***
ОДНАЖДЫ НА ТАЙМЫРЕ
1. Исцеление
Не томи меня , Таймыр, скатерть белоснежная, по морю плывёт помор, ждёт поморка нежная, не жена и не княжна, отчего же так нежна, прячет ножик муж в ножнах , -это месяц -на небе. Как вонзится в сердце нож, как забьётся в лунке морж, лунка- круглая Луна, ой, как глубоко до дна,не верна твоя жена-утопиться надо бы...
Водя цепкими пальчиками по звенящему вееру сушёных воленьих жил, чернокосая, раскосоглазая красавица пела, сидя у моего ложа из шкур сохатых. В свете жировика я мог хорошо разглядеть её скуластое лицо с тонким вздёрнутым носиком, чьи ноздри трепетали от движения согретого очагом из выложенных кругом булыжников тёплого
воздуха. Краем глаза мог я видеть и музыкальный инструмент, на котором она аккомпанировала своему мелодичному пению. Это был так называемый у северных народов -журавль, выдолбленная на манер ладьи викингов умещающаяся на коленях исполнителя арфа, чей гулкий резонатор завершался чем-то вроде птичьей головы или нса дракара. С поперечного деревянного обруча чума свисал надо мной слегка колыхаемый дыханием исполнительницы Ловец Снов из пёрышек гагары и полярной совы. Выше, в отверстие дымника я видел ярко блистающую Полярную звезду и ещё три звёздочки словно для того, чтобы испить студёной озёрной воды, наклонённого ковша Малой Медведицы.
- Попей отвара из травок, мой хороший!- склонялась надо мной сиделка, отложив арфу. - Ну вот ты и пришёл в себя. А то бредил, звал на помощь какую-то Бикфорду или Бик-фьёрду! У нас в становище как-то швед обретался , так он нам всё про фьёрды , скальдов да берсёрков рассказывал.Потом за ним железный журавль прилетел, сел на замёрзшее озеро, открыл дырку в боку -и фьють. И вознёсся викинг, как дух на небо...
-Горький отвар согревал.
Ты лежи, лежи -тебе отлежаться надо,-отставляла в сторону кружку и клала мне женщина прохладную ладошку на голову...
-Тот отвар из целебных трав и ягод - брусничного листа, медвежья ушка,морошки с клюквой да голубики, что по тундре ковром стелются. Много полезного в ём! Вчерась вот тебя опять морозило -и я тебя грела. Мало сил то у тебя ещё, рана тока-тока затягиваться стала. А пулю-то дохтур Петрович вынул.Ага!Приходил с хирургическим ящичком.Всё здеся простиризовал-на очаге-и вынул. Обещал никому не сказывать-где ты. Вот она-та пуля...
Она протянула ладошку -и я увидел заострённую свинчатку, миниатюрную копию ракеты из немого кино юности про первый полёт на Луну, когда выстреленная из пушки кабина угодила ночному светилу прямо в глаз. А зовут меня -Яляне...
От Ямала до Таймыра вдаль летело две гагары, две гагары - птичья пара, то не птицы -я да ты. Розовел багульник в тундре,мы раскрылись, как ни трудно, мы признались обоюдно, распускалися цветы. Как ни трудно перво слово- мало сказано, но словно от Ямала плавно плавно откололись в море льды и расплавило их солнце, и затеплилось на сердце, - снова запела она, бренча струнами, но, прервав пение, спросила:
-А хочешь ещё погрею?
И не дожидаясь моего согласия скинула с себя кухлянку и влезла в мешок из оленьих шкур, обдавая обхватистым теплом рук ног и упругого живота...
2.
Ко мне возвращались силы. В этом чуме с его хозяйкой я оказался по причине самой что нинаесть экзотической. Я был найден Яляне брошенным в тундре среди ещё теплых трупов. Оказавшись в числе отправившиеся на переговоры с восставшими юраками, эвенками и даяками? ???? - я был сражён пулей, как и остальные парламентёры. Такую команду отдал мятежный шаман Роман Бархатов. Грянул залп -и вывалилась кривая палка с привязанной на неё белой тряпкой. Кажется, это были снятая с веревки в посёлке простыня или даже кольсоны какого-нибудь налогового инспектора . Не помню. Мне показалось, что когда я привязывал тряпку к жердине -на ней були завязки и пуговицы на ширинке. Может быть, этот флаг и вывел из себя повстанцев.
О том -как я оказался в отправленном утихомирить бунтарей отряде Кондратюка -отдельный сказ. В студенчестве, во время учёбы в Тамском политехническом я увлёкся работами "Циалковского" и трактатами Философа -космиста Фёдорова. Подобно Кибальчичу, эксперементировал с созданием ракетного топлива. И конечно же, оказался среди террористов-бомбы, биафордовы шнуры, конспирация...Наше подполье было раскрыто после того, как на перегоне от станции Пихтовое займище до Тамска под откос ушёл вагон с губернаторской охраной. В то время как сам он, накануне спрвоцировавший черносотенский погром, остался невпедим... Я оказался на каторге...Тут революция, амнистия, гражданская война. Красным я помогал пускать под откос эшелоны, попав в плен к белым то же самое делал и для них.В тридцатые продолжая грезить полётами на другие планеты и расселением человечества в ближайшем космосе, я служил в инженерном обеспечении ЧОН.
Попав в подразделение к Кондратюку, я изрядно удивился совпадению фамилий ...этого голоывореза ...(юиография) и мечтателя конструировавшего элеваторы и рассчитавшего траекторию полёта на Луну.
Командировка на Таймыр, где восстали сопротивлявшиеся коллективизации, уже согнанные в колхозы оленеводы, оказалась полной неожиданностью. Но партия приказала - и надо было выполнять.
На полуостров нас доставили самолётом и хотя до времён полярных перелётов Чкалова и Байдукова ещё оставалось добрых пять лет, а про доставшийся советам от цап=рской России аэроплан "Илья Муромец" давно был разобран по болтикам, могучий винтокрыл доставил нас к месту весьма благополучно. При подлёте к ...можно было видеть прижавшиеся к излучине реки домишки, а до того оленьи стада в тундре, курящиеся дымами чумы и задирающих головы ввысь аборигенов...Прибыли мы с оружием, боеприпасами и взрывчаткой. Мы знали, что шаман Роман Бархатов поднял восстание , есть убитые, остальное предстояло выяснить на месте...
Определённого плана действий у Кондратюка не было.И посовещавшись вполне коллегиально, решили устроить переговоры. Чтобы, стало быть избежать кровопролития. О том, что из этого вышло -я стал вспоминать уже в чуме у моей спасительницы.
ВОСПОМИНАНИЯ ЧУДЕСНО СПАСШЕГОСЯ УЧАСТНИКА СРАЖЕНИЯ НА КУРСКОЙ ДУГЕ, ТАНКИСТА ФОН ШПИЛЕРА
Очнувшись,я увидел образ Богородицы. Солнце бликовало на её потемневшем лике.Трещина доски делила нимб и руку удерживающую младенца. Икону обрамлял изузоренный по свисающим краям рушник с фантастическими птицами славянских сказаний. Дымила только что погашенная ломпадка. Чуть в стороне на той же полочке рядом с книжицей Псалтиря и пучком восковых свечек из сероватого прямоугольника фотографии, пристально щурясь, смотрел в даль Сталин в застёгнутом на все пуговицы кителе, с погонами гинералиссимуса на плечах, с гладким зачёсом седоватых волос и пушистыми усами, под которыми, казалось, прячется лукавая улыбка восточного человека.
Валя-Валькирия.
Веня -Венету.
Олд Шаттерхенд (англ. Old Shatterhand — старина «Разящая рука») — персонаж ряда произведений Карла Мая, праведный белый человекпрофиль удален, друг индейцев. Советскому зрителю известен, главным образом, благодаря запоминающейся игре американского актёра Лекса Баркера в фильмах совместного производства ФРГ и СФРЮ (Югославии) 1960-х годов.
Прозвище Шаттерхенд («Разящая рука») пристало к Карлу после рукопашной схватки с индейцами кайова, в которой, презрев всякое оружие, Карл кладёт противников налево и направо своими богатырскими ударами.
Старина Шаттерхенд хорошо образован для скитальца-охотника. Помимо английского, французского, испанского, итальянского он владеет языками апачей и навахо, сиу и дакота (всех племен сиу), команчей, ютов и кайова, а также шестью диалектами арабского и китайским. В своё время он много путешествовал по всему мируСветлана Пешкова.
Вместо Аризоны-на зону.
Наиболее мощный удар нанесла на юге 4-я танковая армия Гота. Дивизия СС «Мертвая голова» двигалась на правом фланге армии. Она должна была оберегать фланг от возможного советского контрудара с востока. Немцы пробивали оборону 6-й гвардейской армии.
Сначала саперы сняли мины с минного поля, потом «Мертвая голова» стала пробивать себе путь через силы 52-й гвардейской дивизии. К вечеру дивизия со своими «Тиграми» достигла второго оборонительного пояса и захватила деревню Яхонтово.
«Лейбштандарт» и «Рейх» вклинились на 19 км вглубь советской обороны.
На следующий день 2-й танковый корпус СС достиг столь же хороших результатов, хотя «Лейбштандарт» и «Рейх» увязли в советской обороне. «Мертвая голова» сумела вырваться вперед и прошла на север еще 32 км. К вечеру 6 июля дивизия вышла наперерез железнодорожной ветке Белгород – Курск.
Казалось, что успех близок, «Мертвая голова» продвинулась на 48 км вглубь советской обороны. Танковый корпус СС продвинулся значительно быстрее, чем его сосед слева. Советские войска нанесли контрудар по фланг «Лейбштандарту», дивизия вынуждена была остановиться, чтобы прикрыть тыл и фланг наступающих дивизий СС. «Мертвая голова» простояла 8 июля на месте, прикрывая фланг, хотя Гот и Манштейн хотели дать ей возможность двигаться вперед. Дивизия ожидала подхода 167-й пехотной дивизии, чтобы передать ей задачу охраны правого фланга.
Потом танковый корпус СС навалился на последнюю советскую линию обороны, к 10 июл он вышел на реку Псел. 3-й батальон 1-го панцергренадерского полка под командованием штандартенфюрера Карла Ульриха очистил свой сектор от советских солдат и переправился через реку – последнее естественное препятствие на пути к Курску. Люди Ульриха захватили на правом берегу предмостное укрепление, но вынуждены были ждать подхода тяжелого мостового оборудования.
БЕЖАЛ БРОДЯГА С САХАЛИНА
Кто в детстве не зачитывался Робинзоном Крузо Даниэля Дефо или "Островом Сокровиш" Стивинсона!
Сахалин-житьё не сахар. Линь морской на берегу после шторма. Мирный пахарь с кандалами на бегу...На Сахалине житьё не малина...
ЖУРАВЛЬ
ГОТИКА
АИСТЁНОК
Во время службы в ГСВГ я обзавёлся двумя друзьями, один из которых был хохол Михайло Омельченко, другой -белорус- Серёга Тиманович. Наш полк связи располагался на окраине старинного немецкого города в Саксонии. Но после прохождения «курса молодого бойца» нас возили «на смену» в городок Гутенаум, где на одном возвышении причесывал небо зубцами похожих на шахматные ладьи башен - замок славных рыцарских времён, на другом - прокалывала золотящиеся в лучах рассветного солнца кучевые облака заколкой для волос саксонской красавицы -устоявшая после всех авианалётов минувшей войны кирха. Наша , обнесённая двухметровым забором радиостанция, располагалась в непосредственной близости от кирхи и как бы, соревнуясь с ней в желании - оторваться от земли и взлететь в небо, высовывала из-за забора ажурную конструкцию с копьем антенны на конце.
Характерное потрескивание ведущих к передатчикам фидеров. Гул распределительного шкафа, который мы называли «эсэсовцем» потому, что на его дверце имелись и предупреждающая о высоком вольтаже молния, и череп с костями, припугивающий летальным исходом. К тому же шкодливый Серёга пририсовал зубной пастой вторую стрелку руны и любуясь на своё художество, приговаривал:
- Вот це гарно!Похож!
Если учесть, что кожух силового распреустройства был окрашен в чёрную краску, то сходство с Мюллером, исполненным в «семнадцати мгновениях» Броневым, было весьма близкое. Да и контрольные лампочки, свидетельсвующие о исправности предохранителей, были выпучены совсем , как буркала маститого чина рейхсканцелярии.
У тебя , Серёга, был прихваченный на службу фотик "Зенит" -и , запершись в темноте каптёрке с Михайлом -при свете красного фонаря вы священнодействовали там с Михайло, печатая фотки дембелей. На реактивы сбрасывались с выплачиваемых марок. На бумажке Эрнст Тельман в кепке.На монетах "пфенижек" - циркуль и молоток.
Ну а фотоувеличитель достался нам по наследству если не от населявших эти казармы ещё до войны служивыми абвера, то нашими непосредственными предшественниками.Прорезался у тебя, Серёженька и талант - разрисовывать дембельские альбомы.И мы малевали их ночами в две руки- полковые Ван Гог и Пирасмани.
Четвёртым на нашем дежурстве бывал сменный часовой. Заряженный боевыми патронами АКМ. Подсумок с запасными рожками. Штык-нож на поясе.Часовые менялись в зависимости от состава заступающих в общеполковой караул.
«На смене» мы откровенно скучали. Спать было нельзя ни днём ни ночью, потому что в любой момент штабу армии могла потребоваться связь. Могла и проверка нагрянуть - грозный старлей или даже подполковник.Гитару их Ленинской комнаты мы взять не могли. Потому брали мы втихаря на эти «смены» дембельские альбомы.Но примитивные заказы «дембелей» изобразить то девушку в купальнике, то какого-нибудь готического льва с гербом города, где мы коротали деньки срочной службы, мне настолько уже осточертели, что я стал сачковать и как-только дотянул до кондиций «черпака» - совсем выпрягся из этой тягостной обязанности , предоставив возможность творчески самовыражаться на этом поприще вновь прибывшим художникам. Правда, Михайло брал с собой на смену пухлый том романа Василия Яна «Чигисхан» из полковой библиотеки и , нарушая уставное табу, в который раз читал вслух. Это тоже рубило в сон, но внезапно нас будил звонок из штаба армии, и, вскакивая, мы кидались к передатчику, чтобы , щелкая тумблерами и накручивая пластмассовые ручки, оживить громоздкий металлический шифоньер, напоминающий своей приборной доской оборудование космического корабля из фильма «Планета бурь». Не видный нам генерал отдавал команду по радиотелефонной связи-и всё опять замирало...
Но в один прекрасный день развлечение свалилось прямо на нашу голову. Дело в том, что на крытой черепицей крыше собора, свила гнездо пара аистов. Круглый малахай, напоминавший чем -то косматую оторочку шлема батыева война на картинке в замызганном фолианте, прилепленный сбоку к шпилю с «глазом» круглых часов чуть в стороне от венчающего башню «клюва». С тех пор, как аисты прилетели и начали свою возню с восстановлением гнезда, принимаясь таскать веточки из образованной нами мусорной кучи по эту сторону забора, жить стало лучше, жить сал веселей. По ту сторону нашей досчатой ширмы , подтверждая аксиому о немецкой аккуратности, были лишь вылизанная до лоснистого блеска брусчатка да причёсанные раздвижными грабельками газоны, а в лес ближайший летать за стройматериалом - это такая канитель!
Мы любовались аистами, которые то шумели над нами крыльями, то расхаживали по территории нашего передающего центра выискивая поживу. Тут под склоном к тому же имелось небольшое, обрамлённое зелёными штык-ножами камышей болотце, в котором они вылавливали плодящихся в астрономических количествах лягушек, жаб, улиток и всяких других хордовых и беспозвоночных. Колдовавший с фотоаппаратом Серёга поставил на конвейер изготовление для дембелей идиллических картинок . И вместе с поясными портретами, фотками у полкового знамени и на фоне щитов с наглядной агитацией, изображающей идеальных бойцов на идеальных учебных занятиях, обучающих действиям во время ядерной бомбардировки или химической атаки, аисты разлетались в дембельских альбомах по всей территории необъятной шестой части суши.Они овевали своими рисованными белыми крыльями,непроницаемые личины в хоботах противогазов с иллюминаторами стеклянных кругляшков, они совали свои розовые клювы в подсумки химзащиту(а нет ли там чем поживиться?), царапали когтями лап-ходуль личика на фотках присланных из "союза" зазноб. К тому же прикормленные птицы не отказывались и позировать.
Вооружившись биноклем, мы могли уже разглядеть, как из-под фюзеляжа сидящей на гнезде птицы выглядывают аистята.Булавки голов с клювиками. Белыми нитками для подшивки подворотничков тонкие шеи. Ножнички разинутых голодных ртов. Они требовали корма...
Восемнадцатым мгновением весны накатывал май. Природа праздновала День Победы, выплескивая из артилеристских стволов деревьев неоновую зелень листвы и брызги цветения.
Аистята подрастали и их родители летали на Рейн , откуда притаскивали им рыбу: ресурсов освоенного ими болотца на территории нашей радиостанции им уже не хватало. Я сидел у пульта с телефоном. Приятное гудение включенного в ожидании скорого звонка из штаба передатчика. Омельченко читал вслух «Чингисхана». Татарамонголы штурмовали древнерусский город. И электрический гул как бы служил звуковой дорожкой, воспроизводящей гул наползающей на крепостные стены орды.
Раздавшийся с улицы крик часового нарушил медитацию.
-Аистёнок! Аистёнок!
Выбежав во двор, я увидел птицу. Аистёнок покачивался белым корабликом на волнах зелёной травки. Такое впечатление создавалось из-того, что бока аистёнка ходили ходуном. Он часто дышал. Часовой склонился , чтобы погладить птенца, но наткнулся на острие клюва...
-Ах ты! -отдёрнул гвардеец руку.-Кусается!
-Они выбрасывают слабых и больных из гнезда!-объяснил Михайло.-У нас в деревне они, заразы чуть не на каждой крыше. Кроме того вьют гнёзда на столбах электропередач...
-Комиссуют стал быть!Добре!- съязвил хохол, по поводу твоей тайной мечты дембельнуться через госпиталь, после того, как тебя познали руки вскрывшей чирь на ягодице санитарки.
Задирая шпили своих клювов в небо, выбросившие птенца из гнезда аисты производили трубный звук, подпевая органу, вплетая в многоголосье фуги ещё один голос.Скорбели ли они , что их отпрыск отправлен на верную погибель или радовались тому, что одним прожорливым клювом меньше?-кто их знает.
В любом случае -у нас появился нахлебник. И его надо было ем-то кормить.Отлучаясь с поста у запертых на засов ворот, то один, то другой часовой добывали из болотца земноводных.Да и сам аистёнок не зевал-то улепётывающего по выложенной плиткой дорожке жука -усача долбанёт клювом.То маниакально выползающих после дождя червей примется собирать. Приносили мы ему и кашу в котелке, и деликатес - жареную на кухне "дедами" картошечку. Уже вылечившая твой чирь, медсанбатовская Оленька быстро поставив диагноз выбракованному аистиной "медкомиссией" птенцу принялась за лечение. Первоначально она вытащила раздувшегося от крови клеща под крылом, которое птенец слегка приволакивал, затем принялось ставить уколы, чтобы устранить нагноение. Дней пять- и аистёнок уже бодро расправлял веером оба крыла,охорашиваясь, чистился клювом , а то и подпрыгнув планировал над кафельной дорожкой, самолётом над взлётно-посадочной полосой.
****
Сколько лет с тех пор пролетело, а все как сегодня стоит перед глазами. Как того аистёнка выхаживали всей ротой. Как превратилась наша радиостанция в мастерскую дембельских альбомов.Как лазили мы отодвигая висящую на одном гвозде доску за вишнями и черешнями в садик "инженерной мастерской." В аккуратненьком домике за забором, склонясь над кульманами, совсем не воинственные немцы создавали чертежи не то пронервюренных зданий, не то диковинных летательных аппаратов. Как хрустели на зубах груши лесопосадок по дороге на Майсен, когда остановив колонну напичканных аппаратурой БТРа и радиостанций , лейтенант давал команду набить пазухи. И как хохотала, подперевшая бока руками дородная фрау и кричала, смеясь.
-Руссишен голодные вольф!Карашо!Витамины!
Тиманович, Тиманович! Каким ты был на фотке в дембельском альбоме! И каким ты стал! На месте чуба-воронова крыла- седина с проплешинами, нос вытянулся, клювом аиста. Что толку с того,что у тебя в твоих Тимановичах, Серёга, какой-никакой бизнес. Ферма. Коровки дойные. Молочко в к крынках, сметанка -всё для туристов, что прут из США, Израиля, Польши посетить организованный тобой же мемориал. А мемориал-то тот - бывший сельсовет, где подсобрал ты фотки убиенных, письма их родственников выцыганил в архивах сначала ГДР, потом и ФРГ. Отыскал правдами -неправдами копии фотографий военных лет. С женой Розой вы всё это делали годами. И вот идём мы по коридору того экс- сельсовета, что стал с приходом немцев и штабом местным, и управой старосты, и "полицайским" управлением.
- Вот здесь они дядю Изю пытали, выведывали -где партизаны прячутся. А они аж под Барановичами в ...лесу...А это кабинет старосты. Его партизаны расстреляли, ещё до наступления нашей армии. Говорят, из-за того,што не смог жратвы во время привезти. А возил...А вот это кабинет гауляйтера. Вишь - на стенах фотки-всё камрады предоставили...
Со стены в рамочке на меня смотрел немец фуражке с задранной тульей с орлом, церепом на околыше и тевтонским рыцарским крестом на застёгнутом на все пуговицы кителе. Рядом сквозь треснутое стекло лыбился фельтфебель с шмайсером на шее , без пилотки с закатанными рукавами, словно умаялся от тяжёлой работы , но улыбнулся-таки на камеру.
- А чо стекло-то треснуто.
-Да вдарил тут один кулаком, не выдержал...Менять не стали с Розой -как бы тоже документ.
В том в лучистой звездочке трещин стекле отразилось лицо с печальными миндалевидными глазами.
-Поди теперь разбери-кто в той яме. Одни только ноги торчат.А у меня тут полродни полегло .Дядя Марек,тётя Фаня,отец мой - Яков... А был я мальчонкой -и наблюдали мы за всем тем из -за деревьев с другими спасшимися ребятишками. Село было белорусско-польско-еврейская...Местечко..
***
Сидим мы , уже сходив на место той ямы, где камень с фамилиями убиенных, которых приезжали оплакивать и раввин из Минска, и ксёндз из Кракова. Дышим свежим ветерком у открытого окна. А на дворе -апрель. Яблони в белопенном цвету. Вишни заневестились. Гудят пчёлы в звёздчатых венчиках. А на развилистом осокоре - журавли в гнезде хлопочут. Такие же , как на кровле кирхи Святого, за забором нашего передающего центра...
И усаживаешь ты меня у "ноута", и крутишь кадрики твоей поездки, в которую и меня приглашал, да я так и не собрался.
-Зря ты тогда отказался из-за денег, я ж писал-помогу. Я побывал и в Дрездене, где была учебка. И в городишке, где стоял наш "передатчик"...Вот - смотри. Это фасад музея ННА ,теперь переименованного, чтоб вернуть, как при Кайзере в "музей Бундесвера". Видишь -в фасад сделали врезку из стекла и металла. Этот клин, как бы осколок авиабомбы. Вот тут я на видос место снял , где КПП учебки было, а за ним наша тренировочная передающая точка. Тут теперь одни газоны травкой поросшие.
-О смотри- вроде на том же месте то же дерево, с которого мы черешни рвали, а немцы смеялись, оторвавшись от кульманов и подбадривали, нас чтобы мы рвали больше, и домик инженерной мастерской рядом!
-Ты путаешь. Домик был на "смене" куда нас возили на бортовухе мимо Цвингера. Вот он! Шкатулочка с золотой крышечкой! И фонтан посредине двора этого чуда в завитушках. Мы с фроляйнами у того фонтана фоткались. И не только с немками -и англичаки, и француженки, и американки были. Всё по дембельским альбомам разлетелось. Ну а черешня!... Ту черешню давно спилили и на её месте, поди, посадили новую. А в казармах наших -вот здесь теперь офис дрезденского телевидения. Вот эта молоденькая фроляйн журналистка того телевидения-показывает мне кабинеты. А в них - сотрудники. Они мне помогали материалы для мемориала отыскивать.Вишь-прикалываются. Рожи корчат. Раскрепостились, как берлинская стена рухнула. Но нормально к нам относятся. Хоть и не без юмора. Возили меня по полигонам в Ютербок и Айзенах...Помнишь-куда мы на учения с танкистами мотались?
-Эта вот мэдхен похожа на подружку Лёхи Воськина из Челебинска. Боксёра, который вредного "деда" накоутировал, когда мы были первогодками...
-Ну да они там все похожи на переводки для дембельских чемоданов. Куколки!
Вот они и полигоны. На поле, где танки грохотали, липы и дубы вымахали - и стоишь ты под ними совсем маленький...Чем -то напоминающий выпавшего из гнезда аистёнка.
- Помнишь, как мы фантазировали, што на тех полигонах бывал Гитлер, так вот посмотри - теперь и их фортификационные сооружения и бункеры все как есть обросли лесом...Пацифизм! Если, конечно, не считать натовских касок у наших границ!
-Помню. Помню, как одному гвардейцу являлася в наших казармах призрак Паулюса. Потому как по легендам -то были казармы его личной охраны.
-Ага...И тем гвардейцем был я...
Вот уже мы по скайпу и с Вовкой Омельченко говорим. И объясняет он, что к нему в Стаханов не стоит из Минска на твоём БМВ переться. Лучше до Ростова самолетом, а там он нас заберёт на таможне.
На закуску, пока аисты кидают в клювы ненасытных птенцов то рыбину из сооружённого тобою пруда, то лягуху с болотца за пшеничным полем, рассказываешь про сноху-эмигрантку. Как ходила она в Минске майданить, как очутилась в каталажке на...и как , купив билет до Кракова, смайнала туда к родне с двумя твоими внуками-птенчиками.
-От так. Теперь ходят в школу для эмигрантов вместе с беженцами из Сирии...
***
Реактивный аист разгоняется по взлётно-посадочной. Мы в его зобу заглоченными лягушатами.Постаревшие, располневшие, даже, кажется, слегка выпучившие глазени от оладушек со сметаною, сальца да водочки, что подливала- подкладывала нам Роза в рюмочки да в тарелочки. А ведь было дело- были -отличники боевой и физической- ты вон солнышко на турнике крутил, склёпку делал, а я то хоть пяток раз да подтягивался. А теперь выперли пивные животики! И такое чувство при взлёте, когда перепонки заложило,что у меня даже перепонки между пальцами выросли и пытаюсь я грести ими , чтобы занырнуть поглубже и зарыться в ил, а сверху вот -вот настигнет меня разящий клюв аиста.Долбанёт, как того дождевого червя на мокром кафеле дорожки-и каюк!
***
Встречает нас на Российско-Украинской таможне Омельченко. Сколько лет сколько зим! Грузимся по старой памяти в его битую на дэнэровких воронках от снарядов легковуху, как в БТР. Ведь он на нашей мобильной радиостанции, на которой исколесили мы все полигоны вслед за роющими на них гусеницами глину танковыми армадами, рулил , доставляя нас к опушке леса или капаниру. Чтобы бежать с катушкой на пирамиду КП, где сребропогонные генералы следят за продвижением войск условного противника, оголяя зубами провода, совать их в зажимы клемм...
Он был водилой того БТРа после того , как дембельнулся его предшественник другой хохол, заставлявший меня закапывать окурок в мейсенском лесу.До сих пор тот окурок лежит там кладом Нибелунгов , давно обратившись в сияющий меч Зикфрида.
Тогда у мельченки на погонах по две лычки было, теперь на плечах в комуфляже погоны с голубой полосой и голубой выпушкой и стал ты есаулом войска ДНРовского.
- Хлопцы!-сразу берет Омельченко быка за рога.-Тока давайте без политики!Обрыдло. И за баб не надо. Ну а гарилки скока хошь. Казёнку я не пью...
-Да ладно тебе!-вынимаешь ты из за пазухи контрабандный армянский коньяк.
И вот под виноградной лозой на верандочке тот коньяк , на этикетке которого пока больше звёздочек , чем у тебя на погонах, разливается по рюмочкам. Галю, Галю-девчиноньку мечет на стол и усаживается с нами, штоб выпить за всё хорошее противу всего плохого...
-Так бачите , хлопцы!- пучит глаза Галя и я опять вспоминаю про заглоченных аистом лягушат-изумрудников да карасиков златобоких, потому как Галя по поводу встречи дорогих гостей оснащена бижутерией по полной выкладке .-Вчора снова да ладом стреляли. У соседа крышу проломило...
-Та ладно, Галина, заводить ту пластинку!То хлопцы и по телевизору насмотрелися.Ничого. Вломим мы им, заразам!
-Таки-вломим!-ухмыляешься ты.
-О ! Серёга! А помнишь, как ты на стрельбищах в ГСВГ в десятку садил по мишеням. У меня в погребу не тока горилка! Есть и парочка ПЗРК.
Айда по бандеровским вертолётам недобитых полицаев стрелять!
-Так Минско же ж соглашение!-встревает Галина.
-Та много ты понимаешь..Согла-ше-ние!..Соглашение для оглашенных. А мы православные !-перекрестился есаул Вовка на образа в красном углу.-Кто с мечом пришёл от меча и погибнет.Били и бить будемо!
***
Не рискуя разделить судьбу малозийского "Боинга"
-мой "Боинг" разгонялся по взлётной в Ростове.
Уснув в откидном кресле после отправленной в зоб рыбки с горчичкой и майонезиком из фольговой упаковки и чайку из пластикового стаканчика, я насмотрелся снов и про Гитлера в бетонном бункере Эйзенаха, орущего в телефонную трубку про героев гитлерюгенда с фаустпатронами, и призрака Паулюса , разгуливающего ночами по казарме "учебки", и про митингующую твою оранжевореволюционную сноху на площади Минска в напирающей на щиты спецназа толпе, и про уже хорунжего с одной звёздочкой на погоне Вовку Омельченко.И про тебя. Вы с Омельченкой сидели в схроне блокпоста и ты целился из ПЗРК в зудящую над вашими головами вертушку. Замелькали аляпистые страницы дембельских альбомов. Там, в сущности, нечего и смотреть то было-плац, каштаны по его периметру по стойке смирно. Наши ухмыляющиеся рожи. Но фотки где мы снимались с нашим выпущенным в конце концов на волю аистом- другой разговор. Был в них какой-то скрытый смысл. Какой. Что мы разлетимся по свету-и наши будущие встречи останутся лишь плодом нашей фантазии?Что все мы, теперь, оказавшиеся в разделённых границами и таможнями разных странах, птенцы одного гнезда? Не знаю...
Проснувшись я ждал, когда разляпистым малахаем в иллюминаторы вплывёт обхватившее ствол Оби гнездо города-гиганта, города перелётных птиц.
Собиральсь было
У ненцев довольно широко распространены национальные собственные имена, например, мужские имена Вавля, Вадё, Ервко, Ёнко, Йико, Илко, Мюсена, Мяци, Нойко, Някоця, Натена, Панико, Папако, Сатако, Сэвтя, Сэрако, Хадко, Хасавато, Ябко и др.; женские собственные имена: Ватане, Еване, Едэйне, Еля, Маяне, Недко, Неко, Папаконе, Пуйне, Саване, Сатане, Сывне, Сэраконе, Хадне, Хойне, Ябтане, Яляне, Яруне и др.
Подробности
Другие статьи в литературном дневнике:
