тысяч китайцев, большинство из которых проживает в западной части страны. Реально в Москве китайцев больше, чем на всём Дальнем Востоке.
Этнические китайцы составляют менее трёх процентов от общей численности населения Дальнего Востока. Еще один нюанс - эти этнические китайцы в основном сосредоточены в таких городах России, где они не имеют шансов на достижение численного превосходства. Из упомянутых 3 % почти 89% - сезонные мигранты, не намеренные остаться тут на ПМЖ: бизнесмены, рабочие, студенты, словом те, кто приехал на срок от месяца до года. Более 8% задерживаются в регионе на год-два. Желание поселиться здесь насовсем (10 лет и более) изъявляют менее 2% китайцев.
Для тех, кому интересно, откуда статистика: Алексеев. М. (2006) “Immigration Phobia and the Security Dilemma”, Нью-Йорк, Cambridge University Press.
По-моему, Салливан и Ренц, авторы статьи «Китайская миграция: по-прежнему фокус внимания в отношениях Дальнего Востока / Северо-Востока КНР?» в The Pacific Review (т.23, вып. 2, 2010 г.), безусловно правы, когда пишут: «...После десятилетий апокалиптических предупреждений о волнах китайских иммигрантов, проникающих на Дальний Восток, местные жители все больше осознают, что баснословные цифры китайцев, проживающих в регионе, легально или нелегально, не соответствуют реальности». Никакого страха и трепета перед китайцами — законопослушными, неагрессивными работягами, быстро перенимающими российские традиции, — в Чите и Агинском, Красноярске и Улан-Удэ нет.
Тем не менее, я не верю, что западные СМИ когда-то перестанут тиражировать миф о китайских полчищах, захватывающих Россию.
Факты для них не играют никакой роли. В сфере пропаганды и дезинформации факты и подкрепленная ими логика — не такая уж насущная необходимость.
С другой стороны, следует признать, что хотя ненавистники Китая раздувают «угрозу» при каждой возможности, не Запад создал сей миф: его истоки лежат в конце 19-го века и проявляются вновь по причинам ксенофобии и личных интересов местных дальневосточных политиков.
В условиях проблем, лежащих в значительной степени вне зоны его контроля, Китай по-прежнему сталкивается с необходимостью проделывать много работы, чтобы способствовать пониманию и доверию в китайско-русских отношениях не только на государственном, но и на общественном уровне.
* * *
Наблюдая за тенденциями в современных китайско-русских отношениях и освещением их в СМИ, в обзоре Нью-Йорк Таймс я встретил «жемчужину» под названием «Почему Китай заберёт Сибирь».
Для западных СМИ этот тип «синофобии» не нов.
В надежде найти (кроме стандартного «так много китайцев, так мало русских») какие-нибудь новые интересные аргументы я прочел статью. Поиски успехом не увенчались.
Тем не менее, хотелось бы осветить вопрос, звучащий редко (если звучащий вообще): «насколько захват суверенного контроля над российским Дальним Востоком или какой-либо частью Сибири отвечает реальным стратегическим интересам КНР?»
Похоже, немногие проводили анализ затрат и выгод с китайской точки зрения. При элементарном подсчете плюсов и минусов ответ очевиден: Китаю это невыгодно.
Любая попытка поглощения Китаем российской территории на Дальнем Востоке и / или в Сибири станет ошибкой для самого Китая.
Есть три причины так полагать:
1. Китай получит экспоненциально растущие выгоды от стабильных, прогрессивных отношений с Россией, а не от враждебного поглощения Сибири.
Главным мотивом для такого поглощения обычно служит получение доступа к обширным природным ресурсам РФ.
Тем не менее, Китай уже имеет доступ к этим ресурсам, не прибегая к рискованным схемам захвата земель. Такой доступ в процессе срочной диверсификации российской экономики в рамках «поворота на Восток» перед лицом западных санкций и устойчивой враждебности со стороны США будет только расширяться.
Кроме того, Россия может предложить Китаю гораздо больше, чем просто природные ресурсы.
Развивающийся рынок, около 145 миллионов потребителей со средним уровнем доходов, партнерство во всех международных организациях, уравновешивающая сила от неограниченной гегемонии США, а также источник ядерной энергии и военной техники.
Но, пожалуй, наиболее весомым в предстоящее десятилетие будет тот факт, что Россия является одним из важнейших сухопутных маршрутов в планах Китая по созданию нового Шёлкового пути.
Все эти стратегические преимущества будут под угрозой, если попытка враждебного поглощения на российском Дальнем Востоке спровоцирует Россию на закрытие своих дверей для Китая и возвращение к враждебной политики 60-х годов.
2. Враждебная Россия — даже если она ослаблена — будет представлять реальную стратегическую угрозу для КНР.
Любая попытка китайцев захватить часть России уничтожит все запасы доброй воли и партнерства, накопленные с начала 80-х годов, и вызовет резкую антикитайскую реакцию.
Россия имеет в распоряжении ряд ответных мер, наиболее очевидной из которых будет поддержка сепаратистских движений на Тибете, Синьцзяне и Тайване.
Москва может также использовать своё региональное влияние, чтобы нарушить экономические связи Китая с Центральной Азией и, тем самым, уничтожить китайские достижения в проекте Шёлкового Пути.
Если каким-то чудом Китаю удастся захватить территорию на Дальнем Востоке, он получит 4-6 миллионов местных разгневанных русских, а затем политическое неповиновение и вооруженное восстание против оккупации КНР.
Даже если Россия не захочет принимать ответные меры, скажем, из национальной вражды, она будет вынуждена сделать это из стратегической необходимости, просто чтобы отвлечь Китай от вторжения и обеспечить своё национальное выживание.
Данные угрозы могут усилиться, если будущая разрядка отношений между Россией и США подвигнет эти две силы к сотрудничеству и общим усилиям.
3. Не существует реальной схемы захвата, которая имела бы хоть сколь-нибудь разумные шансы на успех.
Можно все варианты развития событий разделить на четыре основные:
- Военные действия потерпят неудачу.
Военный захват Дальнего Востока / Сибири потребует полномасштабного вторжения на территорию государства, обладающего ядерным оружием.
Очевидно, что любые территориальные приобретения не могут компенсировать то опустошение, которое принесет в Китай ядерная боеголовка.
- Отсутствуют политические инструменты свержения режима.
В отличие от США и Европы, Китай не имеет в России сети хорошо обученных и опытных «НПО», «активистов» и других политических оперативников, с помощью которых можно свергнуть власть.
Какова вероятность того, что возможные сторонники свержения режима окажутся той пятой колонной китаефилов, которая рискнёт ратовать за присоединение региона к Китаю?
Она нулевая.
- Демографическое «вторжение» просто не происходит.
Как уже упоминалось, этнические китайцы составляют около 3% населения Дальнего Востока. В Нью-Йорке китайцев больше, чем на всем Дальнем Востоке.
- Экономическая «гегемония» невозможна в условиях конкуренции. Распространенный аргумент против расширения китайско-русской торговли заключается в том, что это практически приведет к превращению России в сырьевой придаток Китая.
Такой аргумент игнорирует тот факт, что Россия - до недавнего времени — была для Евросоюза единственным сырьевым придатком, и ЕС по-прежнему остаётся главным торговым партнером России, несмотря на все санкции и контрсанкции и быстрый рост китайско-русского торгового оборота.
Ни ЕС, ни крупнейшие экономики Восточной Азии не согласятся с экономической гегемонией Китая в России.
Проще говоря, любой прагматичный и информированный китайский лидер знает, что действовать против России на Дальнем Востоке или в Сибири не в стратегических интересах КНР. Любая такая попытка будет иметь нулевую вероятность успеха и сильно ухудшит стратегическую обстановку в Китае.
Оригинал текста: http://studychinese.ru/articles/9/192/
Другие статьи в литературном дневнике:
