Барин и татарин

Виктор Улин: литературный дневник

В замечательной русской песне неизвестного автора "Вот мчится тройка почтовАя" есть куплет, в котором ямщик объясняет участливому седоку причину своей грусти (текст по печатному изданию "Русские песни и романсы", М., "ХЛ", 1989):


- Ах, барин, барин, добрый барин,
Уж скоро год, как я люблю,
А нехристь-староста, татарин
Меня журит, а я терплю.



Такие слова были отнесены составителем сборника к 1901 году - вероятно, согласно архивным данным о впервые встретившихся упоминаниях.


В конце ХХ века, когда на некоторое время вспыхнул интерес к русскому песенному наследию, многие певцы-исполнители (например, гениальный Олег Погудин) воскресили эту вещь.
Но слова этого куплета звучали как-то невнятно. Упоминание БАРИНА еще можно было разобрать, а уж что касалось ТАТАРИНА - тут даже я не понимал, что поется в третьей строке.


В этом имелся некий смысл.
Слово "барин" в советское (да и в нынешнее время) приобрело отрицательный оттенок: барином именуется ленивый бездельник, живучий за чужой счет.
А что касается "татарина", то тут уже вообще пахнет разжиганием межнациональной розни.


Между тем, стоит лишь вдуматься в текст и представить себе языковой пласт рубежа ХIХ и ХХ веков, как все становится на свои места.


Понятие БАРИН было просто традиционным обращением к определенному сословию, и было аналогично словам "господин", "госпожа", "барышня", и пр.


А что касается ТАТАРИНА, то это слово вообще не имело отношения к национальности.


(Ведь если подумать трезво, то становится ясным, что староста - глава общины, своего рода администратор в русской православной деревне просто не мог быть татарином.)


Слово "татарин" в те времена обозначало просто очень нехорошего человека и такое положение тянулось еще со времен монгольского ига.
(Равно как упомянутое Аркадием Гайдаром слово "турки" означало просто жестоких разрушителей, а слово "фашист" в наше время практически не имеет отношения ни к членам НСДАП, ни тем более к фашистам Муссолини.)
И обзывая вредного старосту татарином, несчастный ямщик просто усиливает ругательство "нехристь", которое тут тоже не означает иноверца, а лишь подчеркивает отсутствие христианского сострадания в том самом старосте.


После таких рассуждений старый текст воспринимается совсем иначе, чем при поверхностном ознакомлении.


Хотя требуется всего лишь окунуться в историческую ретроспективу и немножко подумать.




Другие статьи в литературном дневнике: