Легальность. Моральность. Либерализмус.Иные добрые люди пеняют мне, что, призывая игнорировать запрет на ношение боевого короткоствольного оружия, я проявляю «гражданскую незрелость и правовой нигилизм». Итак, я – свободный человек. Не абсолютно, конечно, свободный, ибо абсолютной свободой обладает лишь Будда в состоянии нирваны, но – я очень плохо отношусь к попыткам подчинить меня чужой воле, привык жить своим умом, делать то, что мне нравится, и избегать того, что категорически не нравится. При этом – я очень миролюбивый и бесконфликтный человек. Бывает, конечно, когда я что-то навязываю другим людям, - но лишь тем, которые мне небезразличны. Родным, близким, друзьям… рабам. Я их воспринимаю как часть своей собственности – а потому порой позволяю себе проявить «тиранство», поскольку не хочу, чтоб они угробили себя по глупости и мне пришлось оплакивать потерю (особенно, разумеется, это касается моего ребёнка). Прочие люди – мне безразличны. Они мне не родня, не друзья, не рабы. Они мне никто. Поэтому любая попытка с моей стороны что-то им указывать и как-то ограничивать – будет агрессией. И если я не могу внятно объяснить, какое именно моё право ущемляется теми их действиями, которые я желаю пресечь, - это будет неспровоцированная агрессия. Будучи истинно миролюбивым человеком, я не считаю для себя возможным творить неспровоцированную агрессию против людей, которые не сделали мне ничего плохого. Хотя некоторые индивиды не разделяют этот принцип и полагают для себя возможным творить насилие против других людей постольку, поскольку оно остаётся безнаказанным, уповая лишь на право силы. Однако ж, подобная позиция видится мне несколько легкомысленной и «подростковой». Ибо, как учит нас исторический опыт, не всегда бывает легко сразу понять, какое ты встретишь сопротивление и насколько опасен может оказаться тот, на кого ты наехал. Поэтому зрелая мораль человеческого общежития – зиждется на презумпции потенциальной опасности каждого из членов социума. И единственная возможность мирного их сосуществование – соблюдение пакта о взаимном ненападении, о невмешательстве в чужие дела без приглашения, о недопустимости диктата одного человека над другим. В целом, такая концепция называется «либерализм». И родилась она не потому, что люди внезапно стали такими сознательными и взаимотерпимыми, что отказались от попыток подчинить друг друга своей воле, а потому, что по мере развития общества, нарастания его разнообразия, усложнения социальных связей стало очевидно: попробуешь диктовать другим людям свою волю и свои взгляды – можешь неслабо получить по ****у. Ну и вот после многочисленных гражданских войн и революций – как-то стало доходить, что дешевле выйдет уважать чужие свободы, а не нарушать их. Строго говоря, при всех многочисленных «измах», в действительности существует лишь две базовые концепции взаимоотношения людей в рамках одного общества. Уже помянутый либерализм («все люди имеют право самостоятельно устраивать свою жизнь по своему вкусу, и единственное ограничение их свобод допускается лишь тогда, когда это необходимо для защиты чужой свободы; ты не трогаешь меня – я не трону тебя») и патернализм («я тут самый умный, а вы – мои то ли дети, то ли рабы, и сейчас я вам расскажу, как следует правильно жить, а коли не поймёте – мои нукеры-янычары объяснят»). Все имевшиеся в истории деспотические режимы, теократии, социалистические государства – по хорошему счёту, попросту разновидности старого доброго патернализма (меняется лишь конкретная идейная подоплёка власти «вождей и шаманов» над своим стадом). И, вероятно, они были оправданы для тех условий, в которых зарождались. А на заре государственности и Цивилизации – так даже прогрессивны по сравнению с первобытной общиной. Но вот по мере социального развития, по мере появления самодостаточных людей, в просторечии называющихся «буржуазией», власть, основанная на любых сакральных и абстрактных идиологемах, будь то «божественный завет» или «стремление к общему благу», начинала трещать по швам. Поскольку самодостаточные, материально независимые люди – не очень любят, когда их пытаются прогнуть и лишить свобод на каких-то совершенно вздорных основаниях. Они – не рабы и не дети, они стремятся жить своим умом и бывают чертовски опасны, если на них наезжать. Соответственно, вдосталь покувыркавшись в кровавых волнах гражданских войн, развитые общества приходили к мысли, что государство нужно строить на несколько более разумных и адекватных началах, уважающих индивидуальные свободы и не допускающих их ограничения без очень внятного и веского обоснования. Да, ни одно государство не появилось на свет благодаря «естественному договору» (хотя США – очень близко к тому), но на определённом этапе развития этот самый «естественный договор» становится востребован как единственная возможность прекратить «войну всех против всех». При этом, конечно, даже при самом либеральном устройстве общества, ему всё же требуется специфический институт, уполномоченный на защиту граждан и их достояния от взаимного произвола, на арбитраж в случае коллизии частных интересов, на силовое обеспечение исполнения добровольно заключённых сделок. Этот институт называется «государство». Описывая задачу его деятельности я частенько говорю, в шутку: «Защита налогоплательщиков от народа». Но здесь лишь доля шутки, ибо, действительно, имущественное неравенство, неизбежно и закономерно возникающее в результате свободной экономической деятельности, провоцирует наиболее глупую, ленивую и завистливую часть населения (а это почти всегда большинство) на мысли об «экспроприации» и восстановлении «социальной справедливости». Ну и пресекать подобные порывы, стремление взять чужое по беспределу, – одна из главных функций государства. Однако ж, ни в коем случае не отрицая необходимость государства (я не анархист всё же), нельзя отрицать и то, что этот аппарат, состоящий из людей, неизбежно стремится к разрастанию и расширению своих полномочий. В чём находит страстных сторонников среди наиболее отсталых, небуржуазных индивидов, в просторечии именуемых «лохами», которые по-прежнему на инстинктивном уровне тяготеют к первобытной общине, имущественному равенству и заботливой, отеческой руке вождя. Вследствие этого трогательного симбиоза государственной бюрократии и т.н. «простого народа» даже те государства, которые в своих конституциях признали самые что ни на есть либеральные принципы, со временем неизбежно дрейфуют в сторону патернализма (чья новейшая ипостась называется «социализм»). И под внешне благовидными предлогами (гуманизм, забота о ближнем, защита дураков от собственной глупости) – непрерывно ведётся наступление на частные свободы самодостаточных людей. Фукуяма, конечно, может считать, что «конец истории» уже наступил, и либеральная демократия восторжествовала, но на самом деле – это непрерывный процесс, борьба прогрессивного, либерального сознания - и «пещерного», патерналистского. Война, в которой то и дело случаются победы и поражения то одного, то другого. Надо сказать, возможности государства изначально очень велики, даже если оно выступает исключительно как локковский «ночной сторож». Они велики – в силу уникального его статуса среди всех прочих социальных корпораций. Хотя бы – в силу того, что деньги на своё содержание оно добывает не доказыванием полезности своих услуг, а взимает за них плату принудительно, в виде налогов. И я согласен признать такой подход оправданным и моральным, покуда речь идёт об услугах, ради которых, собственно, государство и существует, и которые в любом случае оказываются на всей его территории и всем жителям. Скажем, было бы глупо, наверное, говорить: «Я не хочу оплачивать вашу армию, поскольку в случае вторжения иноземных захватчиков – сам с ними разберусь». Во-первых, это вряд ли, а во-вторых – большинство налогоплательщиков признали, что им нужна регулярная армия для защиты своей территории (и заморских операций в колониях), она объективно существует, и это более всё же эффективный военный механизм, чем сборище легко вооружённых частных фермеров и бюргеров (а если они вместе скинутся на танки, самолёты и ракеты – то… в общем, так и получается регулярная армия). Ну а раз она существует и стережёт родные рубежи, ты, проживая на оберегаемой ею местности, – по-любому пользуешься её услугами. И твоё стремление проверить, сумеешь ли ты отмахаться дрыном от диких кочевников в отсутствии регулярной армии – всё же не повод её распускать. Поэтому, здесь тот случай, когда индивид вынужден смириться с навязанной услугой и оплачивать её. То же – и с полицией, и с судами. Даже если ты сам никогда не обращался за помощью в полицию (и обратишься скорее в частное детективное агентство) – всё равно ты пользуешься её услугами хотя бы постольку, поскольку она ловит и обезвреживает преступников, которые представляют для тебя опасность. И даже если ты никогда не обращался в суд – он всё равно ценен для любого гражданина самим фактом своего существования. Тем, что ты МОЖЕШЬ туда обратиться, если тебя кинут по добровольно заключённой сделке. И пусть суд не обязательно государственный (бывают и третейские), но «инфорсмент», т.е., силовое обеспечение исполнения – осуществляется всё-таки государственными службами. В действительности, возможно, лет через сто мы придём к тому, что и большинство силовых функций государства будут осуществляться частниками, как то мечтается либертарианцам. Мне даже симпатичны такие мечты, и я думаю, что уже можно попробовать, скажем, конкурентные частные «шерифские офисы» на местах, когда бы местное собрание попросту нанимало соответствующую фирму для поддержания порядка на своей территории – и могло бы сменить её, если деятельность не устраивает. Но полная приватизация государственных полномочий – и мне кажется несколько стрёмной. Этого пока ещё нигде не было, и как оно будет работать – можно судить лишь теоретически. Поэтому совершенно разрушать государственные механизмы – не считаю нужным. Думаю, в ближайшие десятилетия развитие будет идти в сторону сосуществования параллельных юрисдикций национальных (территориальных) государств и транснациональных корпораций, тоже обладающих силовыми ресурсами и предлагающими их на рынке. Короче, пока государства никто не отменял – давать им специфические полномочия и средства, конечно, приходится. Но, естественно, я сторонник «минимального» государства, существующего исключительно во имя и в пределах тех функций, которые в силу своего характера требуют принуждения и, соответственно, обеспечиваются принудительно собираемыми средствами (налогами). Однако ж, как сказано было, не в природе государства (его аппарата, состоящего из людей) довольствоваться только такими необходимыми силовыми функциями и средствами, отпускаемыми исключительно на них. А в природе его – стремиться расширить сферу своего контроля как можно больше, подчиняя себе даже те аспекты социальных отношений, где принуждения и насилия вовсе не требуется. Ну конечно, государство – такая штука, что пальчик сунешь – и руку норовит оттяпать. Это-то нисколько не открытием было и в восемнадцатом веке. Поэтому, когда очень умные и сознательные люди создавали в конце восемнадцатого века самое «идеально-либеральное» государство под названием США, – они прекрасно понимали, что и оно – в будущем может оборзеть и начать беспределить, отхапывая все гражданские свободы, до которых дотянется. Соответственно – делали особый упор на создание предпосылок к эффективному гражданскому сопротивлению, в случае чего. На необходимость сохранения такой ситуации, чтобы массовый вооружённый протест граждан – оставался очень серьёзной угрозой для государства. Поэтому обладание смертельным оружием рассматривалось ими не только как право свободного гражданина, но и как моральный его долг (а в случае иноземного вторжения – захватчика ждёт очень неприятный сюрприз в виде миллионов умелых ополченцев вдовесок к регулярной армии). Россия, конечно, не Америка, но и либеральные принципы – не американское изобретение (просто там они воплотились в наибольшей мере при строительстве государства «с нуля», безо всяких тупых «исторических национальных традиций»). В целом ненавидя словосочетание «общечеловеческие ценности» (поскольку обычно под этим подразумевается такая херня, что туши свет), я всё-таки признаю, что либеральные принципы – это действительно универсальная ценность для всех свободных и самодостаточных людей, где б они ни жили. Принципы, выраженные в добровольном отказе от совершения агрессивных действий против других людей, которые не сделали тебе ничего плохого. Взаимный нейтралитет и взаимное уважение права другого человека жить своей жизнью, покуда он тебя не трогает. И, повторю, признание этих принципов происходит не от доброты и терпимости как якобы имманентного свойства человеческой натуры. Но – от разумного осознания взаимной опасности, какую представители вида гомо сапиенс сапиенс представляют друг для друга. Если это не вполне ясно – позволю себе заметить следующее. На самом деле, человек вовсе не склонен уважать права других живых существ только потому, что они -«твари божьи». Человек – склонен прогибать и эксплуатировать ко своей пользе всё, что прогибается и эксплуатируется. Или – уничтожать, если видит помеху себе. Поэтому свиней мы режем и жрём, барашков – стрижём и тоже режем, на лошадках – ездим верхом, а волками – восхищаемся и отстреливаем их, когда они угрожают нашим отарам. И только совсем уж сумасшедшие индивиды всерьёз говорят о «правах животных». Нет, мы не признаём и не уважаем права животных (даже если они где-то там записаны в каких-то небесных скрижалях). Почему мы их не признаём? Да потому, что можем себе это позволить. Потому, что животные, как бы ни были порой опасны при встрече с безоружным путником в джунглях, – не объявят нам войну и не смогут нанести хоть сколько-то ощутимый ущерб в отместку за нарушение их прав. Мы уже с кроманьонских времён – гораздо сильнее любого другого вида на планете, поскольку главное наше оружие – разум. Они не представляют для нас угрозы – вот мы с ними и не считаемся (а если оберегаем редкие виды – то делаем это для себя, рассматривая планетарную фауну как нашу коллективную собственность). Впрочем, и с человеческими популяциями, которые объективно не представляют угрозы для более «продвинутых» человеческих обществ, – мы тоже не считаемся и не уважаем их права. Да с хера бы? Что они нам сделают, если почувствуют себя обиженными, даже очень глубоко обиженными? Подрядят своих шаманов навлечь на нас гнев богов? Ну-ну. Поэтому, собственно, замечательным образом белые христиане охотились в Африке на негров, чтобы в колодках доставить их в Новый Свет, а там – сгоняли с земель и отстреливали всякого рода индейцев (одновременно восхищаясь ими и пописывая про них приключенческие романы). Да, христианская мораль вроде бы не дозволяла так поступать – но не шла б она лесом, когда не подкреплена угрозой эффективного противодействия? В действительности, это ключевой момент нашей так называемой «морали». Это не есть нечто богом данное или в душу вложенное. Это элементарно – осознание того, что можно обжечься, если тянуть руки к тому, кто может тебя обжечь. То есть, вся суть нашей морали – считаться с теми, кто ЗАСТАВЛЯЕТ с собой считаться. С теми, с кем НЕВЫГОДНО, себе дороже не считаться. И почему в современном обществе всё же укоренилось базовое представление о необходимости взаимного уважения человеческих прав? Да потому, что в современном обществе присутствуют всё же Люди (хотя они нигде не образуют большинства), которые будут реально очень ОПАСНЫ, если на них наезжать. Но они же – будут очень ПОЛЕЗНЫ, если договариваться с ними по-хорошему. Вывод разумного человека: лучше договариваться по-хорошему, а не наезжать. Вот и вся мораль. Но поскольку общество не состоит целиком из разумных людей (вернее, инфантильных идиотов – большинство) – периодически происходят отступления от этого золотого правила. А поскольку безумие двадцатого века заключается в том, что политические права были дарованы всем и всяким голодранцам, которые не в состоянии обустроить даже собственную жизнь, вступая в добровольные сделки с другими людьми, - естественно, такие отступления очень легко приобретают силу закона. Что я думаю о законах? Ну, в принципе, конечно, они нужны как некие официально оформленные разумные правила взаимодействия людей, способствующие разрешению частных конфликтов. А главное – законы должны служить ограничению государства, контролю над ним, избежанию узурпации им чрезмерной власти. Но какого-то трепетного пиетета к законам – я не испытываю. Поскольку принимаются они людьми, такими же, как я, а с учётом конъюнктуры двадцатого века – зачастую и гораздо более глупыми и менее ответственными людьми, чем я. Ну и с хера бы мне уважать их волю, пусть она и десять раз проштампована на заседании Госдумы? Извините, но свою жизнь – я строю так, как угодно мне. И я не стану прогибаться под каких-то инвазивных недоумков, которые пытаются поучить меня жизни при помощи своих филькиных грамот. Я – считаю свою жизнь совершенно моральной. Я – не творю зла другим людям. Я – их не трогаю, когда они меня не трогают. И на мой взгляд – этого вполне достаточно. Если же закон считает иначе – то это проблемы закона, а не мои. И эти свои dura lex sed lex – для первокурсников юрфака оставьте. Мне ж достаточно того, что если ваш «лекс» такая «дура» - то пусть дураки его и исполняют. На самом деле, история знает много интересных законов (принятых в рамках исключительно корректной парламентской процедуры, истинно народными режимами). Ну или, что если кто-то в твоём присутствии отпустил «крамольную» шутку политического характера – ты, опять же, должен стукануть на него, а иначе – будешь соучастником «антиправительственной пропаганды» (и это не только СССР в виду имеется – много было в истории иных примеров затыкания ртов при помощи Закона). Ну или – что ты не можешь, заработав денег по добровольному согласию с нанимателем, потратить их на нужные тебе товары на свободном рынке, соответствующим образом договорившись с производителем. Поскольку есть некие глубокомысленные дядечки, которые решают, во-первых, сколько ты должен получать за свою работу, а во-вторых – сколько должна стоить та или иная вещь в подчинённой им системе торговли (и это - уже про СССР, поскольку это было, конечно, уникальное для Нового Времени явление пещерного деспотизма, норовившего удушить все и всякие свободные экономические отношения; «антигосударство», по хорошему счёту, ставившее своей целью устранение главного нашего видового признака – частную собственность на средства производства). Ну и вот это всё дерьмо – я должен, что ли, принимать as is, только потому, что оно имеет «силу закона»? Нет, я не буду устраивать громкую революцию по поводу каждого нарушения моих естественных прав. Это слишком хлопотно, это слишком деструктивно, это слишком обременительно для меня. Хотя, конечно, была б моя воля, я бы всякого политика, требующего запретов для граждан и ограничения их свобод без внятного и веского обоснования, – тотчас бы привлекал к уголовной ответственности по подозрению в злоупотреблении властью. Но поскольку я реалист – я поступаю (и поступал) иным образом. Но вот дальше – я хочу купить на эти деньги хорошую нямку. Не костяки за два рубля, что ПОРОЙ лежат на прилавке нашего гастронома, а хорошую свиную вырезку. И я не хочу стоять в очереди полтора часа – моё время слишком дорого стоит. Поэтому – я договариваюсь с мясником (это противозаконно!), плачу ему баксами (это совершенно противозаконно!) и получаю свою свинину с чёрного хода (это – вопиюще противозаконно!) Как я относился к тому, что если часть дефицитного товара мне, за переплату, выносят с чёрного хода, обрекая тех честных советских граждан, что стоят в очереди, на ещё «дольшее» стояние в очереди? Очень злорадно я относился к этому. «Да, это ваше государство, созданное ради вашего блага, лохи вы мои позорные, барашки вы мои безмозглые. Ну и вот оно такое, что вы – в очереди стоять будете, гробя своё никчёмное время, а я – из-под носа у вас уведу то, что нужно мне. Ах, вам оно тоже нужно было? Ну – не судьба. Ибо в этой жизни кто-то стоит в очередях, а кто-то – даёт хорошую цену и получает своё. Поскольку время своё тратит – на зарабатывание денег, а не на стояние в очередях!» И больше всего меня тешила мысль, что я, вместе со своими друзьями-фарцовщиками, и вместе с этими жуликами-продавцами – преследуя собственную выгоду, совершаем всё же благое дело, укапывая эту ублюдочную совковую систему «управления» экономикой. Да, в девятнадцатом году нашим победить не удалось, супротив «партии народного щастя», – но сейчас мы реванш возьмём. И взяли. И вернули свою страну в число развитых, цивилизованных стран, где экономика определяется, в целом, свободной волей её субъектов, сиречь «рынком», а не документами Госплана. Как быть с теми людьми, которые тогда очень профессионально и компетентно умели стоять в очередях, а с нашествием рынка – лишились приоритетов, даваемых этим замечательным навыком? Честно скажу: мне похуй. Я осознаю, что эти персоны были опорой того самого «Совка», который мешал мне жить, и который я, совместно с миллионами других свободных людей, таки завалил, и я имею моральное право предъявлять этим персонам за то, что они поддерживали ту власть, которая пыталась лишить меня моих прав и свобод, но – я этого не делаю. Я великодушен. Я им прощаю их тяжкие прегрешения передо мной лично и перед страной, что они были оплотом той скотской власти. Но – я не настолько всё же сентиментален, чтобы париться на предмет того, как этим людям жить дальше. Да начать с того, что их вообще никто не просил рождаться на свет. А тем более – становиться теми совковыми уродами, которые, поддерживая посягательства их государства на мои права, мешали мне жить. Поэтому – мне абсолютно похер, как они там лишились привычной «работы» (бессмысленного просиживания штанов), как там погорели их вклады в сберкассе, как там они оказались лишены господдержки. Я не держу на них зла (поскольку милостив) – но и ничем им не обязан. Но тем не менее, я бы хотел, чтобы всякий человек, порывающийся лишить меня и мне подобных наших прав и свобод, – помнил участь СССР и всех этих бедовых «совков», оказавшихся в полном дерьме, когда пало их государство. Может, это чересчур пафосно прозвучит, но вот одно государство, посягавшее на мои права, - уже обратилось в пыль. И десятки миллионов его истовых приверженцев – обращены в ничтожество. Ну и как, собственно, ещё-то намекнуть надо, что не стоит посягать на мои (и мне подобных) права, что это слишком опасно? Ещё раз, что ли, вам страну грохнуть и вас, лохов, снова вогнать в то ничтожество, которого вы, по хорошему счёту, и заслуживаете? Но нет, хотя Союз я ненавидел, а вот нынешнюю Россию – всё-таки люблю, несмотря ни на что. Да прикольное, на самом деле, государство. Её стоит сделать конфедерацией, чтобы сохранить целостность, но разрушать совсем – нет смысла. И знаете, почему оно прикольное, это государство? Да потому, что здесь «идиотизм законов искупается необязательностью их исполнения». И именно поэтому я живу в России, хотя мог бы жить где угодно. И я горжусь своей страной, что здесь не прокатывает европейский нынешний «имбецил-социализм». Что здесь лохи – сосут, как и положено лохам, а деятельные люди – имеют возможность подняться, если докажут свою полезность другим людям в обществе. Разумеется, мне не очень нравится чрезмерный «этатизм» путинского времени. Но что нравится – что со всяким чиновником можно договориться. Ибо всякий чиновник – человек, а не киборг. Но вот что меня бесит – так это инициативы отдельных граждан на предмет того, как бы лишить меня каких-то моих прав, по беспределу. Но самое главное, эти люди, которым дали право голоса – они дикари, большей частью. Чего ты там считаешь, зайка моя? Ты, вообще, хорошо себе отдаёшь отчёт в том, что говоришь, устами своими пухлыми? Ты вот только что – наехал на меня, совершил агрессию. Я тебя никак не трогал, а ты вот взял и сказал, что хочешь ущемить моё право на приобретение и ношение пистолета (когда мне хочется его иметь и носить). Этим самым – ты сделал себя моим врагом, на ровном месте. Ты точно уверен, что достаточно зрелый чел, чтоб участвовать в политике? По-моему, в песочнице своей тебе бы сидеть - и не рыпаться, покуда не научишься элементарной вежливости. Главное правило коей – не наезжать на людей, которые не наезжают на тебя. Но то же самое – и с наркотиками. Тем более, это идёт дальше. Вот уже и метамфетамины вне закона, и кокаин, и марихуана. Они вредные? Да. Не полезные – точно (как и алкоголь, как и сигареты). Но и сладости вредны для организма, и жирная пища (особенно, если гиподинамический образ жизни иметь и зарядку не делать). И вот уже в Дании принимаются законы об акцизе на жирную пищу в фастфуде, а также – продвигается мысль, что сахар – тоже наркотик (а это так). Дело времени – когда и на него акциз введут. Обоснование? А вот когда государство обеспечивает бесплатное здравоохранение – оно вправе брать дополнительные налоги с того, что подрывает здоровье подопечных кроликов. Нелогично? Да логично… если, конечно, допускать, что государство обеспечивает бесплатное здравоохранение. Ну вот если в этот огород пустили этого козла, государство, - конечно, оно там дел наворотит. Ну да, государство, его бюрократия – неизбывно стремится к расширению. Хотя на самом деле, я всё-таки лелею мечту о том, как источник государственной власти будет приведён к размеру уплачиваемых налогов (ОАО «Государство»), и как государство займётся своей непосредственной деятельностью: пресечение произвола в отношениях между гражданами. Не более и не менее того. Но чтобы эту мечту сделать явью – я и сейчас делаю то же, что делал в восьмидесятые. Именно – живу, соображаясь со своими собственными моральными установками, делаю – что мне приятно, а когда государство встаёт на пути – нахожу способы растлить его служащих, фальсифицирую полномочные документы и устраняю это препятствие для себя (гордясь тем, что подтачиваю его в целом… а вот пусть и не лежит такой каменной глыбиной на пути Прогресса!) © Copyright: Артем Ферье, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
