Как Сикорский ввёл понятие «коллективная психопатия»
Введение к философскому очерку о массовых состояниях сознания
Сегодня имя Сикорского известно всему миру благодаря вертолёту — одной из самых изящных и дерзких инженерных побед XX века. Но в тени остался другой Сикорский — Иван Алексеевич, отец конструктора, блестящий юрист, психолог и исследователь человеческого поведения. Именно он ввёл в русскую научную практику термин, который сегодня вновь приобретает острую актуальность: «коллективная психопатия».
1. Особенности философской мысли в российской среде и тупик подражания Западу
Это понятие родилось на стыке права, психологии и общественной философии. Сикорский-старший наблюдал, как множество людей, объединённое общей эмоцией, страхом, яростью или экзальтацией, утрачивает индивидуальную ответственность и способность к рациональному суждению. Толпа превращалась в организм, действующий как единый психически больной субъект. Термин был точен и неприятен — возможно, поэтому его судьба оказалась незавидной. Он постепенно канул в языковое забвение.
Но сегодня, когда мир переживает потрясающие по масштабу коллективные аффекты, когда государства, партии, этносы и целые регионы действуют вопреки собственной выгоде, когда рациональность исчезает под натиском массовой истерии, термин Сикорского возвращается как необходимый инструмент понимания действительности.
Более того, в гуще событий последних десятилетий он получил развитие: Российские мыслители разных направлений ввели понятие «перевозбуждённый этнос», которое стало ключом к пониманию процессов, приведших, например, к распаду СССР. Там, где официальная политология постоянно сбивается на поверхностные объяснения, психология масс предлагает удивительно точную картину событий. Официальная политология и журналистика потому и сбивается, что исходит не из собственной философской школы, а привычно пытается искать ответы у европейских философов.
Именно возврат к истокам российской мысли в том числе к Ивану Алексеевичу Сикорскому открывает тот же путь новизны, который проложил его сын в авиастроении!
Цель данного очерка — вернуть термин «коллективная психопатия», рождённый в российской среде в интеллектуальный оборот, показать его историческую глубину и современную необходимость, а также проследить, как он трансформируется, именно в российской языковой среде в понятие «перевозбуждённый этнос» и как эта пара категорий позволяет объяснить странные, нелогичные, а порой разрушительные процессы новейшей истории.
Раздел 2. Семья Сикорских и рождение термина «коллективная психопатия»
2.1 Когда мы слышим фамилию Сикорский, память мгновенно поднимает фигуру великого авиаконструктора. Но интеллектуальный фундамент этого имени был заложен не в мастерской, а в киевском доме, где отец-семьянин, Иван Алексеевич Сикорский, сочетал в себе врача, юриста, психиатра и редкого по масштабу мыслителя.
Он работал в эпоху, когда российская психиатрия только училась распознавать массовые эмоциональные всплески и их социальные последствия. Именно в этой среде и родилось понятие, которое сегодня мы вновь начинаем понимать заново, — «коллективная психопатия».
2.2 Психопатическая эпидемия 1893 года: момент истины
В 1893 году Киев и окрестные уезды оказались охвачены своеобразным явлением, которое современники назвали «психопатической эпидемией». Это был не образ, не журналистская гипербола — так назывался реальный сборник научных материалов, подготовленный психиатрами, среди которых ключевую роль играл И. А. Сикорский:
«Психопатическая эпидемия, Киев, 1893».
Эпидемия была связана с деятельностью секты «малёванцев», основанной Кондратием Малёванным — харизматичным проповедником, который обладал способностью заражать последователей эмоциональными состояниями почти истерического характера.
Секта стремительно разрасталась, превращая религиозный экстаз в социальную динамику. Люди впадали в транс, теряли способность к критическому мышлению, совершали действия, которые в одиночку никогда бы не совершили. Это и стало предметом судебного разбирательства, в котором Иван Алексеевич Сикорский участвовал как эксперт, фактически став свидетелем рождения феномена массовой аффективной патологии.
Когда Малёванный был помещён в Киевскую психиатрическую лечебницу (апрель 1893 года), это не остановило волну. Наоборот — эмоциональное напряжение внутри секты только усилилось. Крестьяне продолжали собираться, пророчествовать, впадать в трансы и выполнять «заражённые» действия, не поддающиеся рациональному объяснению.
2.3 И здесь проявилась главная мысль И. А. Сикорского:
толпа способна порождать собственную патологию, коллективную, не сводимую к психике отдельных людей.
Бессилие Синода: церковь не смогла погасить массовое возбуждение
2.4 Особенно показателен исторический факт:
Священный Синод Российской православной церкви оказался бессилен перед этим явлением.
Церковные запреты, увещевания, миссионерские разъяснения — ничего не подействовало. Секта жила по законам эмоционального заражения, а не по канонам православия. Фактически были заимствованы обряды Баптистов.
2.5 Что осознал Сикорский
Именно это бессилие официальной религиозной власти помогло Сикорскому осознать:
массовый психический процесс подчиняется не догматике, а внутренней динамике толпы, и поэтому требует отдельного научного языка.
Так и родилось понятие «коллективная психопатия», которое Сикорский ввёл в научный и юридический оборот, чтобы объяснить феномены, перед которыми традиционные институты — суд, церковь, администрация — оказывались абсолютно неэффективны.
2.6 Точность понятия и его дальнейшая судьба
Термин Сикорского был радикально честным: он фиксировал не просто эмоциональную толпу, а толпу, создающую психопатологическую среду.
Не индивид болен — болен ансамбль, эмоциональный конгломерат, возникающий между людьми.
2.7 Позже это понятие исчезнет из языка, во многом потому, что Запад не осознал и не принял — его заменят более мягкие термины западных мыслителей: «массовые настроения», «истерия толпы», «общественные аффекты». Но именно оригинальная формулировка Сикорского оказалась ближе всего к российской действительности, к тому, что мы наблюдали в XX веке — от тоталитарных взрывов до этнических перевозбуждений конца СССР. И на постсоветском пространстве.
Эта забытая формула сегодня вновь звучит неожиданно современно, становясь той самой точкой опоры, от которой можно понять, как эмоции множества превращаются в необратимую социальную динамику. Автор считает необходимым поддержать своеобразность именно российской формы мышления. Оторваться от Западных стереотипов, поскольку они оторваны от реальной среды.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
