Полиция и Шерлок Холмс

Алик Абдурахманов: литературный дневник

Полиция посылает сотни ментов, блокирует выходы, следит за всеми, сотни детективов исследуют следы. Шерлок Холмс в основном думает, действий мало.
Массированная бомбежка, все разнесли, но несколько танков все же ползут. Другой подход: в форточку или дымовую трубу штаба влетает единственный снаряд (бомба, ракета), танки целы, приказов нет.
Порнуха: невероятные подробности, видео с высоким разрешением, звуки, стоны, всхлипы. Все забудется. Настоящий писатель – провинциальный юноша вошел в купе, там господин беседует с дамой, юноша заметил «голый шелк ее ноги». Ни юноша, ни читатель никогда не забудут.




Кириллов («Бесы») и Мерсье («Посторонний»): утерян моральный ориентир, внутренний компас. Мерсье как автомобилист, который не знает дорожных знаков, не признает правил движения и не знает, куда едет. Все или почти все не знают, куда едут, но соблюдают правила. Более-менее. «На похоронах матери надо плакать», - такое правило можно еще нарушить. Но сумма накапливается. В принципе, когда никого нет, можно и на красный проехать. Формируется дурная опасная привычка, в следующий раз думаешь – можно или нельзя? Здесь нечего думать, твердое абсолютное «нет» надежней. На похоронах все же плакать не обязательно. На кавказских похоронах стенают, лупят себя по голове, потом идут под навес и с аппетитом пьют и закусывают. Точнее, пьют с удовольствием и закусывают с аппетитом. Я такого не делал. Пил, но горя не изображал. Другая среда. Если бы Мерсье плакал, то что? Дали бы лет 25 вместо гильотины. Убийство на автопилоте, просто хоть что угодно, лишь бы назад по жаре не плестись. Пограничная ситуация в конце, сцена со священником, озарение: ненависть к богу и людям. Пусть смотрят, как отрубают голову. Интересно отношение Камю к загару. Тогда не думали, что связан с раком кожи. Что-то молодое, спортивное, здоровое, сексуальное. Невыносимая нежность белизны под снятым купальником. Девушка загорелая. Сутенер белый, руки волосатые, да еще кровяной колбасой угощает. Литр вина. Внутреннего компаса нет. Вот так и врезался в первый столб, а там и смертельная катастрофа.


Фазиль Искандер тоже интересный моралист. О зубном враче еврее, всю семью которого убили немцы: из большого несчастья своей жизни он извлек маленькую радость ежедневной выпивки. Никто Фазиля так не воспримет, как Камю. Или «Москва-Петушки», на все языки переведена, но понята ли? Скорей воспринимается как чисто русская хохма, что глубоко несправедливо. Достоевскому повезло, «Преступление и наказание» всем понятно. Универсальная книга. Хоть евреев называет жидами, поляков – полячишками, французики, о турках и говорить нечего, с бедных православных солдат заживо кожу сдирают. Все ерунда. Националистов и дураков много. Не тем интересен. Универсальный писатель, по крайней мере в «Преступлении и наказании».










Другие статьи в литературном дневнике: