За кока-колу? А, по-любому - Огонь!

Артем Ферье: литературный дневник

Намедни встретилась в одном здешнем опусе буквально такая фраза:


«Кухонным умам шестидесятников, диссидентов, правозащитников и прочей гнилой части интеллигенции, продавшей великую страну и ее народ вместе с вертухаями и ее защитниками за джинсы, джаз и кока-колу, не понять…» (ну, дальше не так шедеврально)


Клянусь, я не выдумал этот перл – цитируется «копи-пастой». И, скажем так, есть вероятность, что это не стёб, не пародия на «бичевательную» стилистику старинного агитпропа, как, скажем, иные опусы Коммунистов Петербурга и Ленинградской Области.


Но если вдуматься, некоторый смысл в этой бредятине всё же есть. И смысл – совершенно убийственный, «приговорный» не только для состояния мозгов автора, но и для советской системы. Этот смысл можно выразить в двух тезисах:
1. В определённый исторический момент, после нескольких десятилетий успешного строительства социализма (далее коммунизма) и всемерного укрепления власти трудового народа, она укрепилась до такой степени, что её судьба оказалась в руках «гнилой части интеллигенции», способной продать «великую страну и её народ» (здесь важна не цена сделки и даже не моральный аспект, а – собственно фактическая возможность «продажи»).
2. Все великие завоевания социализма оказалось возможно противопоставить таким вроде бы пустяшным вещам, как кока-кола, джинсы и джаз. Противопоставить, сравнить – но даже не уровнять. А - найти более дешёвыми.


И ведь по сути – это правда. Оба пункта – правда.
Но, скажу по секрету, для того, чтобы перевесить «великие завоевания социализма» по состоянию на середину восьмидесятых – достаточно было и одной лишь кока-колы. Собственно, именно за кока-колу они и были проданы, поскольку слушать джаз к тому времени Советская власть вовсе не мешала, да и джинсы купить было можно, пусть и баснословно дорого. А вот с кока-колой вышел конкретный напряг.


Однако ж было бы неверно представлять себе ту негоцию, продажу Великой Страны за кока-колу, как обмен социалистических ценностей на какое-то количество означенного прохладительного напитка, будь то банка, канистра, бидон или даже цистерна. Нет. Всё гораздо хуже. Великие советские ценности – были слиты вчистую за одну лишь ВОЗМОЖНОСТЬ видеть на прилавках кока-колу.


Почему так вышло? Да очень просто. Состоялся примерно следующий диалог.


Будущий Предатель Родины (БПР) спрашивает Советскую Власть (СВ):
«Вот я читал в заграничных романах, что есть у них такой напиток, кока-кола называется. Так хотелось бы попробовать, но у нас он не продаётся».


СВ:
«Да, у нас не продаётся кока-кола, но это ж, ей-богу, совершенно терпимое, ничтожное даже неудобство. Ведь есть же много других замечательных напитков, которые ничуть не хуже. «Байкал», «Тархун», «Буратино».


БПР:
«Спору нет, это всё замечательно вкусные водички, но речь ведь не об том. Речь – о том, что я бы хотел купить и попробовать ИМЕННО кока-колу, но такой возможности почему-то не имею».


СВ (поморщившись):
«Ну ладно, хорошо. Вот сейчас закупим технологию – будем делать пепси-колу и фанту. Теперь – довольна ваша душенька?» (Это, кстати, правда. Пепси и фанта производились в Союзе по лицензии с начала восьмидесятых).


БПР:
«Нет-нет, вы не поняли. Что теперь есть пепси и фанта – это очень даже замечательно, но я всё-таки очень интересуюсь кока-колой. Чисто попробовать».


СВ:
«Ну ты зануда! Вот же свет клином тебе сошёлся на кока-коле! Поверь: ничего особенного, потрава как потрава. Такая же вредная для здоровья, как любое подобное сладкое пойло».


БПР:
«Да я б и поверил. Но хотелось бы всё-таки своими рецепторами её ощутить. Почему, спрашивается, любой человек заграницей может очень даже просто пойти и купить ту самую кока-колу, а я – не могу?»


СВ (грозя пальцем):
«А вот это уже антисоветский ваш разговор! Уж не хотите ли вы сказать, что заграницей люди лучше живут? Ну да, где-то и лучше. Но ведь советский народ – Победитель Фашизма, вынесший на себе основную тяготу Войны!»


БПР:
«Да это очень даже горделивое для меня сознание, но вопроса всё же не снимает: почему я, победитель фашизма, не могу попробовать кока-колы?»


СВ:
«Потому что советский народ – не только Победитель Фашизма, но и Покоритель Космоса!»


БПР:
«Да это всё замечательно. Но я одного в толк не возьму: какое это имеет отношение к наличию кока-колы в свободной продаже?»


СВ (саркастично):
«То есть, получается, вам эта самая кока-кола – дороже всех наших великих завоеваний? Дороже Днепрогэса, освоения целины, дороже победы в Великой Отечественной Войне, дороже полёта Гагарина и первого Спутника? Дороже бесплатного здравоохранения и образования? Дороже всех-всех-всех достижений социализма?»


СВ, на самом деле, хотела пристыдить докучного гражданина. Думала, что он, услышав такой каскад упрёков в кощунственном противопоставлении, виновато разведёт руками и замямлит: «Э, ну нет… Я не это вовсе имел в виду… Нет, ну раз такое дело – то, конечно, обойдусь я без этой дурацкой кока-колы».


И подобная тактика работала довольно долгое время. Но в конце концов – дала сбой. И очередной БПР, доведённый до белого каления уже очевидным маразмом ответов СВ, взбеленился:
«Да, ****ь! Именно это я и имею в виду! **** я в рот все ваши великие завоевания социализма, когда через пятьдесят лет после Великой Победы вы всё никак не можете найти хоть сколько-нибудь разумное объяснение тому, что я не могу попробовать эту ****скую кока-колу».


Тут ведь дело не в собственно кока-коле. Дело в принципе. Дело – в моральном состоянии советского гражданина. А оно в восьмидесятые – было расшатанным донельзя.


Ведь что получается? Американский какой-нибудь докер – приходит после работы домой, открывает холодильник, и берёт оттуда холодную банку кока-колы (скорее – пиво, но это не важно). Почему у него в холодильнике есть кока-кола? Потому что он её купил в лавчонке, ближайшей к дому. Почему он смог это сделать?


С одной стороны, потому что у него достаточно бабок, чтобы сосать кока-колу вёдрами, пока не слипнется уретра. Но это и понятно: США мало пострадали от Войны, и у них капитализм, а это система, когда буржуазия безжалостно эксплуатирует докеров, но вынуждена делиться с ними своими сверхдоходами, чтобы умерить, задобрить классовый гнев пролетариата… эээ, ну это – пока что слишком сложные материи для советского гражданина.
Но самое главное – у этого разнесчастного, безжалостно эксплуатируемого докера, есть ФИЗИЧЕСКИЙ доступ к кока-коле. Потому что она – вот, на прилавке, рядом с пепси, фантой и всей прочей поебенью.


И такой же доступ к кока-коле есть, скажем, у нигерийского докера. То есть, не совсем «такой же». Этот нигерийский бедолага – он нищий. Он, возможно, вынужден был бы потратить весь свой дневной заработок на одну-единственную банку кока-колы, и это был бы очень странный выбор с его стороны. НО! У него – ЕСТЬ этот выбор. Потому что – перед ним есть эта самая кока-кола, на которую он может спустить свой дневной заработок (когда совсем мудак).


А вот у советского гражданина, даже относительно высокого социального ранга, такого выбора нет физически. Просто потому, что физически нет кока-колы в свободной продаже в СССР. Ни за какие деньги (нет, ну достать-то можно что угодно – однако это уже «бутлегерство» и уголовщина). А вот чтобы на законных основаниях зайти в магазин и купить банку кока-колы (пусть дорого, пусть совершенно неоправданно и заоблачно дорого) – такой возможности у советского гражданина нет. В отличие от не только что американских, но и нигерийских докеров.


И это действовало очень угнетающе. Сознание того, что за тебя решают, какие ПОТРЕБНОСТИ тебе следует иметь. Когда тебе сообщают: «Ваша потребность в пепси-коле признана имеющей место быть и подлежащей удовлетворению, а вот потребности в кока-коле – у вас, по нашему мнению, не имеется».


Неудивительно, что от такой бесцеремонности советский гражданин (едва ли не всякий, а далеко не только «гнилая интеллигенция») чувствовал себя «вторым сортом» по сравнению не только что с зажравшимся американцем, но и с тем пресловутым докером-нигером (в смысле, нигерийцем). А это сознание – не очень, мягко говоря, способствует тому, чтобы гордиться своей принадлежностью к «Великой Стране».


Вот из-за такого, казалось бы, пустяка, Советская Власть и была в конечном счёте послана нахуй. Не «гнилой интеллигенцией» (не только ею). И сейчас, оглядываясь назад, я не перестаю удивляться потрясающей тупости этой власти и её пропаганды. Ведь, в конце концов, её никто за язык не тянул, призывая граждан сравнивать какую-то пошлую кока-колу с Великими Завоеваниями Социализма. Но – добились своего. Ценности были сравнены, взвешены, и Великие Завоевания Социализма - признаны легковесными по сравнению с вульгарной кока-колой.


Кстати, если кто-то считает это каким-то патетическим преувеличением, «проблему кока-колы» - смею заверить, это не так. Чтобы в этом убедиться – вспомните фильм «Бриллиантовая рука». О чём спрашивает жена Семёна Семёныча Горбункова, вернувшегося из средиземноморского турне? Она спрашивает: «А кока-колу пробовал?» То есть, этот вопрос был существенным: «Ну какая она из себя, эта самая кока-кола?».


Конечно, найдутся люди, которые возразят: вовсе не только лишь «кока-кольный» вопрос угробил Советскую Власть. Ведь были и другие, куда более важные претензии к ней. Но я всё же следую принципу бритвы Оккама. А по этому принципу, даже если б не было у Советской Власти никаких других изъянов, для сокрушительного (в конечном счёте) недовольства ею хватило бы и одного: отсутствия кока-колы в свободной продаже без указания сколько-нибудь внятных причин. То есть, когда спрашивают, почему рухнул СССР – вполне можно отвечать: «Потому что в советской торговле не было кока-колы». Пусть это не главная причина из имевшихся, но и её – было ДОСТАТОЧНО.


При этом согласен с тем, что отсутствие кока-колы – очень частный вопрос. Но он ведёт к более обширному – к отсутствию свободы торговли. А это – принципиальная ценность, которую многие склонны презирать и не видеть её значения, но им всегда выходит «боком» подобное небрежение.
Благодушно басят:
«Да ну, было б о чём говорить! Главное-то – накормить людей хоть как-то!»
Ну да, пока люди лебеду щиплют – они будут благодарны за то, что их накормили «хоть как-то». Но стоит им хоть немного отъесться – и человек начинает всё же чувствовать себя личностью, претендующей на свободу выбора. «А чего это вы за меня решаете, куда и на что мне тратить вознаграждение за мой труд? Да пошли вы нахуй, «благодетели», блин!»


Вот именно по этой причине Советская Власть подточилась и рухнула аккурат на пике советского «благоденствия» (да и без кавычек можно было бы). Тогда, когда граждане в целом наелись картошкой – и захотели к ней кетчупа. Причём не одного сорта кетчупа – а чтоб был у них доступ ко всем сортам, «как у всех белых людей». Ну и кока-колы, естественно.


Сейчас совпаты говорят: «Ну и как, сынку, помогли тебе твои ляхи?» В смысле – «Ну и что, и как вам «свободный рынок», как вам реформы гайдарочубайса?»
При этом они подразумевают, что реакция должна быть: «Эээ… да… маху мы дали….»
И я понимаю людей, которые, из вежливости и сострадания к «менее удачливым компатриотам» являют такую реакцию на этот «язвительный» вопрос, но сам, будучи циничной сволочью, отвечу прямо:
«Да замечательно прошли реформы «гайдарочубайса»! Гораздо лучше, чем можно было ожидать в самом начале девяностых (тогда, по правде, мне думалось, что не избежать гражданской войны с несколькими десятками миллионов жертв, но и это не страшило). Сейчас – в магазинах России есть всё то же, что в магазинах любой приличной страны. И магазины работают без перерывов, многие – круглосуточно. Зарабатывай деньги – да трать. И граждане России – давно уже не чувствуют себя «самым ничтожным дерьмом на планете», как чувствовали себя граждане «великого» Советского Союза. Вам это не нравится? Вы всё желаете поливать грязью новую Россию? Вам всё ваш «Совок» милее? В таком разе - да шли б вы в свою Северную Корею, пидарасы!»



Другие статьи в литературном дневнике: