На прошлой неделе помощник председателя правительства РФ Ольга Голодец была с рабочим визитом в Анапе, где посетила детские учреждения и социальные объекты.
В ходе визита во всероссийский детский центр «Смена» вице-премьер сообщила журналистам, что двум третям россиян высшее образование не требуется.
Это заявление чиновницы вызвало множество публикаций в прессе, большинство из которых выражает явное неодобрение такого взгляда вице-премьера на потребности в высшем образовании для россиян.
Насколько соответствует российская система высшего образования потребностям экономики страны и насколько оправданны взгляды вице-премьера на эту систему?
О чем сказала журналистам Ольга Голодец?
По заявлению вице-премьера, в России, с точки зрения экономики, 65% трудоспособного населения в высшем образовании не нуждается. «У нас есть просчитанный баланс, он составляет примерно 65% на 35%. При этом 65% — это люди, которым не требуется высшего образования. Поэтому в ближайшем будущем пропорция в экономике будет меняться в сторону увеличения доли людей без высшего образования»,– так сказала чиновница журналистам в Анапе.
На основании каких данных просчитывался этот «баланс», чиновница уточнять не стала, зато многие центральные издания немедленно опубликовали информацию ВЦИОМ, согласно которой в 2010 году лишь 23% граждан России являются обладателями диплома о высшем образовании.
Заявление Ольги Голодец вызвало достаточно много критики в блогосфере, особенно на фоне того факта, что в рамках своей семьи вице-премьер считает приемлемым только 100% высшее образование.
Другой вице-премьер правительства Дворкович вынужден был даже выступить с пояснениями по поводу заявления своей коллеги по кабмину, заявив, что слова Ольги Голодец о том, что высшее образование не нужно большей части населения России, были неверно интерпретированы и речь идет лишь о некоторых профессиях.
Каким образом вице-премьеру Дворковичу удалось так интерпретировать вполне конкретные цифры и слова коллеги, не сообщалось.
Но обращает на себя внимание тот факт, что решать о том, чего и сколько нужно гражданам России в области образования (и не только) берется чиновник, публичные заявления которого нуждаются в специальных пояснения и интерпретациях.
Сколько в России вузов?
Сегодня в российскую систему высшего образования входят более 900 высших учебных заведений. Из них примерно две трети являются государственными и треть – частными.
Число студентов во всех вузах составляет примерно 5 млн человек, на первый курс в прошлом году поступило около 1 млн человек, немногим более половины из них – на бюджетные места.
В системе начального и среднего профессионально-технического образования обучается менее 3 млн россиян. Эксперты говорят о том, что соотношение должно быть обратным – людей с высшим образованием нужно примерно в полтора раза меньше, чем специалистов со средним начальным профобразованием.
Во 60-е годы прошлого века в СССР такая пропорция и была, но со временем число выпускников ВУЗов стало расти, а профтехучилищ и техникумов напротив – сокращаться.
После развала СССР этот процесс принял лавинообразный характер: частные ВУЗы стали расти как грибы после дождя, а начальное и среднее профтехобразование пришло в полный упадок.
На начало 2000-х число мест в вузах страны сравнялось с числом выпускников школ, хотя одной из причин тому послужила демографическая яма того периода.
Много ли высшего образования в России по сравнению с другими странами?
Когда вице-премьер Голодец говорила о том, что в России должно быть не больше 35% людей с высшим образование, она, вероятно, опиралась на данные об определенной возрастной категории граждан РФ.
Сегодня около половины выпускников российских школ поступают в высшие учебные заведения. По данным Европейского социального исследования 2010 года, в возрастном диапазоне 25–39 лет доля россиян, имеющих высшее образование, составляет 39%.
По этому показателю наша страна находится на близких позициях с такими государствами как Польша, Израиль, Финляндия, Швеция, Нидерланды, Испания.
То есть, ни лидером, ни аутсайдером среди развитых стран в деле охвата населения высшим образованием, наше государство не является.
Отстаем мы от Норвегии, у которой дипломы о высшем образовании имеют больше половины граждан, но втрое превосходим Чехию и вдвое Португалию.
Очень отстает по распространенности высшего образования от нас Китай – в 1998 году в этой стране было меньше 900 тыс. человек с ВО, в 2013 году их стало больше 6 млн человек.
Хотя динамика роста весьма впечатляюща, но по отношению к 1,4 млрд своего населения, это всего лишь доли процента.
Иногда, критикуя российскую систему высшего образования, в пример приводят Японию, утверждая, что там охват граждан ВО приближается к 100%.
Такие данные не соответствуют действительности. В этой стране с населением 127 млн человек число вузов составляет около 800, что на душу населения сопоставимо с Россией. Государственных из них меньше 200, поступить в вуз трудно, образование достаточно дорогое и не по карману для большинства японцев (шестилетнее обучение на медицинском факультете государственного токийского университета стоит 3,5 млн, что на сегодня соответствует примерно 2 млн руб. Обучение в частном университете на порядок дороже). В итоге, по состоянию на 2010 год, диплом о высшем образовании имели 45% японцев.
Каково качество российского высшего образования?
Деградировать высшее образование начало еще во времена СССР, когда стал падать престиж многих профессий, требующих ВО, например, профессии инженера.
В новейшей истории России был взят курс на коммерциализацию образования, чиновники прямым текстом заявляли о том, что образование должно приносить прибыль (правда, не уточнялось кому), в вузах стало открываться множество непрофильных факультетов, для которых не хватало нужного числа преподавателей.
Не говоря уже о том, что о востребованности для экономики страны специалистов такого профиля и в таком количестве никто в правительстве не задумывался: действовало представление о том, что спрос и предложение рынка сами «наведут порядок» в отрасли.
Сопровождалось все это «развитие» бесконечными реформами образования, слияниями и укрупнениями вузов, введением Болонской системы, от которой многие сильные европейские вузы отказываются. В России «болонизация» проводилась под эгидой интеграции в западную образовательную систему.
Очень удивительно на фоне сегодняшних непростых отношений России с Западом выглядят непрекращающиеся усилия наших чиновников по дальнейшему продвижению этой «интеграции». В НИУ ВШЭ, к примеру, тратят большие усилия и государственные деньги на преподавание профильных предметов на английском языке с постоянным повышением квалификации педагогов, с соответствующим недешевым методическим обеспечением, с закупкой нужного для обеспечения процесса оборудования.
И все это нужно, чтобы специалист овладел английским на уровне языкового вуза, получил соответствующий сертификат и признаваемый на Западе диплом.
Для чего нашему государству понадобилось за немалые средства взращивать специалистов, которые планируют уезжать работать за границу, не ясно.
Кстати, в документе ни разу не упомянуто слово «знание».
Там нет ему места, исключительно«компетенции». Выработка компетенций «по нажатию правой кнопки» – компетенцию «по нажатию левой» будет готовить соседняя кафедра.
Вся эта бурная деятельность наших чиновников на ниве образования сказалась на последнем самым печальным образом.
Не всюду, конечно. В стране остались вузы, выпускающие вполне приличных специалистов (не зря различные ТНК вроде Intel или Microsoft поспешили открыть в России множество своих филиалов), но таких ВУЗов сравнительно немного.
В остальных идет гонка за «платниками», принуждение студентов записываться на всевозможные дополнительные платные курсы, совершенно не сообразуясь с потребностям рынка труда.
Слабым утешением в происходящем может служить только в одном – подобная ситуация складывается не только в России. Есть ряд элитных и очень дорогих вузов в Европе (преимущественно в Великобритании) и США, которые дают приличное образование, но в массовом сегменте высшее образование и в Штатах, и в Европе выглядит довольно уныло.
Кроме всего прочего, система высшего образования США во многом представляет из себя финансовый пузырь вроде ипотечного.
Объем выданных в этой стране образовательных кредитов перевалил за триллион долларов, и число дефолтов по ним быстро растет.
Для чего понадобилось правительству сокращать число вузов?
Ни количество специалистов, выпускаемых нашей системой высшего образования, ни номенклатура этих специальностей по большей части потребностям рынка не соответствуют.
Кроме того, значительная часть коммерческих вузов является, по сути, «фабрикой дипломов». Наведение элементарного порядка в этой сфере несомненно не лишне. Совершенствование системы образования тоже процесс вполне естественный – ни наука, ни промышленность не стоят на месте.
Точнее, не должны стоять. Но делаться это должно эволюционным путем, с сохранением некоего фундамента в образовании, обеспечивая преемственность знаний, учитывая культурные и исторические традиции страны.
Сегодня реформистская деятельность правительства в области образования проходит под эгидой поднятия начального и среднего профобразования.
Считается, что потребность этого рынка гигантская, а ленивые россияне просто не желают трудиться и идут в вузы, только чтобы «откосить» от армии.
По поводу армии, подобные утверждения отчасти верны. В остальном же желания выпускников школ продиктованы не столько непониманием своего места в жизни, сколько требованиям рынка труда.
Работодатель сегодня предпочитает в первую очередь готового специалиста, на худой конец молодого, но с высшим образованием. Образование может быть и непрофильным, что в случае «офисного планктона» и не очень принципиально.
Просто отсутствие у кандидата ВО означает лишь одно – это не просто «жертва» реформ образования, это, скорее всего – «супержертва». Со всеми вытекающими.
В том же, что касается переизбытка специалистов с ВО и нехватки в сегменте начального и среднего профобразования, – ситуация такая сложилась отнюдь не по причине проблем в сфере образования. На фоне разрушения производства и науки в стране сокращается и потребность в рабочих местах.
Скрытая безработица в России составляет десятки процентов. Жалобы некоторых производителей на то, что днем с огнем не сыскать приличного токаря или другого профессионала в производстве, справедливы.
Беда только в том, что сегодня количество таких действующих производств очень невелико, и создать рынок труда, под потребности которого можно выстроить полноценную систему образования, эти предприятия не могут.
Гораздо проще привлекать гастарбайтеров, пусть и не всегда достойной квалификации, зато недорого.
Иными словами, построение системы образования начинается с некоторых усилий по созданию такой экономики, которая будет нуждаться в образованных специалистах. Судя по всему, наше правительство к подобным усилиям не готово ни морально, ни с точки зрения «компетенций». «Оптимизировать» – привычнее.
Галина Яшина
Все эти годы вузы выпускали недоучек. Новый законопроект ставит под сомнение «высшее» образование бакалавров.
В этом году вероятен повышенный спрос на аспирантуру. Дело в том, что недавно принятый Закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и Федеральный закон «О муниципальной службе в Российской Федерации» может доставить немалое беспокойство вчерашним выпускникам-бакалаврам.
С 1 июля этого года введены дополнительные «фильтры» для кандидатов на замещение государственных постов в таких категориях, как «руководители», «помощники», «специалисты». Отныне указанные посты не могут занимать лица, окончившие только бакалавриат, даже при наличии необходимого стажа работы и даже при наличии соответствующих знаний и умений. Хотя информация о готовящемся законе просочилась в СМИ еще два года назад, для многих честолюбивых молодых людей она прозвучала сегодня как гром среди ясного неба. Казалось бы, чего лучше: проучился человек четыре года, получил диплом о высшем образовании – и карьера тебе обеспечена.
Поэтому, когда в середине 90-х вводили двухступенчатую форму подготовки специалистов (бакалавриат и магистратура), то многие студенты радовались, что им сократили целый год учебы, а где-то и все полтора. (Несмотря на то что бакалавриат допускает срок обучения до шести лет, абсолютное большинство российских программ было ориентировано только на четырехлетний период обучения.) Разочарование пришло чуть позже, когда работодатели стали массово отказываться от бакалавров. Законодательство безнадежно отставало от жизни, и руководители просто не знали, что делать с выпускниками-бакалаврами. Тогда же многие заговорили о возвращении к прежней системе «специалитета» советского образца, при которой обучение занимало пять лет.
Но после вступления России в Болонский процесс в сентябре 2003 года, непременным условием которого было внедрение двухступенчатой системы обучения, возвращение к прежнему уже не могло осуществиться в принципе. Да, пятилетний срок обучения местами сохранился и до сих пор, но прежние позиции советская система обучения утеряла. Затем потребовалось еще несколько лет для убеждения общественности, что бакалавриат – это полноценное высшее образование. И вроде бы все стали привыкать. Но не тут-то было. Сегодня вдруг эхом возвращаются все страхи и сомнения той поры. Так что бакалавриат – это все-таки не полноценное высшее? Или, может, и вовсе не высшее?
Сначала разберемся, почему такие события стали вообще возможны. С 2017 года начнут вводить новые профессиональные стандарты, которые пишут сообща вот уже несколько лет профессионалы – академики и практики. Стандарты нужны, чтобы поднять качество подготовки выпускаемых специалистов, утверждают они. Но после выхода документа в свет жизнь выпускников-бакалавров еще более усложнится. Дело в том, что когда заимствовали новую систему у Запада, не совсем понимали главную ее особенность. Европейская программа образования имеет четкое разграничение. У них бакалавр – этот тот, кто будет практиковать полученные знания на рабочих местах. А магистр – тот, кто продолжает научную деятельность. У нас все эти годы пытались прийти к такой же системе, но не получалось. Почему? Нет связи высшей школы с практикой. Поэтому наши вузы просто взяли и «оптимизировали» пятилетнюю программу высшего образования. И стали выпускать специалистов в никуда. Точнее, в менеджеры сетевых магазинов. Ситуация чуть сдвинулась с места только в последние годы, когда кое-где стали подключаться к процессу работодатели, но до полного успеха еще очень далеко.
И теперь станет еще дальше. Ведь без магистратуры грезящим о карьере уже точно не обойтись. И некоторые эксперты прогнозируют увеличение спроса на магистратуру на 20% в ближайшие год-два. Хватит ли мест? И сразу же всплывает встречный вопрос – а будет ли каким-то образом регулироваться в сторону ужесточения требований прием в магистратуру? Пока не во всех вузах и не на всех направлениях сдается даже профильный экзамен и (или) иностранный язык при поступлении. В основном в вузах при конкурсном отборе будущих магистрантов участвуют средний балл приложения к диплому о высшем образовании (бакалавриата) и конкурс портфолио. Ажиотажа при приеме нет, все более или менее спокойно.
А есть и другой аспект проблемы. Сегодня люди, окончившие бакалавриат, могут поступать в магистратуру не по своей специальности. Останется ли это в дальнейшем? Однозначного ответа нет. Академическое сообщество колеблется. И вопрос совсем не праздный. Приведу простой пример из жизни. Со мной вместе в магистратуре изучали журналистику люди, окончившие когда-то механико-математический факультет МГУ, Институт торговли и разные другие высшие школы. И большинство из них состоялись в профессии.
С другой стороны, можно ли за два года изучить право настолько, чтобы по окончании работать нотариусом? Конечно, нет.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
