«Горбачёв был для нашей Родины жуком-короедом», – считает бывший секретарь ЦК КПСС Валентин Фалин. 3 апреля 2016 года ему исполняется 90 лет. Валентин Михайлович знает многие секреты международной и внутренней политики СССР. Он семь лет был Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в ФРГ (с 1971 по 1978 год). Затем четыре года проработал первым заместителем заведующего отделом международной информации ЦК КПСС. В 1982-м попал в «опалу» – был политическим обозревателем «Известий» и руководил информационным агентством АПН. В разгар перестройки работал заведующим международным отделом ЦК КПСС и секретарём ЦК КПСС (1989–1991 годы).
Фалин резок в оценках, и редакция «Совершенно секретно» не согласна с некоторыми его мнениями и выводами. Но это воспоминания человека, который был участником многих ключевых событий в истории нашей страны.
«Если мы не будем извлекать уроки из трагического опыта нашей истории, за который мы заплатили колоссальнейшую цену, то мы и сегодняшнюю Россию не спасём», – говорит Валентин Фалин, бывший секретарь ЦК КПСС по международным вопросам и ближайший помощник главы советского МИД Андрея Громыко.
–Валентин Михайлович, уже прошла четверть века со времени распада СССР. В общественном мнении – «во всём виноват Горбачёв». Но во всём ли виноват последний Генсек ЦК КПСС и первый и последний Президент СССР? Или на месте Михаила Сергеевича мог бы оказаться другой человек, который бы привёл СССР к такому же результату?
–;Горбачёв был приведён к власти в СССР в результате сделки на самом верху в нашей стране. Эта сделка должна была позволить каждому из претендентов на голос в руководстве страной продолжать играть свою роль в политике СССР.
Почему в 1964 году был приведён к власти Леонид Брежнев? Потому что Леонид Ильич был человеком, не способным на конфронтации. В 1964 году сложился триумвират, куда вошли Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев, председатель Президиума Верховного Совета Подгорный и председатель Совета Министров СССР Косыгин.
Все они имели равные права. Я присутствовал при нескольких случаях, когда один из названных мной возражал по какому-то важному политическому вопросу, и потом этот вопрос подвешивали в воздухе. Иногда кто-то из членов триумвирата во время обсуждения каких-то важных решений не находился в Кремле или даже в Москве, и тогда решение стратегически важных для страны вопросов также повисало в воздухе на неопределённое время.
Вся эта ситуация привела к тому, что в июне 1977 года из триумвирата «выбросили» Николая Викторовича Подгорного, уволив его со всех постов и оставив медленно умирать в качестве персонального пенсионера союзного значения. Ещё раньше, в 1976 году, случился инфаркт у Алексея Николаевича Косыгина.
А вокруг Брежнева всё это время крутились подхалимы, которые создавали в стране новый культ личности. Из добродушного и бесхитростного человека была сделана икона, украшенная орденами в десять рядов.
Скажу, что повышенное внимание к себе Леониду Ильичу не очень-то и нравилось. Например, когда из сражения на Малой Земле стали делать второй Сталинград, Леонид Ильич возмущался. Когда мы в 1968 году посетили музей «Малая Земля», Леонид Ильич мне сказал, что не хочет, чтобы думали, будто бы на этом пятачке земли решалась судьба Второй мировой войны. Он боялся того, что из него самого станут делать очередного советского идола. Так что чутьё ему не изменяло.
Под конец своей жизни, когда Брежнев стал совершенно больным, он дважды ставил вопрос на Политбюро, чтобы его отпустили с должности. И дважды ему в этой просьбе отказывали. Брежнев был ширмой, за которой можно было творить любые дела, а не делать то, что в самом деле было нужно для СССР.
Рядовые члены ЦК говорили между собой: в СССР правит не Брежнев, а наша доморощенная «банда четырёх».
В эту «банду» входили: председатель КГБ СССР Юрий Андропов, министр обороны СССР Дмитрий Устинов, главный идеолог КПСС Михаил Суслов и министр иностранных дел СССР Андрей Громыко. Называя этих людей «бандой четырёх», коллеги были правы. Эта четвёрка по своим сусекам и растащила всю власть в нашей стране. Вот тогда-то, в сущности, и начались упадок и агония Советского Союза.
–Вы тогда сами работали в ведомстве Андрея Андреевича Громыко. Почему вы считаете, что деятельность тогдашнего главы советского МИД не отвечала важным насущным потребностям СССР и социалистического блока? Насколько помним, именно за своё отстаивание социалистических интересов Громыко получил от американцев прозвище Мистер Нет.
–В 1970-х годах американцы заставляли руководство ФРГ разместить на своей территории ракетные системы «Першинг», как орудие первого ракетного удара против «советской угрозы». В случае размещения «першинги» были бы нацелены прямо на родственную западным немцам ГДР.
Канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, который не желал гибели соотечественников и вообще был намерен предотвратить катастрофу, предлагал Советскому Союзу следующий вариант решения этой проблемы. В то время в советских группах войск, дислоцированных в Восточной Европе, были размещены наши ракеты класса «СС-4» и «СС-5».
Шмидт предложил: пусть Москва меняет эти ракеты на более новые системы класса «Пионер» (иначе «СС-20»), с условием, что на «пионерах» не будет большего числа боеголовок, чем на предыдущих ракетных системах. Шмидт как федеральный канцлер ФРГ сделает нажим на Вашингтон, и тогда американцы не решатся размещать «першинги».
Вариант Шмидта был вполне приемлем. Для переукомплектации ракетного арсенала в наших группах войск за границей нам не нужно было лишний раз громыхать на всю Европу оружием. Ведь на «СС-4» и «СС-5» был моноблочный заряд, а на «пионерах» – трёхблочный. Ракетные манипуляции США в ФРГ представляли реальную угрозу для Европы, и СССР должен был эту угрозу предотвратить.
Я доложил Громыко об американских планах в ФРГ и изложил предложения Шмидта по этому поводу.
Андрей Андреевич, выслушав меня, сказал что-то вроде того, что «старый мошенник Шмидт предлагает Москве через Фалина менять советские ракеты на воздух». «Вот когда американцы разместят эти «першинги» в ФРГ, тогда и будем разговаривать!» – закончил Громыко. Я ответил: «Когда разместят, будет поздно».
Громыко: «Слова «поздно» в политике не бывает!»
Последнюю попытку убедить Москву Шмидт предпринял, когда летел из Китая в Бонн проездом через Москву. Он попытался связаться с председателем Совета Министров СССР Косыгиным, который не возражал против плана канцлера ФРГ насчет «пионеров». Но вместо Косыгина Шмидта встретил упрямый Громыко, и тот улетел восвояси. Ведь разбитый инфарктом, больной Косыгин к тому времени был уже фактически отстранён от политики и доживал последние годы своей жизни.
В итоге американцы разместили в ФРГ «першинги», баланс сил в Европе склонился в сторону НАТО, стратегический момент был упущен, а наша страна вовлеклась в губительную гонку вооружений, которая «съела» все наши валютные запасы и привела экономику нашей страны к кризису. Следствием советского экономического кризиса стал распад СССР.
Ведь под «першинги» в ФРГ американцы запустили 12 военных программ. Мы ответили на это запуском своих программ. В 1981 году была принята для европейских стран НАТО новая программа, а для вооружённых сил США – программа «Армия 2000». СССР стал захлёбываться.
Начальник Генштаба МО СССР Николай Огарков докладывал в Политбюро о том, что Советская армия не в состоянии противостоять этой программе. Ему отвечали: если Огарков такой знаток по западным военным делам, то пусть идёт командовать Группой советских войск в Германии, а в Генеральный штаб придёт тот, кто в состоянии выполнить поставленную партией и правительством задачу.
Председатель Госплана Николай Байбаков сообщал в Политбюро: экономика страны не в состоянии осилить военное противостояние с американцами. В ответ он слышал: «Николай Константинович, идите на пенсию. На ваше место придёт тот, кто сделает то, что ему прикажут».
К исходу правления Брежнева резервы, рассчитанные на подъём советской экономики и на улучшение социальной политики в СССР, были сокращены почти на пятьдесят процентов. Начался кризис, разросшийся к середине 1980-х до такой степени, что наша страна оказалась на грани пропасти. Причина тому – слова Андрея Громыко о том, что «поздно в политике не бывает».
–Если позволите, перейдём непосредственно к Михаилу Горбачёву, его команде, перестройке и последующим событиям.
–Главная проблема Горбачёва – это отсутствие в человеке личности. Так получилось, что именно он стал главой Советского государства, и именно в то сложное время. Время, когда в СССР разрыв между словом и делом уже достиг такого состояния, что партии и правительству нельзя было более игнорировать самые элементарные запросы и чаяния советских людей.
В это же самое время на другом конце мира в кресло шефа ЦРУ США сел Уильям Кейси. Кейси предложил Президенту США Рейгану добиться резкого падения на мировом рынке цен на углеводороды. С подачи Рейгана, Саудовская Аравия, Кувейт и Объединённые Арабские Эмираты создали избыток предложений по торговле нефтью, и цена за баррель нефти упала с 25–26 долларов до 8 долларов. И поток нефтедолларов, которым наша страна, кстати, оплачивала, прежде всего, импорт потребительских товаров в составе 40;% ширпотреба, и ещё – гораздо больше – лекарств, которые мы покупали за рубежом в странах социалистического содружества, закончился.
Был фактически закрыт СЭВ, все стали жить на валюту. Что было глупейшим решением. Я, когда возглавил международный отдел ЦК КПСС, пытался возражать, говорить, что так действовать нельзя. Надо было, во;первых, начинать политику достаточности в области военных вооружений.
Занимаясь гонкой вооружений, откликаясь на вызов США, мы действовали не столько против США, сколько против своей же страны. Мы обслуживали американскую стратегию доведения СССР гонкой вооружений до смерти…
Горбачёв пришёл к власти, не имея лично никакой программы.
Его тезисом был принцип Наполеона: ввяжемся в драку, а там будет видно.
После того как Михаил Сергеевич потерял себя в политике, он во что бы то ни стало пытался сохранить своё реноме или хотя бы видимость этого реноме. Он был готов платить за это, как шекспировский герой, с той разницей, что за коня в итоге отдал всё царство.
Горбачёв был для нашей Родины жуком-короедом. Он действовал по принципу Клаузевица: Россию можно победить только изнутри. Вот и побеждал, грыз корни, а дерево сохло и умирало. Ему помогали в этом Эдуард Шеварднадзе, Александр Яковлев и другие пристяжные к ним личности.
–Расскажите об Александре Яковлеве. Он был «прорабом перестройки», а при Ельцине стал главным идеологом российской демократии.
–О том, что Яковлев сидит в кармане у американцев, я узнал ещё в 1961 году.
Мне об этом поведал один мой знакомый, работавший тогда в КГБ СССР. Почти 10 лет Александр Николаевич работал послом СССР в Канаде. Он не был американским шпионом в обычном смысле этого слова.
К тому времени когда Горбачёв стал генеральным секретарём, Яковлев был в СССР одним из важнейших агентов американского влияния. Отмечу ради правды, он был очень одарённым и умным человеком, на два порядка умнее и талантливее Горбачёва. Впрочем, его хозяева за океаном тоже не были дураками и бездарями и обладали хорошим представлением о том, что творилось тогда в политических верхах СССР.
А в Москве в то время председатель КГБ Владимир Крючков, собрав компрометирующие материалы на Яковлева, пришёл с ними к Яковлеву в кабинет. На все расспросы Владимира Александровича Яковлев отвечал молчанием, и Крючков отправился потом на доклад к Горбачёву.
Михаил Сергеевич, пожевав губами, вынес поразительное по глубокомыслию резюме. Дескать, у кого не бывает грехов молодости? Яковлев – полезный для перестройки человек, поэтому он нужен стране и его нужно пустить в большую политику. И пустили. Как козла в огород.
Восхождение Яковлева началось не по политической линии, а по линии внешнеэкономических связей. Это началось после того, как информация о его шашнях с американцами дошла до Юрия Андропова, и его вернули из Оттавы в Москву с распоряжением «следить, и в ЦК КПСС не пускать».
В 1982 году умер Николай Николаевич Иноземцев, директор Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО).
Было решено посадить Яковлева в кресло покойного Иноземцева. Пусть сидит в ИМЭМО, занимается научной работой, а мы будем за ним следить. Было важно, чтобы рыба не испугалась, не сорвалась с крючка и не уплыла на дно.
В 1984 году умер Андропов, и всем стало не до Яковлева. Когда Горбачёв ещё был в команде Черненко, то Яковлев произвёл на него очень сильное впечатление. Ведь директор ИМЭМО был умён и обаятелен и мог, в случае чего, подсказать много полезного и блеснуть новизной идей и решений. А Горбачёв не отличался особым умом, но был очень восприимчив ко всему новому, даже чересчур.
Летом 1985 года, через несколько месяцев после смерти Черненко и своего воцарения, Горбачёв сделал Яковлева секретарем ЦК по вопросам идеологии. Допустил агента влияния до ЦК и усадил в кресло главного идеолога страны.
В 1989 году, на Втором съезде народных депутатов СССР, Яковлев сделал доклад о трагических последствиях для Европы в результате пакта Молотова – Риббентропа. Благодаря яковлевскому докладу, СССР был навязан комплекс страны, которая всем за всё должна платить и каяться перед всем миром только за один факт своего существования.
Вскоре после этого доклада начались русские погромы в республиках Прибалтики, в Молдавии и на Западной Украине. В 1988 году уже пролилась кровь в Сумгаите. Спустя некоторое время всё советское Закавказье погрузилось в атмосферу взаимного геноцида. Потом очередь дошла и до Северного Кавказа. Спасибо за всё это Александру Николаевичу Яковлеву.
Сегодня известно, что накануне распада СССР он активно разъезжал по всем союзным республикам и разжигал там экстремистские настроения.
Накануне крушения Берлинской стены он ездил в ГДР и в ФРГ.
–Какая была обстановка в нашей стране, когда решался вопрос об объединении Германии? По праву ли Горбачёв получил в 1990 году Нобелевскую премию мира?
–В СССР разразился экономический, а затем социальный кризис.
Стране грозил голод и капитальный социальный взрыв. Но общественное мнение уже было под контролем, я бы даже сказал, под колпаком западной идеологии.
Вы помните, как в период перестройки у нас в магазинах было шаром покати, в то время как под Москвой стояли эшелоны с рыбой, мясом, маслом, овощами. Но они не разгружались, и всё, что там было, гнило. Труд тысяч советских людей волею советского руководства превращался в отходы.
Но верхи в тот момент обсуждали другой вопрос: учреждение должности президента СССР. Я тогда задал Горбачёву прямой вопрос: а что у нас изменится в стране после учреждения поста президента? В магазинах появятся продукты? Не лучше ли озаботиться вопросами продовольственного снабжения, социальной, молодежной политикой, вопросами национальных окраин?
Горбачёв в ответ: «По всем вопросам дам указание. Продукты точно появятся».
Но ничего не изменилось.
Какие-то подвижки с продуктами появились после крушения Берлинской стены.
Потом я узнал, что это не было совпадением. Накануне знаменитых переговоров в Архызе по поводу будущего Германии Горбачёв через своего помощника Черняева связался с Гельмутом Колем и стал причитать: «Мне нечем кормить народ, дайте три-четыре миллиарда дойчемарок, а взамен получите в Архызе всё, что вам нужно».
В этой фразе – весь Горбачёв. Он брал кредиты с Запада и готов был за них заплатить не только целостностью содружества социалистических стран, но и существованием своей собственной страны.
Кроме переговоров Горбачёва и Коля в Архызе, в декабре 1989 советский лидер встречался с Президентом Франции Миттераном в Киеве.
Миттеран предложил Горбачёву вместе лететь в Берлин, чтобы поддержать Хонеккера. Реакция Горбачёва: «Хотите лететь – летите! А я не полечу».
Ещё помню, как Тэтчер предлагала Горбачёву не решать вопрос с Германией исключительно лично, а создать по этому поводу комиссию, куда бы вошли Англия, Франция и СССР. Тэтчер опасалась, что в результате объединения по-горбачёвски, западная часть страны проглотит восточную, и вместо единой германской нации получится конфликт «осси-весси».
Горбачёв в моём присутствии отреагировал на предложение Железной леди таким образом: «Я не хочу стирать за англичанами и французами их грязное бельё, а объединение Германии поддержу». Вот так Москва сдала и ГДР, и Хонеккера, и всех восточных немцев.
Я точно знаю, что на переговорах в Архызе Гельмут Коль спросил у Горбачёва, намерена ли Москва как-то помогать Эриху Хонеккеру, СЕПГ и всей социалистической элите ГДР.
Коль явно думал, что Москва намерена помогать своим германским геноссе.
Но Горбачёв ему ответил: «Эти вопросы – ваше внутреннее дело, и вы лучше знаете, как с кем поступать».
Но решение Горбачёва о «сдаче» ГДР не было его личным.
Решение «сдать» ГДР подсказал ему в июне 1989 года Джордж Буш, когда чета Горбачёвых была в Вашингтоне.
Накануне этой исторической «подсказки» первая леди США Барбара Буш «на всякий случай» «обработала» Раису Максимовну. Эти женщины сработали в слаженном тандеме и накануне распада СССР. Для того, чтобы Горбачёв совершил очередное предательство, нужно было одно: чтобы «дорогая Барбара» и Раиса Максимовна надавили на болезненные амбиции Михаила Сергеевича, и он, от сознания собственной исторической важности, раздулся как мыльный пузырь. В таком раздутом состоянии он в 1990-м и получал свою Нобелевскую премию мира.
Это была и плата за предательство социалистического блока, и аванс за уже запланированный и согласованный распад СССР.
По праву ли Горбачёв получил Нобелевскую премию?
Наверное, да. По такому же праву Иуда получил от Каиафы свои 30 сребреников.
3 Марта 2016 08:00
"Совершенно секретно", №3/380, март 2016
Игорь ЛАТУНСКИЙ
СМИ как оружие массового поражения
Когда спрашивают о том, что сегодня больше всего угрожает человечеству и всему живому на Земле, обычно называют ядерное, химическое, бактериологическое оружие. Но забывают еще об одном поистине страшном оружии массового поражения, нацеленном прежде всего на мозг человека. Это информация. Пропаганда и агитация. Это такое прочтение истории, которое программирует повторение всего, что было, на ближайшую и отдаленную перспективу. При этом забывают и о том, что XX век качественно отличается от всего, что было прежде, а XXI – тем более.
Мы сегодня влияем на природу в гораздо большей степени, чем она влияет на нас. Нажатием кнопки биологическая жизнь на Земле может исчезнуть. Цена ошибки сейчас совершенно другая, и нам надо очень четко представлять себе, где начало того, что народы переживают теперь.
Пример. Первые вооруженные нападения США на Сирию – это 1958 год. Американские самолеты с аэродромов в ФРГ, нарушая нейтральное воздушное пространство Австрии, летали на Ближний Восток и бомбили Ливан и Сирию. И если эту связь времен принимать во внимание, то многое из ныне происходящего представится иначе, чем подают многие СМИ, в том числе, ряд российских.
Холодная война тоже началась не с созданием Советского Союза – первые модели раздела России в том виде, в каком они существуют и сегодня, относятся к временам Первой мировой войны. И холодная война не закончилась в 1989 году на Мальте, на саммите Горбачев-Буш, на котором, кстати, был и я. Она продолжается и сегодня.
Санкции, создание пояса военных баз вдоль границы с Россией – все это лишь продолжение прежней политики Запада, меняются только методы. После создания Советским Союзом термоядерного оружия и, таким образом, ликвидации монополии Соединенных Штатов в данной области гонка вооружений превратилась в форму ведения войны. И сейчас навязывание нам новых витков этой гонки преследует вполне конкретную цель – довести экономику России до коллапса. И США едва ли откажутся от этой идеи.
Б;льшую часть жизни я потратил на поиски ответов на важнейшие вопросы. Когда на самом деле началась Вторая мировая война? Кто и когда придумал "железный занавес"? Неопровержимые факты убеждают, что русофобия – явление историческое, берущее истоки от начала раскола христианской церкви на православие и католичество. Она существует много веков, и еще долго будет давать себя знать.
Так и со всем остальным. То, что происходит сейчас, не новое, это — продолжение. Очень важно это понимать. И ничего не забывать, не вычеркивать, не стирать, хранить историческую память, уметь вовремя заглянуть в прошлое, чтобы понять настоящее. И увидеть возможное будущее.
Ни один факт, ни одно явление нельзя рассматривать вне системы, вырывая из контекста. Иначе не избежать ошибок, цена которых становится все дороже. Сегодня контроль над сознанием людей с использованием средств массовой информации ведёт к самым тягостным последствиям.
"Придать гласности крылья"
Во главе АПН я оказался, на первый взгляд, случайно. Но только на первый.
В 1978 году я вернулся в Москву из Бонна, где проработал послом СССР 7 лет, 4 месяца и 3 дня. Отозвали по моей просьбе, потому что у меня сложились крайне трудные отношения с министром иностранных дел Громыко. По распоряжению Брежнева меня направили в отдел международной информации ЦК КПСС.
Секретарь ЦК КПСС Михаил Васильевич Зимянин поручил мне изложить соображения, как нам лучше перестроить информационную работу – и внутреннюю, и иновещание – учитывая практику, в частности, ФРГ. Я написал записку, которая была направлена Михаилу Андреевичу Суслову. Он наложил резолюцию: "Авторы этой бумаги хотят признать, что я всю жизнь занимался не тем, чем надо".
Дальше произошло следующее. У меня возник серьезный конфликт с Андроповым. Ещё в 1979 году я был против ввода советских войск в Афганистан, а в 1982 году попытался подготовить почву для их возвращения домой. Меня обвинили в превышении полномочий и отчислили из аппарата ЦК.
Несколько лет было потрачено на работу политическим обозревателем в газете "Известия". Тогда же защитил докторскую диссертацию на тему "Конфликты интересов в антигитлеровской коалиции".
В 1986-м Михаил Горбачев предложил мне возглавить АПН. Поначалу я отказывался. "Попробуй, попытайся сам реализовать все то, что когда-то предлагал Суслову. Это прекрасный шанс!", — убеждал меня Яковлев (ред.: Александр Николаевич Яковлев — советский и российский политический деятель, публицист, академик РАН, один из главных идеологов перестройки). И я согласился.
"Надо придать гласности крылья", — так ставил задачу генсек. Пришлось напомнить ему, что во время Второй Мировой войны англичане сделали правилом: как о победах, так и о поражениях сообщать своему населению первыми – чтобы не дать враждебной пропаганде опередить себя. И он подтвердил этот принцип для нашей работы.
Я предлагал: не оправдывать, а объяснять те или иные, в том числе трагические, события в нашей стране, почему это происходило и что за этим стояло. Скажем, политика Сталина в отношениях с США и Западом после Второй мировой была производной от смены вех Вашингтоном после смерти Франклина Рузвельта. Не принимая во внимание ставки Трумэна на планетарное господство Соединенных Штатов, трудно разобраться в логике тогдашней советской политики.
Именно такую журналистику, основанную на глубоком, а не поверхностном знании любых общественно-политических процессов, я и пытался внедрять в жизнь в период моей работы в АПН.
Белые черные пятна
Каждому сотруднику АПН давалось право писать на любую тему, которую он считал важной и по которой он хотел высказать свое мнение, с одним условием: строго придерживаться фактов. С этим иногда возникали проблемы. Труднее было, когда агентство пыталось вникнуть в закрытые для публицистики сферы.
Лазарь Каганович (ред.: Лазарь Моисеевич Каганович – советский государственный и партийный деятель) предложил мне как председателю АПН подробно рассказать о том, как Сталин принимал решения, обсуждавшиеся в узком составе – Берия, Молотов, сам Каганович и еще кто-то из высшего круга, всего три-четыре человека. На таких встречах не велось никаких протоколов. Я написал записку в ЦК КПСС и получил ответ: "Ваше предложение рассмотрено. Признано нецелесообразным оживлять политические трупы". Пять лет спустя Кагановича не стало, и эта часть истории канула в Лету.
Утрачена библиотека Сталина – на полях книг он обычно делал пометки. Очень интересовался историей, в том числе античной, особенно походами Александра Македонского. Я призывал сохранить эту библиотеку, чтобы мы или кто-то в будущем могли разобраться в личности Сталина. Но услышан не был.
Нам, наверное, не дано узнать настоящей подоплеки суда над советскими военачальниками в 1937 году. Расшифровки телефонных разговоров Тухачевского, Якира, Егорова, Блюхера и других, которые обусловили вынесенные им смертные приговоры, были уничтожены по распоряжению Хрущева.
После нас остаётся много белых пятен — черных пятен нашей истории. Чтобы их было меньше, надо лишь одно: уважать его величество факт. Фиксировать его и для современников, и для потомков.
Потому молодым, вступающим на путь журналистики, могу посоветовать главное: как говорил Козьма Прутков, зри в корень. Не будь поверхностным. Учись докапываться до сути. И – умей размышлять.
Владимир Ардаев.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
