***Дороже всего трактиры на вокзале, тогда еще деревянном. И на пароходе у пристани. Там комплексный обед стол рубль десять копеек. Примерно шесть килограммов мяса в тех ценах. Для посетителей – обязательные развлечения. «Золотой лев» или «Бристоль» предлагали посмотреть «Варьете», а заведение под названием «Луна» – синематограф. Маленький человек с тросточкой еще не был в моде, зато Вера Холодная считалась настоящей звездой. Хозяйка ресторана знала, что такое двигатель торговли. «И вот ей принадлежит главенство в рекламе. На повозку ставился специальный щит, с двух сторон – реклама этого синематографа. И вот лошадки целый день возили его по городу. А рядом – через дорогу буквально – в 1913 году открывается коммерческое собрание. При нем – огромный банкетный зал, буфет – он там работает до сих пор. И окладной сбор тоже уже немаленький», – рассказал историк Константин Голодяев. Источник: https://vn.ru/news-v-traktiry-novonikolaevska-priglashaet-muzey-novosibirska/
Аксельбанты с моего кителя .. вплела в свои смоляные косы. Георгиевские кресты украшали шею шамана, их он повесил рядом с тотемами племени "болотных орхидей" -миниатюрными черепами колибри. Ордена ...Святой Анны ...долгое время были атрибутом старого вождя племени ...и перешли ко мне по наследству, когда я за ступил на го место. С тех пор, как вождь отдал мне в жёны свою дочь-принцессу, у нас родилось две девочки и она ждала еще одного.Я надеялся, что это будет мальчик, которому бы я мог передать бразды правления. русская, бурятка,индианка... ЗА ЗОЛОТОМ КОЛЧАКА В пору отступления колчака из Омска прибился к нашей банде молоденький подпоручик с рыжей суфражисткой. В то время нашего бывшего главаря Кольку Поджогина комиссары уже пустили в расход и банду возглавил Федька Твёрдохлебов по кличке Твёрдый. Он собрал остатки разграбленной шайки Жигана Наганыча и подыскивал новых людей для серьёзного дела. Он хотел сорвать большой куш, чтобы , собрав верных людей, уйти с ними в Манчжурию, а оттуда в Америку. Он был из Алтайских староверов, повёрнутых на Беловодье. Но в какой-то момент понял, что в совдепии ему никакого Беловодья не найти. Поручик заинтересовал Твердохлебова вполне легендарным, как я до сих пор думаю, историей о попытке добыть колчаковское золото. Сам по себе подпоручик Петруша Рязанцев мог показаться вполне заурядной личностью, но в дуэте со своей подругой Нинон, наречённой бандитами кличкой Рысь, выглядел вполне экзотически. В форме чёрной сотни со скалящимся черепом на шевроне, колючим взглядом лазоревых глаз, долголикий блондин с грустной декадентской улыбкой, виртуозно владеющий как саблей, так и револьвером, он не пасовал ни в какой ситуации. О был быстр, как молния и всесокрушаем , как ураган. А повсюду следовавшая за ним его подруга в одеянии армейской амазонки,обряженная так скорее не для боя , а для жокейских скачек, с факелом волос по ветру добавляла петруше романтичного шарма: не за каждым последовала бы в пекло авантюр даже и суфражистка. Вечерело. Выставив караул, мы совещались у котра на лесной поляне. 2. За миражом Транссиб был забит воинскими эшелонами от Челябинска до Читы - чехи везли награбленное , пробиваясь к Владивостоку, вступившие в игру позже поляки тоже делали это не задарма -и могли уже оторвать жирный кус золотого запаса империи. Заинтересованными лицами в дележе этих сокровищ Али Бабы и надеялись заполучить свой гонорар за услуги Колчаку и генерал Жанен, и вполне возможно , захватившие владивосток японцы и интриговавшие как против белых, так и против самураев американцы. Не смотря на донесения наших лазутчиков мы так определённо и не знали-где спрятано золото и потому решили действовать наобум.И опять таки, используя артистические данные Нинон. Двигаясь по окрестным лесам, замёрзшим болотам и перелескам параллельно потоку беженцев на Московском тракте, железнодорожной насыпи Транссиба, по которому к тому же грохотали, скрежеща шатунами паровозов, оживающие составы, мы лишь время от времени меняли лошадей. Кто-то из отшельников на заимках, куда прятали крестьяне скот, отдавал коней добровольно. А кто-то и за лядащего мерина или кобылёшку с вылезшими из боков рёбрами готов был костьми лечь. И ложился. Гром с Сорокой пускали их в расход одним выстрелом. А Череп, экономя патроны рубил им головы, как кочаны в огороде. Продуктов мы много не брали с наших налётов на трудовое крестьянство, потому как таскать за собой обоз с двумя -тремя телегами было обременительно. Одну и то приходилось то и дело выталкивать из грязи или трясины, навалясь всей шайкой. Но когда приморозило и мы у одного зажиточного прибрали к рукам розвальни, самого его развалив ударом шаШкина две половинки- стало легче. К тому же в лесу было полно дичи. Объевшиеся человечины волки и лисы уже ленились гоняться за зайчатами и потому - стреляй не хочу. Рябчики, тетерева, глухаришки за околицами деревенек, где мы квартировались , кочуя с места на место , расплодились, как куры в курятнике. А когда мы топтались около Чулыма, прибыла в банду и жена Сороки Груня. Так она могла из под снега и клюквы, и брусники нагрести. Хотя меня воротило от тех ягодок-мерещилось, то капли замёрзшей крови. А Сорока с Громом, чавкая пожирали её в неймоверных количествах с грибами и капустой из кадушек в кладовках и амбарах разоряемых нами крестьян. -Ну и што не задрал те юбку -то кто из казачья с охвицерьем пока ты по купеям их на карачках ползала!-ржал Степаха.-Когда мы вернулись в наш табор, где звенела гитара Грома. 3. Пономарь и Будда 4. Загадочная гувернёрша У генерала Сахорова? У Каппеля?(он с женой детьми)
И если во времена, когда я, находясь в гуще событий, вёл свой дневник все эти параллели, подобия и дежа вю казались игрой и навязчивой идеей фикс, то теперь всё больше помогали осмыслить и тогда и позже происходившее. ГДополнени
картины с нюшками у купчхи...польты...
Золотопогонники , гришь? Ох уж сколько полегло их этих золотопогонных по прогонам Транссиба!Никаким вагонам с колчаковским золотом не сравнится! Черная рысь...Чёрная Рась, Белая Русь.... Студент...ист-фил . факультет...эсер, террорист...покушение на губернатора... как бы собирает фольклор...Главный фольклороноситель Степаха Урманский Стёпка Сорока-балагур...смесь всех мыслимых и немыслимых диалектов... ЗОЛОТО КАППЕЛЯ 650 тонн...На двух параходах... А как взял Каппель Казань, то золотишко, серебро, платину и драгоценные камушки двумя параходами вывозили... «Василий, начал он (т.е. Владимир Каппель — А.Ю.), Казань нам придется временно оставить… Я прошу тебя выполнить одно мое поручение. Ты должен отправиться в наш глубокий тыл к железной дороге и ждать там нашего прихода… Ты должен взять эти подводы (курсив мой – А.Ю.) и отвести их на пристань. Лучше с теми же людьми, с которыми отбивали их. Не привлекая внимание чехов, погрузитесь на пароход «Амур». Капитан предупрежден. На берегу вас будут ждать подводы. На подводах по проселочным дорогам доберетесь до нашего штаба на станции Бряндино. Спрячете груз в надежном месте до нашего прихода».
1. Герои выходят из книг Никогда не думал, что произошедшее со мной в Сибири во время противоборства белой армии с большевиками, спустя десятилетия, когда я уже окажусь в эмиграции, в Америке, что весь этот безумный каледоскоп событий тех лет отстоится и разложится по полочком в виде сюжетов вестерна с их ходульными героями в виде отпетых негодяев, хороших и плохих ковбоев,индейцев, зверобоев и золотоискателей. Но всё по порядку. В детстве я зачитывался Фенимором Купером и Майн Ридом, первый немой киновестерн я увидел в синема , в Харбине -это привозное кино крутил китаец... В тридцатых- сороковых я насмотрелся...А уже после войны - и Клинта Иствуда, Герои выходят из книг.
картины с нюшками у купчхи...польты...
Золотопогонники , гришь? Ох уж сколько полегло их этих золотопогонных по прогонам Транссиба!Никаким вагонам с колчаковским золотом не сравнится! В СТУДЁНУЮ ПОРУ СО СТУДЕНТОМ О ту пору прибился к нашей банде террорист эсерик по кличке Студент. То был Сенька Дергачёв по второй своей подпольной кличке -Дергач. Очкарик с волосьми до плеч. И всё за мной в тетрадку записывал. Говорил-ты Степаха - Балагур - народный сказитель , аль как на Алтае грят:кайчи. Те кайчи могут до бесконечности под топшур -одна палка две струны- петь про горы, богов и богатырей.А ешшо он меня Стенькой на манер Разина обзывал. Ага! Он всё писал за мной, а ты так слухай. Дергач-птица скрытная, но летат шибко, а мясо у неё дрянь, болотом вонят. Вот и наш-то Сеня был из кержачья Болотнинско-Юргинского. Шибко себе на уме паря. А где, на каких амбарных шкворнях наловчился фомкой запоры дёргать -кто знат! Тока та выдерга завсегда была при ём. Зима уж накатила. Дергач в одной фуражечке да шинелке да и я пообносилси. Подломили мы с ём пару лобазов за вокзалом -да куды там! Таки времена настали, што и купчишки-то стали голозады. Карячишься амбарный замок, што ту пудову гирю, сломить, отворяшь, а там шаром покати. Крысы последний мешок муки доедают. Шмальнёшь из волыны в ту крысу с досады- и айда гулять на пустое брюхо. Видя такой расклад, мы стали действовать хитрее. Идёт очкарик по базару возля Торгового корпусу с его боярскми шапками на крыше и высматриват-хто чем торгует. А тутока и нарисовываются они -купчихи с их дочками, дворяночки недобитые и протчий чуждый ксплотаторский алимент.
Та кто ж не знает нашего Авельска! Это чуток в сторонку от Барабинска, где ешшо охвицерьё взбунтвалося супротиву Колчака. И зараз чуть было не прищучили золотопогонного заразу в его штабном вагоне. Так мы ж там с хлопцами банк грабанули так, шо тока пух летел с того курятника.Да! На Московском тракте, будь он неладен. Там ешшо церква стояла с оградою. И штоб ему пусто было тому банку! До сих пор так и тянет в баньку -чертей с себя веником посхлестать. Бо грабёж грабежом, а грешить -не моги! А вся недолга в том, што банк тот к той поре как мы с Колькой Поджогиным грабить его взялися -перешёл в руки красных чертяк, а они...Но всё по порядку. Я те, паря, уже гуторил про синематограф в Новониколаевске и, как мы с хлопцами ходили за отдельный мэц смотреть контрабандную киноху про ковбоев.Умора!Шоб один десятерых укокошил. Да ешшо и так шо - кто, дрыгая ногами, - головой в бочку, кто -звеня шпорами, - в свиное корыто рылом. -Чему смеёшься?-зашелестели кедрачи.- Убивец! - Вставайте , оболтусы! Караульный наш уснул!- орал Пожогин.- Всю поживу и лошадей у нас умыкнули...
Почему наша этаким шанкром образовавшаяся под мостом нахаловка, зовётся Порт-Артуром? Да потому что вполне себе тянет на портовый городок.
Рассказать тебе за то, как моя Груня поимела в уши бриллиантовые серёжки не хуже царицы Савской? Так слухай! И надо ж было такому случиться, што в кабинете хозяина магазина как раз выбирали украшения товарищ прокурор с супругою.Да и прислуга оказалась проворной на ноги.Даже без звонка по проволоке -раз два-и они в околотке. Мятые картузы тут как тут и вместе с ними наш осведомитель. И Жиган уже в курсях, што прежнего начальника УГРО сменил новый по фамилии Сотников!
В рубрике «Читальный зал» Сиб.фм начинает публикацию глав книги Алексея Кретинина «Новониколаевск — Новосибирск: одна судьба на двоих». Сам автор называл эти истории из жизни города сборником городских анекдотов, в русской литературе этот жанр называли ещё «смехотворными повестями». Банда «Чёрная кошка», орудовавшая в Москве в первые послевоенные годы, сегодня известна всем благодаря культовому фильму «Место встречи изменить нельзя». Действовавшая в Новониколаевске в 1917–18 годах банда Ожигина и Лесового экранной известности не получила. Хотя по жестокости, изощрённости и выдумке новониколаевские бандиты ни в чём не уступали будущей «Чёрной кошке». Новониколаевским бандитам было проще «работать», чем их последователям — ни Жегловых, ни даже Шараповых в городе с марта 1917 года не было. После февральской революции под «горячую руку» вместе с жандармерией разогнали и полицию. Новониколаевское сыскное отделение с 1915 года гордилось своими служебными собаками. Фото «Чёрные кошки» Новониколаевска 2В Новосибирске установлен памятник служебной собаке по имени Джек, совершившей вместе с хозяином пять командировок в Чечню Четыре доберман-пинчера, выдрессированные в опытном Петроградском питомнике Российского «Общества поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службам» (единственном на всю империю) — таких не было даже в губернском Томске. Ликвидация полиции ударила и по ним. Настал позор: элитных сыскных собак два месяца пытались продать с торгов, через газетные объявления. Никто не брал — «сыскных» в городе откровенно боялись. В конце концов доберманов просто пристрелили. «Сыскари» — ни собаки, ни люди, — оказались не нужны. Наступило раздолье для бандитов. Одной из первых шаек, появившихся в городе в это время, стала шайка Ожигина и Лесового. Вор-рецидивист Ожигин, вместе со своим подельником Лесовым, ожидал в городской тюрьме окончания следствия и суда по делу о вооружённом грабеже. «Февральская революционная» амнистия освободила обоих — тем более что ни довести расследование до конца, ни суд провести оказалось просто некому. Получив свободу и сразу прочувствовав полную безнаказанность в «смутное время», Ожигин создал, пожалуй, первую ОПГ в городе — «организованную преступную группу», в сегодняшних терминах. В неё подбирались из уголовной среды люди инициативные, по-своему смелые и, главное, — жестокие и безоговорочно подчинявшиеся главарю. Когда властей в городе одновременно несколько — власти нет. И Ожигин организовал практически беспроигрышную схему «легального грабежа» под видом обысков. Сибирский писатель Борис Попов (современник событий) в своей повести «Кир из „Порт-Артура“» описал свои детские впечатления от разговоров взрослых того времени: «Среди ребят прошёл таинственный слух: где-то в одном из глубоких подвалов сгоревшего купеческого дома живут разбойники. По ночам они, подделываясь то под милицию, то под красногвардейцев, стучат в закрытые на тройные запоры двери самых богатых домов, пугают немедленной национализацией, делают обыски и без всяких актов и протоколов уносят то, что им понравится, к себе в подвал». Фото «Чёрные кошки» Новониколаевска 3«Порт-Артуром» в Новониколаевске неофициально называли кварталы самозастройки на берегу Оби, в районе моста Куда там «киношному» Фоксу с его фальшивым орденом! Сегодня Ожигин проводил «обыск» от Красной гвардии, завтра — от милиции, с изъятием вещей и ценностей, и всегда аккуратно выписывал повестки со своим автографом. Явитесь, дескать, завтра для дальнейших разбирательств. Граждане послушно приходили и только тогда узнавали, что был не обыск, а грабёж. Но и крови Ожигин не боялся, лично участвуя «в деле» и с лёгкостью жертвуя очередным «адъютантом». Посещение им Фёдоровских бань долго обсуждалось горожанами. Вот что писали газеты: «Около 11 часов вечера в баню Фёдорова явились два субъекта и подали прислуге 500 рублей, чтобы из этих денег заплатить за номер. Когда она вернулась к ним с разменными деньгами, то неизвестные заявили, что десяти рублей не хватает. Для выяснения они направились к хозяйке, которая, согласившись с ними в возможности ошибки, предложила получить недостающую сумму. Но стоило ей протянуть руку к кассе, как она услышала „Руки вверх! Давай все деньги!“ И увидела в руках одного субъекта револьвер. Испуганная хозяйка стала умолять злоумышленников, чтобы они не убивали её, а взяли лучше деньги. Субъекты забрали 475 рублей и, наставив револьвер на неё, стали спускаться по лестнице. Услышав крики у кассы, две прислуги нижнего этажа направились наверх. Преступники, недолго думая, нанесли одной из них по голове три раны, второй — одну, и скрылись. Третья прислуга выпрыгнула из окна со второго этажа и переломала себе руку и ногу. Хозяйка снеслась с милицией, которая тотчас же явилась на место происшествия. Когда милиционеры шли по Воронцовской улице за Каменку, то на спуске встретили двух бегущих субъектов, которым скомандовали: „Руки вверх!“, и направились к ним. В то самое время, когда милиционеры произвели у субъектов обыск в карманах, последние произвели сверху в головы милиционеров несколько револьверных выстрелов. Милиционеры, обливаясь кровью, упали, а преступники бежали. Находившийся недалеко от милиционеров начальник Центрального участка бросился бежать в свой участок, чтобы сообщить в Закаменку о случившемся и задержать преступников. Преступники на Московской улице наткнулись на облаву Закаменского участка, ранив одного милиционера в ноги, пытались скрыться. Но им этого сделать не удалось. Одного из них милиция всё же задержала — того, который направлял револьвер в хозяйку бани Фёдорова. Преступник теперь находится в тюрьме, а один из раненых милиционеров умер». Ожигин ушёл — как уходил после этого ещё не раз. Он с лёгкостью в случае опасности уводил свою «ОПГ» из города «на гастроли». Барнаул, Томск, Омск познакомились с его «красногвардейцами» и «милиционерами». Везде была та же неразбериха, что в родном Новониколаевске, и «работать» было просто. Тем более что бороться с бандитами было некому и даже нечем. Начальник гормилиции Новониколаевска в сентябре 1918 года докладывал Городскому народному собранию: «Счастье наше, если удастся у какого-нибудь преступника забрать оружие. Мы сейчас начинаем пользоваться этими «вещественными доказательствами». Милиция, дескать, вооружена в лучшем случае негодными и старыми револьверами. И рассказал потрясающую историю о том, как вызванный по тревоге милиционер шесть раз из старого револьвера стрелял в бешеную собаку, которая в итоге «покинула опасное для неё место». А вот у бандитов с оружием проблем не было. Банк в Каинске (сегодня — Куйбышев) Ожигин взял без «маскарада» — со стрельбой и кровью. Из города надо было уходить навсегда, и «под занавес» Ожигин придумал большой общегородской «шмон» — одновременное, в течение нескольких часов, ограбление оставшихся в городе зажиточных купцов и банков. После чего банда намеревалась уйти в Маньчжурию. Фото «Чёрные кошки» Новониколаевска 4Первый начальник милиции в советском Новониколаевске был беспартийным и не поддерживал большевиков. Был растрелян Оставшиеся «сыскари» получили информацию вовремя, но ни сил, ни средств для проведения оперативных мероприятий не существовало. Обратились к единственной в то время власти — военной. В результате «войсковой операции» (как это называется сейчас) Ожигин был тяжело ранен, Лесовой убит наповал. Но кто же стал бы выражать благодарность «сыскным»! Их и тогда, как и сейчас, никто в городе не любил. Газеты писали: «Шайка обнаружена не милиционерами и не сыскным отделением, а чинами управления коменданта города». Публиковалось благодарственное письмо «семей, спасённых от злодейских рук»: «За эту энергичную помощь, благодаря которой были спасены целые семьи города, от имени этих последних приносится искренняя благодарность поручику Степанищеву, прапорщику Румянцеву и прапорщику Недбай, Берскому летучему отряду и конной милиции, причём в распоряжение комендантского управления передаётся пожертвование в сумме трёх тысяч рублей». О двух умерших от ран милиционерах никто и не вспомнил. Тяжелораненый Ожигин был подлечен в тюремной больнице, дождался в декабре 1918 года колчаковского переворота — и, практически здоровый, был расстрелян по указу Верховного правителя о беспощадной борьбе с бандитизмом. После ареста тяжелораненого Ожигина и убийства при задержании второго бандитского руководителя — Лесового, шайка оказалась обезглавленной, но не уничтоженной. Бандиты решили разделиться на несколько самостоятельных групп и «работать» автономно. Но «под занавес» помочь бывшему главарю и отомстить за него. Операцию разработал и провел Пименов, отвечавший в банде за «разведку и контрразведку» (он умудрялся получать информацию даже о планах сыскного отделения). 15 ноября 1918 года в полседьмого вечера на квартиру ювелира Завольского явились трое, вооруженные револьверами. Центр города — Ассинкритовская (ныне Чаплыгина), 65. Дом сохранился до сих пор как памятник истории — в нем когда-то была явка Обской группы РСДРП. Все происходило в двух шагах от управления милиции и сыскного, в двух кварталах от тюрьмы, где содержался раненый Ожигин, в нескольких сотнях метров от городской управы (нынешний Краеведческий музей). Пименов приказал выложить на стол драгоценности, однако «цацки» ювелира были только побочной целью дерзкого налета. Гораздо больше «визитеров» интересовал второй квартирант — товарищ (заместитель) прокурора Пересветов. Прислуга, сообразив, что происходит нечто совсем уж неладное, умудрилась втихаря позвонить по телефону в милицию. Буквально через несколько минут (идти-то было недалеко, сыскное располагалось там же, на Ассинкритовской) явился дежурный наряд «сыскарей» во главе с помощником начальника отделения Александром Ситниковым. 80% Новониколаевской уездногородской милиции в 1921 году имели либо начальное образование, либо никакого Вбежав в квартиру, Ситников увидел, как неизвестный (это был Пименов) целится из револьвера в товарища прокурора Пересветова. Пересветов закричал: «Вот помощник начальника сыскного!» Пименов обернулся, переложил револьвер из правой руки в левую, а правую протянул для рукопожатия со словами: «Здравствуйте, Ситников!» «Сыскарь» обалдел. Он был назначен на должность всего несколько дней назад, и даже не все сотрудники отделения успели узнать его в лицо и по фамилии. «Разведка» Пименова работала по высшему классу. Ошарашенный «сыскарь» всё же выбил револьвер из руки бандита, нагнулся, чтобы его поднять, но Пименов оказался проворнее. Он подхватил выбитое оружие, выхватил второй револьвер и с двух рук начал стрелять в Пересветова и Ситникова. Первая же пуля попала Пересветову в голову (он умер через несколько часов в больнице); Ситникова никто не собирался убивать — его деморализовали выстрелами, сбили с ног, и, убедившись, что «дело сделано», троица удалилась. Два подельника Пименова схватили извозчика и помчались в сторону Тобизеновской улицы (ныне Горького), отстреливаясь на ходу. Увидев первые же стоящие сани, бандиты бросили извозчика, выкинули кучера из саней и спокойно ушли на свежей лошади от пешей погони в сторону вокзала, унося с собой и «побочный приз» — драгоценности ювелира Завольского. Пименов в одиночку побежал в сторону Александровской улицы (ныне — Серебренниковская). Впоследствии газеты писали даже с неким уважением: «...Захватил на этой улице стоявшую у кафе лошадь одного офицера, проявил чрезвычайную дерзость, бросившись на ней не в направлении, противоположном преследовавшему его наряда милиции, а прямо на последний, стреляя из своего револьвера. После перестрелки ему удалось скрыться». Павшую лошадь нашли с четырьмя пулевыми ранениями, седло было залито кровью. Из чего заключили, что бандит тоже ранен (Пименов получил две пули — в плечо и ногу). Ни у кого не было сомнений, что это не просто «ограбление ювелира», а именно теракт против прокурора. Наглость, дерзость, единственная жертва налёта (Пересветов), выброшенная за ненадобностью в доме бандитами боевая граната — расчёт был очень простым: в отсутствие прокурора уголовные дела не рассматривались, и сидевший в тюрьме Ожигин получал дополнительный временной «люфт». Да и новый прокурор держал бы в уме судьбу предыдущего. Пименов всё рассчитал верно — слушание уголовных дел было отменено на неопределённый срок, нового прокурора Томск не присылал. Пименов не мог знать, что через трое суток после этого показательно-дерзкого налёта 18 ноября 1918 года адмирал Александр Колчак будет провозглашён Верховным правителем, поведёт жёсткую борьбу и с политическим, и с уголовным бандитизмом — и подлечившийся в тюрьме Ожигин будет расстрелян в декабре как бандит, безо всякого суда. Но «братки» для своего главаря сделали действительно всё, что могли. Фото «Чёрные кошки» Новониколаевска 5В 1918 году в Новониколаевске действовал эсероменьшевистский совет, созданный ещё в период двоевластия. Милиция занимала нейтральную позицию После чего прошедшие «школу Ожигина» бандиты рассеялись по Сибири — появились банды Янковского, Пименова, Орлова. Но это были уже другие «чёрные кошки» — каждая со своей историей. После расстрела Ожигина Пименов со своими людьми ушёл из города. На какое-то время обосновался в Барнауле, где его шайка буквально поставила город «на уши» дерзкими грабежами. Грабили в основном «бывших» — зажиточных граждан «из прошлого». И по своей привычке Пименов опять знал всё — планы операций угрозыска попадали к нему чуть ли не раньше, чем к руководству «уголовки». После получения очередной информации о том, что его банду готовы разгромить, Пименов провёл очередную дерзкую операцию. Аккуратно «слив» информацию угрозыску о том, где сегодня должен находиться костяк шайки, бандиты организовали свою засаду. И, когда появилась опергруппа угрозыска, их просто расстреляли в упор. Погибли начальник губрозыска Степанов, агент Сергеев, агент Бородин был тяжело ранен. Из Барнаула Пименов ушёл и в тот раз. Объявился снова в 1921 году — его банда орудовала на территории Каменского и Колыванского уездов. Грабили в основном кооперативы. Пименов не учёл одного — «красные сыскари» очень не любили, когда убивали их товарищей. Банду рассеяли, а самого Пименова обложили, как волка, на заимке под Каргатом. Сдаться отказался и был убит. «Ожигинцами» была и банда Набокова (неоднократно судимого за грабежи и разбои, получившего в царское время каторгу). Это была, как бы сейчас сказали, «пехота ОПГ». Разбой в квартирах, кражи на улицах — они не брезговали ничем и не очень-то скрывались. Похоже, от большого ума. Финалом банды в 1922 году стал вообще дикий случай. Заявившись на квартиру бывшей купчихи и просто расстреляв её, Набоков лично вышел на улицу и стал нанимать извозчиков — двух обычных, трёх ломовых (грузовых). И командовал выносом и погрузкой вещей из залитой кровью квартиры. Извозчики через соседей оповестили милицию. Угрозыск прибыл, и завязался настоящий бой. Револьверы были и у тех и у этих. Купчихе, конечно, это было уже безразлично. Но Набокова и двух его подельников застрелили на месте. «Ожигинская» «пехота» была вышиблена. Оставалось последнее «наследство Ожигина» — шайка Орлова. Он остался в городе и сделал своей специализацией грабежи. Грабежи наглые и изобретательные. Врывались в дом, хозяев заталкивали в подпол, заваливали люк чем-то тяжёлым, выносили и вывозили всё, что душе заблагорассудится. В ноябре 1922 года «орловцы» установили рекорд — 30 грабежей за месяц. В Новониколаевске вещи было сбыть просто невозможно, и «орловцы» организовали «литерный» в Барнаул — наняли кучеров с санями, погрузили вещи. Груз взяла одна бригада «уголовки», к Орлову пришла вторая. Началась стрельба — для трёх бандитов (в том числе и содержательницы воровской квартиры) этот день оказался последним. Орлов был задержан несколько позднее и расстрелян по приговору ревтрибунала. Остатки «первой ОПГ города» были ликвидированы в начале 1920-х. 95 лет назад (22 марта 1922 года) власти Новониколаевска в мирное время вынуждены были ввести военное положение. Это первый и единственный случай в Истории нашего города, когда у нас было введено военное положение. Казалось бы, все позади: Февральская, Октябрьская революции и даже Гражданская война... И вот после всех этих катаклизмов в 1921-1922 годах в Новониколаевске началось такое, что мирным путем справиться уже не удалось. Просто так всех не поймать Сыграло роль местоположение нашего города, то, что он находился на перекрестке путей, являясь крупным транспортным узлом. В те годы через него проезжали и проходили толпы голодных, нищих спецпереселенцев, беженцев, уголовников. Сбежавшие из лагерей выбирали Новониколаевск местом, где можно было легче всего затеряться среди горожан. Поэтому неудивительно, что в конце 1921- начале 1922 года преступность в нашем городе приняла небывалые размеры. По ее росту Новониколаевск среди крупных промышленных центров занимал первое место. Город потонул в вооруженных грабежах, кражах со взломом, убийствах. Больше всего страдали Ипподромский район, что ближе к базару, и Вокзальный. Не забывали преступники и центральные улицы города. Работники уголовного розыска старались изо всех сил, но раскрыть все кражи и выловить всех преступников было просто невозможно. За одни сутки (чаще всего ночью) по городу совершалось 12-20 краж. При каталажной камере губрозыска ежедневно содержалось 40-50 человек. Время от времени уголовный розыск публиковал сведения об «уголовщине Новониколаевска» на страницах местных газет. Например, за период с 15 февраля по 15 марта было совершено четыре вооруженных грабежа, убытки от которых составили 900 млн рублей. Простых краж насчитывалось 285 на сумму 6 млрд 763 млн рублей. Милиции удалось раскрыть три ограбления и вернуть имущество на сумму 800 млн рублей. При простых кражах потерпевшим гражданам угрозыск вернул вещи с 1 по 15 марта на сумму 1 млрд 436 млн 950 тыс. рублей. За месяц было арестовано за кражи 225 человек, произведено 95 обыскав, обнаружено и отобрано у грабителей шесть наганов, одна винтовка и три поддельных печати. Несмотря на все предпринятые усилия, угрозыск считал, что «организованной уголовщине надо противопоставить нечто большее, что могло бы бороться с возрастающей цифрой преступлений». На особом положении Такой мерой стало введение военного положения. Это решение приняли Сибревком и реввоенкомат войск Сибири по согласованию с Президиумом ВЦИК. «Приказ Войскам Новониколаевского гарнизона 22 марта1922г. №33, г. Новониколаевск 1 Ввиду развивающегося в г. Н-Н и его окрестностях уголовного бандитизма (дерзкие грабежи, убийства и конокрадство) на основании приказа Помощника Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики по Сибири № 36/31 г. Н-Н и его окрестности радиусом на 25 верстах с 6 ч. утpa 23 марта с. г. объявляются на военном положении...» И далее: «Послe 24 часов хождение по городу воспрещается... Начальникам войсковых частей, управлений, учреждений и заведений, а равно и гражданских учреждений, сотрудники которых нуждаются по роду службы в разрешении свободного хождения по улицам после 24 часов. Немедленно представить коменданту города списки на предмет получения пропусков. Списки должны быть подписаны начальником и комиссаром… Администрации театров, цирка, организаторам всякого рода собраний, сходок, вечеров и проч. Заканчивать представления и собрания не позже 23 1/4 часов... Организаторам всякого рода собраний, сходок, вечеров и проч. Предварительно испрашивать мое разрешение, для чего не позднее чем за 48 часов до собрания представлять коменданту города программу собрания, сходки, вечера и сообщать фамилии oтветственных распорядителей...». Коменданту города приказывалось установить патрулирование по городу, чтобы «не допускаешь грабежей, насилия и убийств, прекращать разрешенные собрания, всякого рода вечеринки и пьянство; всех проходящих и проезжающих по улицам после 24 часов оcтанавливать, спрашивать пропуск и удостоверение личности. Не предъявивших такового задерживать и направлять в комендатуру независимо oт занимаемого ими служебного положения... Начальник гарнизона губвоенком Беликов Адьютант Мих. Куринов». Против оказывающих вооруженное сопротивление при задержании и при попытке к бегству патрулям разрешалось применять оружие. Однако, по словам начальника губернской милиции, «объявление Новониколаевска на военном положении как мера борьбы с бандитизмом и прочей уголовщиной на численности уголовных преступлений не сказалось». Отменили военное положение лишь 14 апреля. Месте разбоя – везде Больше всего грабители «любили» обчищать склады, магазины, амбары, забирая продукты и мануфактуру. Со склада Сибдальвнешторга было унесено товаров на сумму 1980 рублей в золотой валюте. На склад губсоюза бандиты-рецидивисты совершили вооруженное нападение еще 25 февраля. Сотрудникам губрозыска удалось задержать их 11 марта. При обыске у бандитов отобрали три нагана с пулями и часть украденных вещей на сумму около 600 млн рублей. Местом разбоя была и железная дорога. Однажды инструктор отдела охраны грузов, чернорабочий и вор-рецидивист украли из вагонов на станции Новониколаевск до 70 пудов мануфактуры. Более интересный случай произошел с поездом № 21, когда преступники прорубили на ходу крышу багажного вагона и стали по сторонам дороги выкидывать вещи. Несмотря на сигнал об остановке, поезд двигался еще пять верст. Только потом стали собирать разбросанные товары. Каждый день горожане подавали в милицию заявления о кражах их личного имущества. «Злоумышленники взломали крышу дома, замки сундуков и похитили вещи на 79 млн р.». Другому гражданину не повезло в Московских банях. Пока он мылся, у него украли вещи и белье на 55 с лишним миллионов рублей. Преступники знали, у кого воровать. Хорошо поживились они в доме начальника Новониколаевского госполитуправления. Еще лучше у уполномоченного контрагентства Сибдальвнешторга и Сибторга гражданина Лившица: взломав окно, они «умыкнули» вещей уже не на миллионы, а на два миллиарда рублей. Все это происходило во время действия приказа о военном положении. Газеты в то время каждый день печатали сводки уголовного характера. Под заголовком «Не люди, а звери» читателям газеты рассказывалось, что 2 апреля «неизвестные злоумышленники посредством взлома замка украли из амбара Дома матери и ребенка последний запас сливочного масла в количестве двух пудов 10 фунтов». Только за первые четыре дня апреля в Новониколаевске была зарегистрирована 21 кража на общую сумму 467 млн рублей. В городе участились случаи убийства с целью завладения имуществом. Люди боялись выходить на улицу. Страшная трагедия произошла на улице Пушкина. Вернувшись домой с работы в десять часов вечера, женщина вначале увидела открытыми настежь двери. В доме царил страшный беспорядок. Посреди комнаты в луже крови лежал ее муж, кладовщик военного склада. Рядом с ним труп женщины с почти отрубленной головой. На кровати труп хозяина квартиры, торговца мукой. Следствие выяснило, что в грабеже участвовало семь человек во главе с хромым сапожником, которому. раньше помогали убитые. Убийства на дорогах Систематические убийства с целью грабежа наблюдались за чертой города. Грабители нападали на везущих хлеб крестьян, убивали их, а хлеб забирали себе. С наступлением весны и оттепели в снегу часто обнаруживались трупы убитых. Газета «Советская Сибирь» писала: «На берегу Оби, верстах в двух от города, на проезжей дороге случайно были найдены чьи-то извозчичьи сани, а в них шапка, возле саней дуга и окровавленные тряпки». Следствие установило, что все это принадлежало убитому извозчику, которого наняли два красноармейца. Перед судом предстал 18-летний юноша по фамилии Шатров. Он рассказал что извозчика выстрелом в спину убил из его винтовки не он, а его товарищ. Труп они закопали в снегу, предварительно сняв с убитого валенки, тулуп и забрав всю его дневную выручку. Суд, «руководствуясь революционной совестью», приговорил Шатрова, виновного в убийстве неизвестного ему извозчика в ночь с 26 на 27 декабря 1921 года, к высшей мере наказания. Виновен. Расстрелять! Чтобы как можно больше навести страха на преступников, в период действия приказа о военном положении в городе часто проводились открытые судебные заседания. Массу народа привлекло разбирательство по делу бывшего командира батальона войск ВЧК Шведова, его жены, помощника и трех подчиненных красноармейцев. Они обвинялись в том, что, состоя в рядах Красной армии, неоднократно совершали кражи подлоги и вооруженные ограбления. Особенной чертой бандитизма «по-новониколаевски» было ограбление под видом обыска и конфискации имущества якобы агентами уголовного розыска. Под маской начальника или представителя ВЧК преступники «на законном основании, без пролития единой капли крови» забирали чужое добро и даже при этом давали расписку. Но органы правосудия в те апрельские дни 1922 года слушали дело, когда в ограблении участвовал настоящий милиционер. Потерпевший рассказывал: «Входят, значит, эти самые агенты, – показывает потерпевший, – и начинают забирать мои вещи... Взяли одежду, самовар никелированный, пару серебряных позолоченных подстаканников, такие же часы, ложки и одно золотое обручальное кольцо... Выдали мне расписку и преспокойно удалились, сказав на прощанье, что все эти вещи будут возвращены после. Проходит неделя, другая, а вещей все нет. Тут только я и спохватился, что стал жертвой бандитов и заявил властям». Милиционер признал себя виновным в том, что присвоил себе те вещи, которые ему были нужны для покупки муки. Приговор Ревтрибунала гласил: «Виновен в вооруженным ограблении. Расстрелять! Приговор привести в исполнение через 48 часов». Охраняй себя сам Во всех милицейских учреждениях города насчитывалось до 450 милиционеров. Помимо введения военного положения, решили улучшать личный состав сотрудников милиции и их материальное положение. Премии стали выдавать и простым гражданам, если они раскрывали хищение и ловили вора. В августе уголовному розыску удалось поймать две крупные банды. Число преступлений после этого заметно сократилось. Но с наступлением темных осенних ночей, способствующих совершению преступлений, все началось сначала. Губисполком даже вынужден был издать приказ о введении «самоохраны» кварталов самими жителями. К ночному патрулированию привлекались мужчины от 18 до 50 лет. Уклоняющихся от дежурств самих могли арестовать на трое суток. Людмила Кузменкина
Добавить комментарий
© Copyright: Юрий Николаевич Горбачев 2, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
