Последний соблазн 5 наборПоследний соблазн 5 Мадам,
Давайте вспоминать о том, что было быстротечно - в нем столько неиз(веданного)иследованного... Промелькнуло. Теперь вспоминаю мгновения и завидую себе тогдашнему. Как это было вос-хи-ти-тель-но! Но. Будет восхитительней, потому что неповторимо, быстротечно, потому что в последний раз. Знаете, я зимой думал (при каждой встрече), что в СПб. в последний раз, но в мае буду снова... в последний раз (может быть это прощание - вечное?). Если бы Вы знали, Мадам, как Ваше существование помогает мне дышать здесь, Вы наверняка забросали бы меня письмами. И я читал бы их под соловьиные трели (это не пошло? а?). Уже третья страница, а я не обмолвился о... танце. Впрочем, время еще есть. Времени уже нет, Мадам, я это чувствую. Но мы встретимся
Восторг полнолуний в Таврическом саду, нежная улыбка на прощание - на перроне Московского вокзала (мы не позволяли себе большего дабы, шустрые на эпиграммы, маски друзей не извели на нет то ощущение веры, что мы едины и неделимы... Неужели это было?! Я продержалась до самого последнего воздушного поцелуя и история умалчивает о банальной бабьей истерике и офицерах-утешителях, командированных за призывниками что ли. Отпаивали по-солдатски - водкой, анекдотами, гусарскими предложениями вызвать Вас на дуэль. Жуткое путешествие, я не пьянела, а слезы навертывались до... этот юнец сопроводил меня до самого дома, он располагал и временем и пространством, отнятым у нас... Иногда я думаю, что первые три года мы бы не вылезали из постели, но я не вышла из депрессии, а Вы не могли не уехать в ссылку. Я была как сжатая пружина, сын заносил еду и убегал к бабке. И было Ваше письмо. И непростительное молчание за ним... словно потеря сознания.
Господи, ну как я не хочу отсюда уезжать... в темную ночь, но невозможно ничего сделать, только отправлять тебе десятки писем. СПб - Стену По-белили, - какая разгадка белой ночи и вообще всего. А если есть возможность находить такие замечательные разгадки, то невозможного нет. И, возможно, я приеду в СПб в октябре, уже в октябре... Неужели мы были здесь зимой? Неужели мы были здесь в белых ночах? Ты представляешь, оказывается и реальность возможно делать фантастической. Я написал "неужели мы были здесь?" и мне стало светлее и веселее (да-да!) в этой самой короткой ночи. Открытка: мосты разведены!
Заноза, впившаяся когда-то, ко дню моего прибытия на Лениградский вокзал, вытянулась на расстояние, соединившее наши города, - переродилась в стальные когти, безудержно сжимающие грудь... Это длится и по сию пору (кардионевроз - диагноз для нормальных - не для нас). Мальчик пришел за?.. ответом - что я решила? - Разве я решала? Распределение - и не мое. Да я и не разведена, зайчик! - Он настойчив, даже слишком, - заметил Энский, неохотно подписывая бумаги и передавая через него мне, - ...слишком! - повторил он и рассмеялся по поводу шампанского для которого есть-таки повод - забрать оставшиеся вещи... В августе случилась свадьба, друзья (черт их оповестил!) привыкли к моему обычному чудачеству и не обращали внимания на мои протесты, как и девушка, проштамповавшая паспорта и одуревшая от нашего шума. Затем ресторан и "юный муж, тихо слезы ронявший" (реплика г-на Энского). Заказанное такси не явилось, Окружение, потерявшее бдительность при ловле мотора, кружило у "Софии"... Ближних заговорщиков я разметала веником роз. Единственно мудрый сын кричал им: "Пусть делает, что хочет!" Как водится за мной, - я сбежала. Мой тихий смех оборвался на эскалаторе, тремя ступенями ниже стоял он. - Пуля догонит, милая! На что милая отвернулась надменно. Подруга, оцарапанная розами, встретила его спокойно: "Я так и знала, что кончится скандалом! Доигрались!" Вещи упакованы, ранним рейсом меня, обессиленную и умирающую от выпитого, отправили отдыхать в бирюзе Севана, смывать позор поражения. В самолете я представила образец светского воспитания его родителям. Семейный отпуск в горах пришелся кстати, пролив свет на мнимых благодетелей... Увы, все было нелепо. Да так и осталось.
Наверное, если ты посмотришь сразу на несколько моих писем без "Добрый вечер" и... "Ваш Виллиам", то станет заметно, - это не ряд писем, а одно письмо... не заканчивающееся никогда, начавшееся ниоткуда. Отсюда и такие сокрушительные паузы - более сокрушительные для меня самого, потому что пауз нет. Я, начинающий думать о письме (о Вас), отвергаю эту мысль, как кощунственную в моем настоящем (сегодняшнем) состоянии и жду действительно истинного состояния, когда только могу начать (продолжить) его... Виновата реальность, которую необходимо просто отодвигать, но я церемонюсь с ней, уступаю и застываю. Реальнее кажется Таврический сад, реальнее всей моей сегодняшней жизни. Или мост через Фонтанку. Или Московский вокзал в июньскую полночь. Это и есть подлинная реальность, при отсутствии которой, я действительно бы впал в жесточайшую меланхолию. Добрый вечер, Мадам, Не говори, что я превознес свободу внутреннюю, но это истинное. Я же не живу в этом мире. Существование обременительно, жизнь - прекрасна. Не старайся, ради Бога, быть сдержанной Наше чудесное сходство - нас спасает многогранность. Жить многими жизнями возможно, если хотя бы одна из них подлинная. Прости за начало ("Я возмущен")... Но в самом деле: если мы проживаем в родственных вселенных, почему что-то должно нам мешать быть такими, какими мы хотим и можем быть. Напишите мне! Целую Вас, Виллиам. ______________ Только что получил заказное с копиями моих опусов и ответом журнала о сроках (огромное спасибо!). Читаю Ваши "Осколки" отдельно и вместе с остальным. Очень (очень!) своевременно получил от тебя успокаивающие таблетки. это дает плоды: творческие...
© Copyright: Людмила Захарова, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
