Табак
Писать надо бытово - доступно, материально, смисно, т.е. с юморочком, и кратко. Ну, немного умилительно,если кошки, детки или совсем про хорошее. Помощь бездомным, к примеру. Укреплять единство всех хороших. Политика- дело грязное, всегда цепляет хороших костлявой рукой, поэтому туда, не выделяя кого-то особенно, путь заказан. Разумеется, если не коснулось тебя лично. Коснулось - визг. Впрочем, визг раздается всякий раз когда касание , вызванное любой из причин, дискомфортно.
Очередь в поликлинике, тяжелый проезд на маршрутке, неприятности у сына в школе, коммуналка целиком, хамство в магазине и т.д.
Вчера, собираясь домой, по-привычке на три раза перебрал - ключи от дома, ключи от офиса, табак, зажигалку и телефон. Всего четыре предмета.
Рассовал, и опять по привычке скрутил последнюю сигарету. Итого - пять. Поставив сигнализацию и прикурив, смело двинул на хауз.
По пути поговорил по телефону, потом с Витьком близ подъезда, порылся в почтовом ящике и благополучно прибыл. То-се, полистал фэбэ, покемарил - наконец, позвали ужинать.
После - эспрессо, вынь да полож.
Но кто-ж кофия вкушают без включенной сигареты - только человеконенавистники. Пошел крутить.
Засада - табака не было.
Полез в куртку - карманов лес и маленькая тележка. Перещупал, вывернул, встряхнул - нет. Повторил - нуль.
Перерыл тумбочку в прихожей, стеллаж, кухню, балкон - нашел много интересного, но табака не было.
Ладно, значит в офисе, и полез на антресолю - за следующей пачкой.
Не люблю открывать новую при недобитой старой - табак быстро сохнет, становиться безвлажным, неароматным и драчливым. Мигом сгорает и дерет горло. Делать нечего - портвейн он отспорил.
На следующее утро, зная, что табак ждет прямо на рабочем месте, домашнюю не взял. Но придя в контору обнаружил пустоту - дырку, отсутствие.
Мистика. Дома нет, в конторе - тож, а где есть, раз, и если это "где" не дом с работой, то "что". Неужели, был в другом "где", делал сам не помню чего, но табак забыл. Может, улица, фонарь, аптека...
Стал рыскать по сусекам и, хвала всевышнему, нарыл Алкину заначку - бела длинна дамска цигарка. От такой невзгоды так закручинилось, заколготило, что шлепнул с досады по левой задней полусфере.
Оба-на, рука, с размаху опустившаяся в расчетный квадрант, ощутила присутствие иного - прослойку-прокладку.
Там, в заднем кармане, плоско, словно советский паспорт, лежала та самая пачка с остатками табака - аккурат на пару закруток.
Вот и все, чудес не бывает и все в этом мире подчиняется материальным законам, с облегчением подумал я. Вещь, конечно, ускользнула из подручности, спряталась, но не исчезла, тем самым сохранив в неприкосновенности и закон сохранения массы, и тяготения, и даже импульса, хотя заднее место еще какое-то время ощущало горячее.
Выйдя на крыльцо и отступив положенные пятнадцать метров, сладко, покойно закурил, сделал пару затяжек и осекся в изумлении - на другой стороне улицы стоял Миша, которого схоронили ровно год назад.
Стоял и улыбался, царствие ему Небесное.
***
Бывает, напишешь заметку, выложишь, и обухом поперек серпа. Написал о чуде, а комент идет по малозначимому обстоятельству, мини-детали. Ты типа про любовь, а тебе - про как табак правильно хранить.
Однажды проиллюстрировал текст о первой любви черно-белым кадром из фильма Солярис. Там Банионис стоит позади Крис и мучительно нежно смотрит ей в спину, а та, почувствовав взгляд вполоборота склонила голову. Очень чувственный кадр, нежно-человеческий.
Народ по -большинству адекватный. Комменты нейтрально-комплиментарные: спасибо, мило, здорово, ностальгично...
Но один перец всех переплюнул - прокомментировал только иллюстрацию. Первый советский нон-фикшн - так и написал, - какой там Дворжецкий, а Банионис, Бондарчук...
В принципе, имеет право. Но если подумать, чего огород городить. Автор, выставляя фотку, точно знал - Солярис, Банионис, Бондарчук. Поэтому и выставил.
А читатели, кликнув по фото, эту инфу получали через одну-две секунды. Зачем напрягаться, писать про то, что изображено на фотке. Все равно, что прокомментировать фотографию стула - "это стул, а какие у него ножки, какая обивка".
Видим, родной - это видно, чего слова тратить.
Значит, другое на уме. Отметиться хочется - мол, не лыком шит, понимаю, что почем. А на самом деле, нет, не понимает. Текст о другом, а фотка в данном случае при, только с текстом должна рассматриваться - не по отдельности. Не про фотку писано.
Получается, умник только на фотку среагировал, текст так и остался в сумраке. Или не понравился, не прочелся, показался ничтожным. Так напиши об этом, если не писать нет ни сил, ни возможности.
***
Задумался о привычности. Когда появляется навык и исчезает умственное усилие. Велосипед. Поймал смысл - равновесие, дальше все, свободен, двигаешься в полуавтоматическом, ибо отслеживаешь обстановку, а не тело.
Этих навыков миллион. Но было время, когда ни одного.
Зубы почистить или руки после улицы - мука, переодеться - нунах, ногти - обойдемся, спасибо сказать - ладно, и тэдэтэпэ.
А потом, хлоп, и по-другому никак.
Не сделал, ощутил неприятный укол, а потом длительный зуд, как от немытой с месяц башки. Чешется.
Привычка взывает, мало того, ведет себя как самая настоящая обязанность - требует.
Или порядок. Вроде, если в доме никого, чего тряпками махать, вещи перекладывать. Взывают. Кто, спросите. Так сознание устроено - там вещь не сама по себе, а с множеством смыслов.
И не дай бог каким-то из смыслов пренебречь, ботинки, к примеру, не почистить - зуд, сигнал. Не прореагировал, перестанут слушаться, потом нравиться, в конце концов, служить.
Нет, конечно, никаких монад там нет. Но если немного выйти из-за угла, в нас тоже их немного. Этого тростника.
Нет вещи - нет наводимых ей смыслов.
Ощутив потребность, мы сразу запускаем в голову кучу посторонних. Рыбки-прилипалки. Откуда они берутся - логос, язык и культура.
Любая привычка обустраивается не столько в реале, сколько там - в сумраке, в невидимом. И уже оттуда вопиет - иди сюда, мой сладкий сахар, и сделай полный артикул. Иначе расчешешь себя до беды.
Поэтому, формально - юридическое право, собственности, к примеру, - защита вещи от посягательства всех третьих.
Но для обладателя это привычность-непривычность, включение в собственную онтологию. Конечно, в душе самой вещи нет, как физического объекта, но есть смыслы к ней привязанные, порядки, ритуалы, нарушение которых, влечет ухудшение состояния. Как мы полагаем, психологического.
Человек вообще контур, внутри которого смыслы. И эти смыслы туда наведены.
Есть ли внутри контура ненаведенные, априорные смыслы, которые всегда - есть, были и будут независимо от наружи. Кант полагал, да. Время, пространство - они предзаданы.
Остальное наводится, приходит вместе со словом, языком, культурой. Закрепляется в привычках, в понимании или усвоенном, но пассивном знании.
***
Русские - это Троица. По-любому и в любом раскладе. Бог-отец, бог-мать и брат-Иисус.
Отец повелевает, мать - вечная радость-убежище, а брат - движение из слова в материю и обратно. Проводник. Лукреций.
В самом движении русские следуют за истиной, но по любви. Или по принуждению-послушанию, но тож по любви. И только когда мать-среда попирается, русские превращаются в тех, кто защищает истинный дом. Воинство. Хоть субъектное, хоть безсубъектное, главное, воинство. Мало не покажется.
Слово можно опровергнуть, тут мы в девяносто девяти случаях поддакнем ,ибо несущественно.
Предать брата - плохо конечно, но такое было. Особенно, если кажется, что таково повеление отца.
Но мать-материя неприкосновенна. Русский рай.
Во-первых, он никому не ведом, более того, нежеланен, и попасть туда могут только русские. В этом раю нет психологии, нет никаких эмоций, кроме всепроникающей радости рождения, осознания первослова - божественной миссии-песни.
Какие к черту собственность, власть и богатство - для русских это игра. Детская, порой жестокая, но ни разу там истины не искали. И не будет. И правды тоже.
Истина на пороге среды и слова. Там, где оформление, формообразование только предстоит - точка неустойчивого равновесия, период восприятия и осознания первослова. Как на рыбалке. Рыба подсечена, уже на крючке, но еще в воде, только поплавок дергается по поверхности.
Какому немцу с этого радость. Или англичанину. Нет поля деятельности, нет пространства психологии - тщеславия, успеха, самодовольства. Нет смысла. Другое дело, скинуть бремя цивилизации, обрести себя в дикарстве, вакханалии, первобытном карнавале животных страстей.
К сожалению, русские не избежали карнавала. Кровавого, сжигающего. Испугались ,что посягнули на мать, и вот-вот отнимут радость слияния-пробуждения. Пали, предали братья любовь, обернулась ложью истина. Правда, горькая, невообразимая осталась. А отец и мать целехоньки.
И все равно нужен брат, иначе движение пойдет по произвольной траектории. Обязательно нужен. И брат - бог, сам вознесся. И теперь, русские должные его отыскать, обрести - в сердце и душе. Без Троицы никак.
Если уж верить слову - есть, пить от тела, то есть воссоединяться там, как в матери-дословесности, то через благодати-озарения.
Другие статьи в литературном дневнике:
