Как всё же бороться с коррупцией?

Некоторые пеняют мне на то, будто бы я чересчур уж апологетично отношусь к такому явлению, как коррупция.
На самом деле, это не так. Если под коррупцией понимать готовность чиновников за деньги беззастенчиво предавать интересы службы, покрывать зловещие преступления против мира и человечества, отпускать отморозков на волю и упрятывать за решётку невиновных людей – то к таким явлениям я отношусь крайне отрицательно.
Правда, я не понимаю, какое тут значение имеет корыстная заинтересованность госслужащего. По-моему, значение имеет лишь то, что он больной на голову ублюдок и напрямую содействует реальным преступлениям. Поэтому и считаю, что судить в таких случаях нужно не по коррупционным статьям, высасывая из пальца составы, а за соучастие (хотя бы в форме пособничества) в тех настоящих преступлениях, чьё совершение он облегчил.
Скажем, выдал за взятку сертификат на заведомо ядовитую какую-то жрачку, не проходящую ни по каким стандартам соответствия, – привлекаешься за покушение на убийство двух и более лиц с косвенным умыслом. И пофиг, сколько ты взял денег. Важно – что ты людей гробить готов был.

Но вот, боюсь, на обывательском (да и политическом) уровне неприятие коррупции зачастую сводится к жажде «социальной справедливости» (что в моём разумении – элементарная лоховская зависть). И возмущение вызывают не те мерзости, которые ублюдки во власти делают ради наживы, а сам факт их наживы хоть от каких действий. То есть, наличествует стремление – не помешать чиновникам творить истинное зло, а скорее – помешать им «жить красиво».

У меня – совершенно другое отношение к чиновникам и к их богатству. Примерно – как к сантехникам.
Ну вот представим ситуацию, что я вызвал сантехника, чтобы установить системы в новом загородном доме, он всё сделал чин-чинарём, всё блестит и журчит, я заплатил ему, как договаривались, и мы расстались с чувством глубокого удовлетворения, условившись о возобновлении сотрудничества, если возникнет надобность.
А потом ко мне заявляется какой-то доброхот и сообщает, что видел моего сантехника в шикарном казино с бокалом шато марго и с двумя роскошными блондинками подмышкой.
Я пожму плечами: «Чел, а зачем ты мне это рассказываешь? Ну да, он хороший спец – и потому зарабатывает достойные деньги. Но я согласился на его расценки, изучив рынок услуг, и остался доволен его работой. А уж как он тратит свои деньги – это вообще не моё дело».

Конечно, я понимаю, что между частником-сантехником и госвластью, которая, в какой-то мере, навязывает свои услуги и терпит куда меньше конкуренции, есть некоторая разница. Но тем не менее, я не вижу смысла в борьбе за то, чтобы люди, способные порой повлиять на движение многих миллионов долларов, влачили нищенское существование, недостойное приличного сантехника. Я даже это считаю опасным, иметь во власти таких маньяков-аскетов. Они то ли крайние идеалисты (на грани идиотства), то ли в тайне ненавидят всё человечество.

Поэтому, в принципе я не против того, чтобы государственные ребята кое-как использовали свои должности для целей личного обогащения и вели себя как, в некоем роде, бизнесмены. Я лишь против того, чтоб они сознательно вредили обществу, повышая свою значимость, и чтобы добренькое законодательство давало им для этого возможности, громоздя всё более абсурдные регуляции. Но если человек получает благодарность за то, что делает свою работу для вип-клиентов несколько лучше, чем для жадных лохов, которые считают, что он и так им по жизни должен, - я не вижу в этом ничего особо плохого. Во всяком случае, весь вопрос в том, ЧТО именно он делает ради вознаграждения.

И вот тут проходит тонкая грань между умными и в целом сознательными чиновниками, которые своего не упустят, но не станут гадить из необоримой какой-то алчности, и тупыми отморозками, которые решили, что вообще всё можно. Тут же проходит и грань между «в целом терпимой» коррупцией и злостной, разрушительной, неприемлемой (те же, кто считает, будто никакая коррупция в принципе не приемлема – ну и валите в свою Норвегию! :-) )

Естественно, коррупция особенно актуальна для госструктур в силу их уникальной специфики, но и у частников – тоже бывает. У нас, в Ауэрзе, во всяком случае, - да уже через пяток лет службы ребята обрастают собственными или дружественным бизнесами и перестают интересоваться своей зарплатой. Другое дело, что у нас это и не считается чем-то нехорошим. И третье дело – что к этому времени люди уже твёрдо усваивают, как можно использовать свои полномочия, а как – нельзя категорически.

Я могу рассказать о профилактике злоупотреблений и предательства интересов службы, поскольку, как показывает многодесятилетний уже опыт, - она весьма эффективна.

Итак, вот приходит новый сотрудник. Обычно – он приходит не с улицы, а довольно долго фильтруется в «сателлитках», легальных ЧОПах или юридических конторах, где только руководство знает о связи с нами (ну и присматривается, соответственно, к потенциально ценным для нас кадрам, за чьи головы получает премии). Хотя бывает – и с улицы (как я попал в своё время сразу в центральный аппарат). Но в любом случае, ВСЯКОГО новичка, даже соискателя должности полотёра в корпоративном кафетерии, собеседуют очень компетентные люди.

Вообще, если Иосиф Виссарионыч в чём был и прав, так в том – что кадры решают всё. И вроде бы, все руководители это понимают, и заверяют, что уделяют большое внимание кадрам. Но только во многих корпорациях это «большое внимание» выражается в том, что на интервьюровании сидят какие-то мутные барышни, которые не сумели найти себе толкового ёбаря, а по этой причине решили почитать модных книжек и заделаться великими психологинями. Такими, что в жизни не распознают законченного маньяка, когда он сидит прямо перед ними, но наметут чёрт знает какой пурги на карьерное надгробье вполне приличного кандидата, основываясь на результатах тестов, смысла коих не понимают даже приблизительно.

У нас – подход другой. У нас на «кадрах» сидят вполне взрослые персонажи, занимавшиеся ранее оперативной работой, шпионажем, контрразведкой, руководившие боевыми и агентурными подразделениями, и многократно доказавшие на практике, что хорошо разбираются в людях. И уровень дебилизма, гнильцы и необузданной агрессивности – замеряют отнюдь не по тестам с приложенной инструкцией (хотя тесты используются, прежде всего, чтобы посмотреть реакцию человека на них, чтобы вызвать его на какие-то эмоции).

Но окончательно принятым новичок по-любому считается лишь после первой серьёзной пьянки с опытными коллегами. Ибо нас не очень трудно впечатлить способностью трезвого человека вести себя адекватно, когда он не полный кретин. Но – хочется получить хоть какую-то уверенность, что у него не сносит башню, когда он нарежется до поросячьего визга.

Далее – задача его поднатаскать, довести до годной умственной и физической формы, вложить кое-какие нужные знания, а в общем плане профпригодности обеспечить три вещи:
А) лояльность;
Б) эффективность;
В) общее представление о понятиях добра и зла, так скажем.

Бывает долгий период стажировки, со всякого рода изнурительными занятиями, где его, конечно, инструктируют, как следует вести себя во всяких интересных ситуациях. Типа, если тебя задержали менты, а потом приходят какие-то люди в чёрном и начинают выпытывать сведения о нас. «Рассказывать всё, что знаешь, не пытаться врать, давать любые подписки о сотрудничестве, любой ценой убедить в полезности сохранения тебе жизни после допроса, сливать специально существующие на этот случай адреса и телефоны (мы их держим на контроле, и когда кто-то станет пробивать – поймём ситуацию). При первой возможности – уведомить куратора».

Ну или – как вести себя, если переспал по пьяни с девицей, а потом тебе предъявляют пикантное видео, рассказывая, что ей тринадцать лет. Или просто угрожают скомпрометировать перед супругой (с сожительницами(лями) – тоже проводится собеседование, где им доходчиво излагают возможности монтажа и фотошопа).

Ну а потом – такие интересные ситуации обязательно происходят с новичком. И ему, конечно, здоровье не портят – но пресс бывает довольно жёсткий. Что ж, мы только со стороны – сборище отвязных мультяшек, а так-то – всё же одна из самых мощных спецслужб мира. Это не игрушки, то, чем мы занимаемся. И чел знал, на что подписывается, и за что ему платят такие бабки.

При этом – за парнем наблюдают, анализируют его поведение. Но главное – он получает представление о «дружественных провокациях» как таковых. И пока ещё зелёный – он не отличит очередную такую дружественную провокацию от истинно враждебного захода на перевербовку.
Некоторые поначалу обижаются, типа, я оскорблён недоверием, но ему объясняют, что это делается для того, чтобы лучше его подготовить, чтобы он сам больше верил в себя, когда с честью прошёл испытание, всякое такое.
В любом случае, на мой взгляд, такие спектакли – это лучше, чем запугивать своих сотрудников какими-то лютыми карами за предательство. Нет, у нас самая страшная кара – увольнение. Но когда человек привык быть одним из нас – это для него на самом деле страшно, утратить свой статус

В целом же, требования к сотруднику очень простые. Делай свою работу – и не подставляй коллег, не подставляй корпорацию.
Для многих, впрочем, они поначалу не такие уж простые. Касательно первого – возникают недоразумения того рода, что в нашем понимании «сделанная работа» - это сделанная работа. А в понимании многих ребят из государственных (да и частных) структур это – артистичное и проникновенное изложение причин, почему работа сделана не была.

Помню, при мне как-то один паренёк, недавно пришедший из угро, докладывал Элфреду по делу о розыске одного крупного афериста, кинувшего наших друзей на большие бабки. «Принимаются все необходимые меры, задействована агентура на местах, выявлены и взяты под контроль адреса, где не исключено появление объекта…».

Элфред прервал его, поморщившись и помахав в воздухе своей лапищей, и спросил:
«Друг, ты сейчас где вообще? На ковре у начальника ГУВД? Какие ещё меры приняты? Какая ещё агентура задействована? Ты мне зачем это всё рассказываешь?»

Парень смутился, даже обиделся:
«Нет, ну я не вру и не втираю очки. Действительно, я оповестил всех, и с информантами встретился… и вообще мы все с ног сбились…»

Тут Элфред взрычал, в своей обычной манере:
«Да мне плевать, сбился ты с ног, высунул ты язык на плечо – или тусишь в ночных клубах в своё удовольствие! И мне тем более наплевать, как именно ты найдёшь этого урода. Но вот на кой ты заявляешься сюда ко мне, если он ещё не лежит у тебя в багажнике с браслетами на руках? Рассказать, какие ты принял меры, как ты охуенно неравнодушен к делу и как ты горишь на работе? А нахуй мне оно надо? Нам не за это платят – и тебе не за это платят. Платят – за job’s done, а не за «ну не шмогла я».

Собственно, Элфред отчитывал этого паренька при мне – поскольку и хотел дать новичку понять, что его ментовское «мы принимаем все меры» - это немножко не то, что нам нужно. А после этого понимания – мне предстояло помочь неофиту, поскольку я уже тёртый был в бизнесе.

Когда мы с ним шли к машине, парень посетовал: «Чего Тигра про какие-то ночные клубы гонит, а? Да когда я по ним ходил вообще, а? Тут действительно, зашиваешься, как проклятый, а он… да хуже начальника ГУВД! Тот хоть беспочвенно не оскорблял!»

На что я сказал: «Я тебя сейчас ещё более беспочвенно оскорблю. Тебе – нужно было ходить по ночным клубам. Поскольку клиент – их обожал. И поскольку ясно, что он не такой идиот, чтобы светиться на каких-то заведомо связанных с ним адресах в России. Поскольку он, с его-то баблом, стопудово уже свинтил в загранку. И нам нужно получить наводочку, куда он именно свинтил. А для этого – мы будем шляться по его любимым ночным клубам, щекотать стриптизёрш банкнотами по голому пузицу и выведывать, не проговаривался ли он по пьяни о странах своей мечты, где хотел бы встретить старость. А после этого мы возьмём списки пассажиров авиарейсов, прибывавших в те страны в подходящее время… И ты вот на меня сейчас так смотришь, как будто хочешь сказать: «Почему бы не прошерстить списки отбывавших из России в оффшорные зоны?» Но ты лучше этого не говори. Будем считать, что ты не подумал всерьёз, будто это ушлый жулик прямой наводкой и по родному паспорту направился прямо из Шарика ровно туда, где собирается жить. Естественно, он просчитал, что именно так его и будут искать, – а потому старательно путает следы. И нам не нужно знать, куда он выехал из России и как он петлял по Европе. Нам нужно знать, где он вознамеривался приземлиться окончательно. И именно это – ты и должен был выведать за те три дня, что валандаешься с делом. А не «меры к розыску», блин, принимать. И если ты не знаешь, как раздобыть эти списки, – то вот с этим ты и должен был прийти к Элфреду. «У меня есть соображение, но нужно содействие». А не - «Я тут бегаю-дрочу, до полного изнурения, авось кто оценит мою жертвенность». Ладно, чел, не обижайся – но нам правда нужно его найти, а для этого потребуются реальные жертвы, реально придётся гореть на работе. Вот прямо сейчас – и отправляемся зажигать в вертепах. Жечь здоровье и купюры».

Не скрою, то, что делал этот парень, выведывая контакты и возможные лежбища «пациента» в России, он делал вполне профессионально и в целом это тоже было нелишне. Но я был почти уверен, что «пациент» - не такой дебил, чтобы оставаться в России после того, сколько он хапнул. К тому же, мне казалось, что я чувствовал его романтическую натуру. Он был ландшафтный дизайнер, и довольно талантливый, и для меня даже было загадкой, почему он решил не ограничиться честным составлением проектов, за которые получал не такие уж плохие деньги, а создать липовую фирму, которая обещала претворять его проекты в жизнь, нагребла предоплат на полтора лимона баксов, - и слилась. А владелец-аферист? Да не мог он оставаться в родном Отечестве, затихарившись на чердаке у какой-нибудь одноклассницы, первой своей пассии! Он обязательно стремился обосноваться в стране, где его никто не знает и где будет простор для его ландшафтной фантазии.

Мой напарник ухмыльнулся чуть смущённо и признался:
«Знаешь, я всё никак не могу привыкнуть, что меня не взгреют, если поймают в клубе, засовывающим стобаксовку в трусики стриптизёрше».

Я вздохнул:
«Да ты дурак, блин, что ли? Всё, ты больше – не какой-то там честный мент, ты работаешь ВСАМДЕЛИШНО! И за этого аферюгу – мы получим, чтоб не соврать, косарей по двадцать на брата. Если поймаем. А если не поймаем – то получим ****юлей от Элфреда и, возможно, штрафы. Ну поскольку, действительно, друзья платят нам за результат, за крышу, - а не за служебное рвение как таковое. И не за скромность в быту – уж тем более».

Мы наведались в довольно уютный кабачок, где «пациент», как говаривали, больше всего отвисал перед своим внезапным исчезновением, сняли кабинет, познакомились с милыми девицами, хорошенько расслабились.
Бывший опер, порядком насосавшись и даже нюхнув кокса (нет, это не реклама кокса, поскольку оно действительно коварная штука, и при неумеренном потреблении – запросто можно схватить инсульт даже на вполне здоровый организм), вдруг выдал с загадочной усмешкой: «Говядины и танго!»
Я прищурился: «Ты чего имеешь в виду?»
Он раскинул руки: «Да я просто брежу! Удолбался – вот и лезет в голову чёрт знает что! Вообще не помню, откуда и к чему».
Но я-то помнил. И вдруг поймал себя на мысли, что уже второй раз за вечер живой оркестр играет Per una cabeza (да, это был не какой-то рейв-тусняк, а довольно такое старомодное заведение с колоритом тридцатых).
Выйдя в сортир и умывшись холодной водой, я сделал звонок – и через сутки афериста взяли в Байресе.

Если кому интересно, ничего страшного с ним не было. Просто объяснили, что мошенничество – немножко не его стихия, что лучше вернуть должок (он не так уж много успел потратить), а что до процентов к долгу, включая оплату наших услуг, - так с этим легко можно разойтись, если работать по специальности и по призванию. Именно: занимаясь дизайном вилл для богатеньких пижонов. Сейчас мы друзья и со смехом вспоминаем эту историю (хотя ему, конечно, не до смеха было, когда он вернулся в свой только-только снятый домик в Байресе из магазина, и обнаружил там двух не очень лучезарных ребят с приветом из снежной России).

А тот «зелёный» опер – нынче истинный мастер международного розыска, и ему вовсе не надо нахрюкиваться и закидываться коксом для «трансцендентных» прорывов сознания. Но он постиг тогда простую мысль: нынешнему начальству – плевать на его «обликом морале», плевать на следование каким-то служебным инструкциям и плевать на методы, коими он достигает результата (хотя голимая уголовщина и неоправданное мочилово – не приветствуются, конечно). Главное – чтобы работа была сделана. Но тогда мне было смешно наблюдать эти его «измены» в духе Семён Семёныча Горбункова.

Это, правда, было в конце девяностых. У современных российских ментов – комплексов, конечно, поменьше. На предмет тусования в клубах и засовывания купюр в трусики стриптизёрши.
И конечно, они «коррумпированы» по самое не балуйся, и никто из них не живёт на зарплату. Но – они делают свою работу довольно неплохо (поверьте, ничуть не хуже, чем флики во Франции или копы в Штатах). И будучи сами буржуа, теперь уж, - они искренне заинтересованы в том, чтобы в ареале их обитания поменьше было гопни и отморозков, способных покоцать их недурные тачки и ограбить их родню.

Но, должен честно сказать, самые большие трудности, даже у нас, вызывает правильное усваивание третьего пункта общих требований к сотруднику. Именно - восприятие сущностных границ «добра и зла». То есть, что можно делать ради личного обогащения с использованием служебных возможностей – а чего всё-таки делать не надо.

Но – корпорация старается помочь в усваивании таких вещей.
Помню, в девяносто шестом, когда я учился на третьем курсе филфака и уже два года работал в Ауэрзе – на одной студенческой вечеринке после сессии ко мне подвалил один спортивно-братоватого вида паренёк (на таких вечеринках всегда хрен кто знает, кто кого пригласил), и сказал: «Слушай, Артём, у меня к тебе есть серьёзный разговор».

Мы отошли. Он изложил суть.
«Слушай, извини, если чего не так скажу, но про тебя говорят, что ты вроде как «чекист»? Нет, я безо всякой задней мысли – просто это все знают и все говорят. Так вот, у меня к тебе дело. Тема такая: есть один урод, который должен мне бабла. По-честному должен, ты не подумай. Он мне тачку помял. Влепил в бочину на красный, придурок криворукий. На десять косарей влетел. И бабки-то у него есть. Он коммерс. Но такой, типа, крутой, у крутых сосу. Короче, платить не желает».

Я пожал плечами и молвил:
«Надеюсь, авария зафиксирована? Протокол составлен? Подавай на него в суд».

Парень покривился:
«Да какой, блин, суд? Да в какой стране живём, ёпты? Слушай, он меня тогда уломал обойтись без протокола, ментов не вызывать, мол, он и так мне всё оплатит. Ну, он пьяный, сука был. Я и вошёл в положение. На другой день позвонил – так он забыковал. Не, ну я понимаю, что как лох повёлся – но только не лох же я! И надо ж эту падлу к ответу призвать! Поэтому, давай так: мы вместе к нему скатаемся, ты там ксивой малешко помашешь, чутка прессанёшь его, как вы умеете, - и я гарантирую, он обосрётся. И выставим его на пятнашку. Десятка – мне, за ущерб, пятёрка – твоя. Идёт?»

Я смерил его довольно продолжительным взглядом и предложил:
«Давай так. Ты сейчас делаешь вид, будто с****нул чего-то по пьяни, не подумав, а я – делаю вид, будто этого не расслышал».

Он заулыбался:
«Не, ну а чего такого-то? Правильное же дело! Если ты стремаешься, что он заявит куда-то – да не заявит. И чего тебе, бабки не нужны, что ли? Да ладно, Тём, не чужие же люди, всё понимаем!»

Теперь я был совершенно уверен, кто передо мной, поэтому сделал голос металлический и холодный, как твёрдая ртуть, а лицо – такое праведно-гневное, будто позировал для видеоклипа на слова Реквиема, quando judex est venturus cuncta stricte discussurus:
«Юноша, вы отдаёте себе отчёт в том, к КОМУ обращаетесь и С ЧЕМ обращаетесь? Да, я старший лейтенант ФСБ. Но это означает, что если ты, щенок, ещё слово тут вякнешь, – я тебя самого сдам знакомым рубоповцам, и они тебе нарисуют приготовление к вымогательству, покушение на дачу взятки должностному лицу, организацию преступного сообщества – и ещё много чего. Лет на семь лесоповала. Поэтому – лыбу свою дебильную подобрал, и нахуй свалил!»

Разумеется, это был ментовский опер, дружественный нам, привлечённый для проверки меня на вменяемость. И я даже понимал, к чему такая проверка (а потому нисколько не оскорбился). За пару недель до того один старший коллега, незабвенный Поручик, подбил меня поучаствовать во «внештатном» восстановлении справедливости, наказать отморозков, сурово обидевших его знакомых девочек по вызову (замечу, корпорация наша бордели не крышует, поскольку блюдёт репутацию, но у Стаса это были личные отношения). Я согласился, поскольку Стас мой друг, и я много чем был ему обязан… и он пообещал мне джип, который мы отожмём у негодяев, «помахав корочками». Там, правда, махание корочками привело к тому, что нам пришлось положить шестерых очень буйных персонажей, совершенно отпетых зверьков, которые, как оказалось, находились в розыске за многие заказные убийства. И это был мой первый опыт реального боестолкновения. «Дефлорация».

Ну и вот Элфреду, значит, стало интересно: я только Стасу готов помогать, нарушая инструкции, - или любому баклану с улицы, сулящему лёгкую поживу?

Что бы было, если б я согласился посодействовать этому пареньку?
Об этом я могу судить отнюдь не гипотетически, поскольку впоследствии сам принимал участие в разработке таких подстав для новичков.

Конечно, когда ты соглашаешься и прессуешь несознательного неплательщика – он клянётся расплатиться. И конечно, все ваши разговоры пишутся. И конечно, в момент передачи денег – налетает черномордый спецназ, кладёт тебя мордой в пол, а после чего – начинается выяснение, то ли ты реально эфэсбэшник, замазанный в вымогательстве, то ли мошенник, слепивший себе левую ксиву – но по-любому замазанный в вымогательстве.

На определённом этапе – заключённому дают возможность связаться с нашими, и происходит встреча. Где бедолаге объясняют: чел, по ходу, ты решил, что большой и взрослый, что можешь самостоятельными делами заниматься. Что можно использовать свою корочку для прибыльного сотрудничества с автодорожными подставщиками и прочими вымогателями. Ну так мы не против. Но только при таких раскладах твоя корочка превращается в тыкву, поскольку раз уж ты решил работать без нас – то, значит, понимал, чего делаешь, и в нашем содействии не нуждаешься. Думаем, с этими ничтожными серыми гоблинами, которые тебя повинтили, - ты тоже прекрасно разберёшься. Ну, ты ведь наверняка имел план, как с ними разобраться.

Когда бедолага выливает первый галлон слёз на штиблеты куратора – ему объясняют: «Ну, ты понимаешь, что они тебя прихватили совершенно железно, со всей доказухой? Ибо это профессионалы. От тебя – они в принципе не возьмут хоть какое угодно бабло за развал твоего дела. Они просто не станут с тобой на такие криминальные темы беседовать – поскольку не идиоты, в отличие от тебя. Да они честные люди. А тебя – считают ровно тем криминальным уродом, каким ты себя и проявил. Может, они послушают НАС, если мы гарантируем, что ты был дурак, и оступился, и что впредь этого не повторится. Но здесь – как с порядочными женщинами во Франции, из анекдота. «Они есть, но это стоит ОЧЕНЬ дорого».

И бедолага воет от счастья, когда его отпускают и объявляют ему, что теперь его долг перед корпорацией – ну где-то такой, что года три выплачивать по двадцать процентов из оклада.
Разумеется, уже через год он понимает, что это была подстава (это если совсем наивный и не понял сразу). И если он правильно всё уразумел и больше глупостей не делает, – ему скашивают его долг.
Но – это очень хорошая прививка такая, опыт подставы. Когда на тебе наручники защёлкивают, и ты понимаешь, что влетел по полной, поскольку действовал своевольно, против политики корпорации, предал её, в изрядной мере, а значит – она тебе защиты не будет обеспечивать в данном случае.
На самом деле – будет, но лишь когда галлон слёз на штиблеты куратора прольёшь. И не захочешь впредь какие-то левые дельца обстряпывать, когда не уверен, что можно делать, а чего нельзя.

И что там коррупция – это даже в семье воспитательный фактор нехреновый может быть. Вот моему сыну сейчас восемь лет, но когда будет пятнадцать и если он повадится пьяным за руль садиться, – я ему обязательно устрою такую ситуацию, чтобы он попался гайцам и задумался.
Нет, сам-то я запросто в пятнадцать лет пьяным рассекал на нашей семейной Волге, но тогда у моего Бати не было возможностей, кроме как наорать на меня (попробовал как-то в морду дать, но я поднырнул, он провалился и потянул спину, и мне же пришлось его до кровати тащить). Ну и это счастье, что я никого не сбил в юности (хотя, признаться, я, даже будучи пьяным подростком, всегда ездил очень ответственно), но в отношении собственного отпрыска – я могу ещё более усилить это чувство ответственности, учинив маленькую и гаденькую провокацию.

Это мерзко, это подло, устраивать провокации для людей, которые ничем не заслужили недоверия?
Это мерзко и подло может быть – в отношении людей, которые уже заслужили доверие. Вернее, это просто глупо в отношении таких людей.
Но доверие заслуживается – именно когда люди неоднократно и с честью проходят через провокации, сторонние или «внутренние». Пока же неясно, как они поведут себя в тех или иных стрёмных ситуациях, единственная возможность – провоцировать такие ситуации и отслеживать поведение.

Да, ну и на всякий случай: тот эпизод с парнем на студенческой вечеринке – вовсе не значит, что я вообще никогда не грел руки, истребуя долги в частном порядке, используя свою корочку и личные качества. Да бывало и такое. Но это я делал, когда был совершенно убеждён, что а) мои подельники – не ублюдки и не отморозки; б) требование в целом законно; в) здесь исключена подстава, или же она будет такого низкого уровня, что я пендалями разгоню тех пеписов, которых себе в помощь нанял клиент.

P-s.: Да, напоследок - выскажу несколько парадоксальную мысль, но чем больше наблюдаю теневую сторону работы государственных и корпоративных аппаратов, тем больше убеждаюсь: главной причиной коррупции - является борьба с коррупцией.
Потому что борьба собственно с коррупцией, с тем, что чиновники получают благодарность за свои услуги и хорошо живут, - она бессмысленна. Бороться надо с беспределом, с реальным злоупотреблением полномочиями, а не с повышением доходов госслужащих за счёт более качественной их работы.

Но с точки зрения антикоррупционного законодательства, если к чиновнику заходят в кабинет и заносят конверт с деньгами за, скажем, ускоренное, против определённых законодательством сроков, решение какого-то вопроса, - то он уже преступник. Хотя - чего он плохого-то сделал? Но по закону - его уже можно повязать и пришить дело. И он - уже на крючке.

И вот получается ситуация. Работают в некой разрешительной конторе два чиновника. Понятно, что на зарплату они не живут в любом случае. Имеют "приработок". Но один чиновник - в целом приличный парень и ограничивается тем, что за дополнительную плату быстрее проверяет те документы, которые должен утверждать или отвергать (возможно, работая сверхурочно, по ночам), а другой - моральный урод, который фальсифицирует заключения, прекрасно сознавая общественную опасность своих действий. Скажем, выдаёт подложные удостоверения личности заведомым террористам. Или штампует сертификаты на контрафактные лекарства, сделанные хрен знает кем и в хрен знает каких условиях, вводя в заблуждение потребителей.

И первый парень, будучи на голову здоровым и в целом сознательным, в глубине души резко не одобряет тот беспредел, который творит его коллега. И хотел бы его пресечь, поскольку тоже живёт в этой стране, и не заинтересован, чтобы по ней шлялись террористы с поддельными паспортами или чтобы в аптеках продавались лекарства из хрен знает какой дряни. Но стоит ему раскрыть рот и призвать коллегу к порядку - он получит закономерный отлуп: "Слышь, ты святого тут не включай! Сам, что ли, на лапу не берёшь? Да прекрасно все знают, сколько ты имеешь левака. И будешь тут пионера-героя из себя корчить, вздумаешь стукануть на меня - я-то отмажусь, с моим баблом, а вот к тебе гости-то наведаются. Повинтят на взятке - и будешь в суде объяснять, как ты ничего плохого не делал за эти бабки. Ибо им пофиг, чего ты там делал или не делал. Им важен сам факт получения мзды, а он - налицо, и он сам по себе тянет лет на много".

Так и получается, что борьба с коррупцией как таковой - способствует не искоренению её, а усугублению, перерастанию в злокачественную форму. К созданию такой ситуации, в которой приличные и по-человечески честные ребята вынуждены мириться с существованием рядом с собой откровенных отморозков. Поскольку - все в одной лодке, и в глазах тупого закона - все одним миром мазаны.

И хорошо ещё, когда люди, призванные бороться с коррупцией (прокуратура, ФСБ, УСБ МВД), имеют достаточно здравого смысла, чтобы делать различие в том, за что именно их "подопечные" берут взятки. И не наезжать на тех, кто "прирабатывает", но не беспределит. Но вот если объявится какая-то Святейшая Антикоррупционная Инквизиция, состоящая из робокопов, - это просто ****ец будет всему государственному управлению. Это будет означать, что всякий чиновник - окажется на крючке у тех, кто когда-то ему давал на лапу, в той или иной форме, и может подтвердить (и не факт, что во всех случаях это будут такие славные ребята, как мы). Ну а если допустить фантастическую ситуацию, что Россию удастся "вычистить" от всяких мздоимцев (как отморозков, так и сознательных) и заменить их киборгами, которые в принципе не стремятся к леваку и не имеют его, - это будет самая унылая страна ever, ever.

С другой стороны, нам (в смысле, нашей корпорации) удаётся вполне успешно противостоять именно злоупотреблениям, поскольку - никто не ставит задачи маниакально бороться с "левыми" доходами сотрудников. Борются - с теми действиями, которые могут поднасрать нам всем.
И у меня бывали ситуации, когда новички, особенно - перешедшие из госорганов, чересчур увлекались вновь обретёнными возможностями. А когда я деликатно им указывал, что это не очень хорошо, скажем, использовать наши дипломатические каналы для перевозки ювелирных изделий чёрт знает какого происхождения, в доле со своими дружками-контрабандистами, поскольку и палево это, и нефиг стимулировать музейные кражи, они порой взбрыкивали: "Да ладно, Тём! Можно подумать, ты никакого левака не имеешь? И можно подумать, если начальство прознает о твоих гешефтах..."

Ну что тут ответить? Можно было, конечно, по морде съездить или ствол ко лбу приставить. "Да, парень, ты слишком много знаешь о моих делишках, ты слишком опасен, придётся тебя грохнуть". Но это непедагогично.
Поэтому я просто доставал мобильник и звонил Элфреду. "Привет, Альф. Тут один товарищ имеет для тебя важную информацию. Например, что я крышую автосервис в Питере, который держит мой одноклассник, хотя официально он в нашу систему не входит. Но я беру меньше тарифа, по-приятельски, и иногда трачу служебное время на решение его проблем, преступно забывая, что мои ноги, и всё что выше, является собственностью Ауэрза. Как тебе такая новость?"
После чего я даю неофиту трубку, откуда слышится рёв: "Никогда не называй меня Альфом, если не хочешь, чтоб я тебе оторвал ноги и всё, что выше!"

Дав отбой, с улыбкой спрашиваю: "Ну а теперь - давай снова позвоним ему и расскажем о твоей контрабанде. О том, как ты добавляешь к нашему грузу всякие цацки, которые тебе поставляет знакомый из ломбарда, ранее судимый за незаконные операции с драгметаллами. Который проходил у ментов в разработке, и было выявлено, что он принимает существенно больше, чем отображает в журнале. А неучтёнку - сдаёт курьеру. Его прижали - и он тебя слил. Рассказал, кто ты, где работал раньше, когда вы познакомились. Но когда они стали проверять - у них возник когнитивный диссонанс. Потому что никаких записей о твоей службе и личности, естественно, нигде не сохранилось. Коллеги бывшие тебя помнят - а документов никаких нет. Но это ж не значит, что вообще не осталось никаких твоих фоток и установочных данных, в частных руках? И хорошо, что сыщик, который этой операцией рулил, - мой давний приятель. Он знает про нас и понял, почему от тебя не осталось никаких документальных свидетельств в архивах. Но мне, признаться, было неловко выслушивать его ехидный вопрос: "Давно ли вы занялись контрабандой левого рыжья?" Пришлось намести пурги, что это и с нашей стороны была разработка по розыску краденых цацек. И подарить очень хороший коньяк, чтобы твоя личность и твой фейс близко рядом с этой историей не всплывали. И чтобы менты "не догадались" изъять запись камеры в ломбарде, где ты в полный рост засветился, придурок. Ящик коньяка. Ну что, расскажем про это Элфреду?"

Вот так и получалось, что не я оказывался на крючке у отморозков (или салаг) с поплывшими от жадности мозгами, а они - у меня. Покуда не входили в разум и не начинали различать, что можно делать, а чего нельзя.
Но в глазах "неумолимой и бескомпромиссной борьбы с коррупцией" моё крышевание дружеских бизнесов и его вовлечённось в операции с краденными (возможно, с трупа, он не мог это проверить, ему пофиг было) драгоценностями, - это примерно одно и то же. И будь мы госслужащими - мне бы пришлось заткнуться и не мешать ему. "Я молчу про тебя, ты молчишь про меня". Но - хорошо, что мы не госслужащие, и наше начальство интересуется не тем, у кого какой этажности загородный дом или дорожный просвет джипа, а - конкретными действиями (причём, исключительно с позиции их социальной и корпоративной опасности, а не с позиции размера гонорара за них).

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.04.2012. Асфальт как школьная доска
• 25.04.2012. Нужны ли нам абсолютно честные менты?
• 19.04.2012. Философское - о глупости человеческой
• 18.04.2012. О свирепости российской юстиции
• 16.04.2012. Пасхальная, наверное, история.
• 14.04.2012. Да,
• 13.04.2012. О тульской самообороне
• 11.04.2012. Как всё же бороться с коррупцией?
• 09.04.2012. Наркотики. Перспективы.
• 06.04.2012. Матримониальное