О делах летабельных и летальныхУничтожив британскую морскую торговлю из-под воды, мой ребёнок запал на воздушный террор. Режется в Ил-2. Где, помимо разнообразных (и динамичных) кампаний, имеется приятная возможность опробовать любые самолёты Второй Мировой, задав соотношение сил в быстрой миссии. Что, возможно, ещё интереснее, имеется возможность предоставить свой самолёт автопилоту (то бишь, AI) и наблюдать «кино». Хороший отдых от боёв праведных – и познавательный. Давеча Лёшка пригласил меня заценить любопытный феномен в мире «пернатых». Он брал самый, как полагается, убогий истребитель военных лет, «Чайку», и стравливал с самыми продвинутыми «монстрами». Со «спитами», с «Мустангом», с Ла-7, с «Дорой», со стодевяткой Густавом, и, конечно, с реактивным Ме-262. Бой выходил скоротечным, а результат – несколько однообразным. Нет, бывало, конечно, что коллизия затягивалась раундов на пять, но обычно всё решалось уже на втором. Итог: Чайка, судорожно покашливая своим чахоточным движком, жалко тащилась метрах в ста над лесом, а грозный буревестник гордо и дерзко клевал литосферу, оставив по себе роскошный султан чёрного дыма. «Это баг?» - недоумевал Лёшка. «Отчего же? – возразил я. – Думаю, случись двести шестьдесят второму потягаться в дуэли с «Чайкой» - всё так и кончилось бы. А фигли? Она разворачивается практически на хвостовом шасси – и рабочую скорость имеет такую, на какой приличный истребитель от земли не оторвётся. Попробует потягаться на виражах – или под очередь подставится, или тупо свалится. Но поймать эту порхающую фигню в прицел – ему практически нереально. А если и поймает – много ли ей навредит? Это ж точно в пилота или в двигло попасть нужно. А так: одной дыркой в фанере больше, одной меньше – на скорость не влияет… когда её и так почти нет». Ребёнок удивился: Я хотел съязвить, что Поликарпов примерно так и думал, но это было бы неправдой: его И-180 и, как развитие темы, И-185 – это далеко не «Чайка» по своим характеристикам. Рискну утверждать (и не я один), что И-185 – самолёт, далеко опередивший своё время (вернее, позволил бы опередить, если б его пустили в серию, а не изголялись в не слишком удачных попытках скопировать дизайн спита или стодевятки). Впрочем, ещё не хватало парить ребёнку про номенклатурные интриги в советском авиапроме, амбиции Яковлева и промашки Сталина. Нынче речь ведь только о Чайке? Что ж, пришлось объяснить. - Понимаешь, Лёх, - сказал я. – Истребитель, почти неуязвимый для других истребителей – это, конечно, круто. Но ещё круче был бы дедушка-лесник в глухой чащобе со снайперской винтовкой. Будешь на него пикировать – один хрен, ни в жисть не достанешь, а он тебя – рано или поздно подстрелит. Ну, если у него патроны бесконечные. Ребёнок нахмурился: - Именно! А нафиг Мессеру ввязываться в маневренный бой с Чайкой (да и с Ишаком)? Они и не ввязывались. Увидят с высоты, зайдут один разок от солнца, и если сразу не сбил – отваливает, пользуясь превосходством в скорости. Во всяком случае, так действовали асы. Ну а кто пытался кружить на горизонтали – кончали примерно так же, как здесь, в симуляторе. Если, конечно, наши пилоты были толковые, знали силу своих машин. - Вообще же, - говорю, - как бы ни были прикольны воздушные поединки, но задача истребителя – она немножко в другом. Точнее, их две. Первая: уничтожать бомбардировщики и штурмовики противника. Именно их, потому что именно они, ударные самолёты – влияют на ход войны, наносят ущерб наземным войскам, коммуникациям, городам и всё такое. Ну а другая задача истребителя – защищать свои ударные самолёты от истребителей противника. А теперь вопрос: как с этими задачами могла справляться Чайка в 41-м? Да хреново. Она, конечно, очень вёрткая, да только ж если выслать её году где-нибудь в сорок втором на перехват фашистских бомберов – наши Берлин раньше возьмут, чем она наберёт высоту и догонит какой-нибудь Хейнекль-111. При том, что Юнкерс-88 она не догонит вообще никогда. Потому что он быстрее. - То же – и с эскортом. Конечно, в бою на виражах И-153 – опасный противник для мессеров. Вот только зачем им это надо, в такой бой вступать? Заметили группу бомбардировщиков, встали выше, спикировали. На такой эскорт – можно вообще внимания не обращать: один хрен не поспеет, не перехватит. Я уж не стал говорить, что в первый период войны эскортирование бомберов у наших вообще было налажено из рук вон плохо, а истребители использовались всё больше для штурмовки наземных целей. Но, возможно, в этом и был смысл, когда в качестве эскорта И-153, и даже И-16 – были бы весьма сомнительным сдерживающим фактором. В конце концов, в Битве за Англию спиты и харрики вполне легко прорывались к бомберам даже несмотря на весьма сильное прикрытие со стороны более чем равноценных Эмилей. Но что я на самом деле думаю про авиацию Второй Мировой, так это, что, несмотря на весь кайф и пафос воздушных побед, несмотря на богатейший материал для художественных фильмов и компьютерных игрушек, она, авиация, была в принципе очень здорово переоценена. Реально, думается, был только один самолёт, который действительно чего-то стоил и как-то отбивал затраты на собственное производство, да и тот – полное говно. Речь, конечно, о Ju-87, он же Штука, он же Лаптёжник. Его ценность была в том, что он действительно обладал способностью пикировать отвесно. А значит – давал хоть сколько-нибудь приличную точность бомбометания. И те 1000 кг бомб у B или 1800 у D – они, с большой вероятностью, чего-то всё же поражали на земле (про море – отдельная тема: там авиация действительно была эффективна с учётом уязвимости целей). Все остальные бомберы – могли брать только массированностью. Но порой думается, что если бы вместо бомб на города противника сбрасывали конфеты и листовки с заверениями в благожелательности к мирному населению – это дало бы куда больший моральный эффект, чем политика воздушного террора. Бомбы на города – они только озлобляли и консолидировали нации, что в Англии, что в Союзе, что в Германии, что в Японии. Понадобилось всё же применение атомной бомбы, чтобы реально (и впервые) сломить волю к сопротивлению. Но это уже другая эра. Думается, тогда все находились под чересчур сильным впечатлением от доктрины Дуэ. Которая, на самом деле, вполне разумна и очевидна (и заманчива), вот только – совершенно не соответствовала реальным возможностям тогдашней авиации. Они же были таковы, что, быть может, правильнее было бы их попросту игнорировать, а не гоняться за господством в воздухе. Сосредоточиться на наземных средствах ПВО (которые гораздо дешевле истребительного флота) и которые, в отсутствие собственных истребителей, могли бы действовать совершенно огульно и безбоязненно, ставя тотальных заградительный огонь. Ведь если какие-то поцы вознамерились доставить на твою территорию за тысячу километров килотонну взрывчатки – тебе по любым энергетическим законам выгоднее, чем им, поднять ту же килотонну на десять километров над своим городом и рвануть её там, распределяя более или менее равномерно где-то в атакующей волне крайне хрупких (по сравнению с наземными объектами), но весьма дорогостоящих летательных аппаратов. Что союзная авиация всё-таки причиняла ущерб Германии своими массированными атаками – ну это просто подавление экономической мощью. Когда амеры (и бриты) в самом деле могли выбросить на ветер куда больше ресурсов, чем гробили у Германии, и это – было убийственно для критически ослабленной Германии, но не так обременительно для англосаксов. Все эти тысячи Либераторов, Крепостей, Ланкастеров, Доминаторов, простите за вульгарность сравнения, было примерно то же, что покупать цистернами пиво, чтобы зассать пожар. Когда бабла дофига – как-то вот влияло. Но, правда, германская избушка и так сама по себе уже выгорала. Да и по-любому куда больше – решали наземные «пожарные машины», подкатывавшие и с Востока, и с Запада. Реально, доктрина Дуэ стала по-настоящему эффективна лишь в конце двадцатого века, когда появились достаточно точные системы наведения снарядов, пускаемых с воздуха. Сейчас – можно говорить, что самолёт причиняет врагу больше ущерба, чем стоит сам. Но во Вторую Мировую – извините, это было не так. Повторю: это было справедливо, наверное, только для Штуки, которая работала довольно точно, и если уничтожала за свою боевую жизнь три танка противника – значит, отбивалась по затратам. Но, конечно, это прокатывало только со слабым или растерянным противником. Поскольку сильный противник – естественно, тут же превращал Штуку в лёгкую добычу своих истребителей. А значит – дальше шла уже гонка истребителей за пресловутое завоевание господства в воздухе. И ею все стороны увлекались настолько, что уже забывалось, ради чего она. И вокруг обеспечения действий этой Штуки – наматывалась такая «инфраструктура», что, честно говоря, овчинка выделки уже не стоила. Между тем, почему я говорю, что и Штука, хотя единственный «разумный» самолёт в той Войне, - всё равно говно? Потому что это был тихоходный и слабозащищённый самолёт? Да нет же. Ил-2 был и немного скоростнее, и очень хорошо бронированный/живучий. Но по удельной эффективности – он даже близко рядом не летал со Штукой. Штука – говно, потому что это была иллюзия, будто бы даже такие «целкие» пепелацы непосредственной поддержки на поле боя - себя оправдывают. Нет. Вот простой расчёт. Возьмём Ju-87D, как наиболее совершенную версию этого самолёта. Полная загрузка – 1800 кг бомб. Он взлетает, пересекает линию фронта, находит себе цель где-то не слишком глубоко, работает по ней, подвергаясь воздействию наземных ПВО, возвращается. Это один вылет. В день самый опытный экипаж может совершить вылетов шесть (и это пиковая, запредельная нагрузка). Теперь возьмём советскую 152-мм гаубицу Д-1 (мировые аналоги – близки или превосходят по характеристикам, хотя обычно тяжелее и менее мобильны). Она бьёт где-то на двенадцать километров (то есть, с закрытой и безопасной позиции – на всю тактическую глубину обороны противника), делает три выстрела в минуту в «ленивом» режиме, с перекурами. Но пусть и при артподготовке, и при артсопровождении – три. Да пусть и два! Стандартный снаряд ОФ-530 – сорок килограммов (именно снаряд, «граната», а не выстрел). Это значит, что за минуту будет выпущено в адрес противника 80 кило. За десять минут – 800 кило. За полчаса – 2400 кило. А наша Штука – ещё только пересекла линию фронта… И гаубица эта, заметьте, до сих пор стоит на вооружении. Ей-богу, баллистика ствольной артиллерии за последние лет сто – изменилась лишь в том, что сейчас ставятся баллистические электронные вычислители, облегчающие работу наводчиков. Но по физическим своим свойствам – это и тогда, в Войну, было очень высокоточное оружие. Ему говоришь, куда бить, – оно туда и бьёт с точностью до метров. Единственное, что нужно таким гаубицам – хорошая корректировка. Но, конечно, смешно сравнивать ОДНУ гаубицу с пикировщиком. Нет, по затратам – они несопоставимы. В смысле, обеспечить один ударный самолёт, даже такой простенький, как Штука, – стоить с десяток гаубиц шестидюймового калибра. Вообще, думается, в этом есть много иррационального – в том, как великие державы тогда гонялись за пресловутым господством в воздухе и какие неадекватные ресурсы на это тратили. Говорят, Вторая Мировая была «войной моторов»? Ну да, пока немцы удивляли мир своим блицкригом, – в какой-то мере это верно. Вот только это всё больше психологическая фишка, блицкриг. Как только он захлебнулся в России (несмотря на феерические первоначальные успехи немцев) – всё вылилось во всю ту же войну пехоты и артиллерии, что и в Первую Мировую (это вообще как-то упускают из виду, что Вторая Мировая только начиналась как мобильная война, а серьёзно развивалась – как «позиционная» и война на истощение). Другое дело, что если б великие державы не грезили доктриной Дуэ, возможностью безнаказанно забомбить противника с воздуха, если б не экспериментировали в этом направлении, пусть и себе в убыток, - то, наверное, не было бы такой возможности сейчас. И не было бы таких классных компьютерных игрушек, как Ил-2 Shturmovik, в которую режется мой сын (да и я, чего греха таить, тряхнул стариной и джойстиком, немножко пободавшись с ним). К слову, вот чего я действительно не понимаю в концепции одноместных истребителей Второй Мировой – почему у них не было вообще НИКАКОЙ защиты сзади? Ей-богу, кормовой торпедный аппарат на семёрках U-boot – введён был, видимо, для американского фильма U-571, где отчаянные пиндосы, завладев немецкой подлодкой, убивают немецкий же эсминец этой кормовой (последней!) торпедой. В реале – это довольно бесполезная вещь, кормовые аппараты на подлодках. Или полезная – но для той же цели: обуздание преследующих эсминцев… что, вообще говоря, крайне редко происходило, и потому на 21-м типе – кормовых аппаратов не было, только шесть носовых. Но для истребителя, уходящего по ровной линии и выстраивающего противника так же, - это было бы, наверное, полезно: оружие, способное внезапно ёбнуть по «агрессору». Впрочем, повторю свою мысль: во Вторую Мировую вся авиация – была всё ещё романтической штучкой, а не реально эффективным оружием для конкретных боевых задач. Спору нет, в каких-то делах авиация тогда уже рулила, но я бы сказал, что важнейшей её функцией – была всё же разведка. На серьёзный ударный эффект – она тогда годилась лишь весьма и весьма ограниченно (не, ну мост какой стратегический взорвать – это возможно, а вот серьёзно проредить противника – нет; разве лишь – деморализовать, когда он всё ещё дикий). © Copyright: Артем Ферье, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
