Почему в СССР не было наркотиковЧасто доводится слышать, что борьба с наркотиками всё же не так бессмысленна, как представляется, и имеет шансы на успех. В доказательство сначала приводят страны Азии, где действуют запредельно жёсткие санкции, а когда просвещаешь человека на предмет реальной ситуации с наркотой в Китае, Малайзии, Сингапуре, неизбежно всплывает пример СССР. «Вот, избавление от наркотиков всё-таки возможно. В Союзе этой проблемы практически не было – и вряд ли даже вы станете с этим спорить». Не стану. Не скажу, будто в Союзе совсем уж не было наркотиков (траву и гаш возили с Югов совершенно беспрепятственно, метамфетамин, вплоть до восьмидесятых продавался без рецепта в аптеках под маркой «первитин», а опиатами было совсем несложно разжиться у знакомых медиков, поскольку учёт хотя был, но далеко не такой маниакальный, как сейчас). Но что точно – в Союзе не было таких проблем, как «ползучая наркомания», ищущая новые жертвы ради расширения рынка, наркомафия и содействующая ей коррумпированная полиция (то есть, коррупция-то в советской милиции, конечно, процветала – но по другим темам). Некоторые считают, что отсутствие этих проблем – следствие эффективности борьбы правоохранительных органов с незаконным распространением и употреблением наркотиков. Но следуя этой логике нужно предположить, что равным образом в СССР не было проституции, экономических преступлений и уличных грабежей. Ведь если советская милиция была так эффективна – то не могла же её эффективность раскрываться лишь на одном фронте? На самом деле, это, конечно, полная чушь. Никогда ещё и никому не удавалось задушить наркоманию полицейскими усилиями, а советская милиция, во-первых, была далеко не так профессиональная и сильна, как сейчас повествуют иные сказочники, во-вторых же – борьба с наркотиками была для неё где-то месте на сто пятнадцатом в списке приоритетов. Нет, конечно, они иногда накрывали притоны и вламывали наркотические статьи – но, как правило, это происходило «мимоходом», в рамках ОРМ по каким-то другим делам. Целенаправленной, стратегической борьбы с наркотой – практически вообще не велось. И, вероятно, это главная причина того, что наркомания не составляла сколько-нибудь серьёзной социальной проблемы. Ибо, по моему глубокому и небеспочвенному убеждению, наркомания становится общесоциальной проблемой именно тогда, когда с ней начинают бороться. До этого момента – она касается лишь очень ограниченного круга суицидально настроенных граждан, предпочитающих растянуть удовольствие. Что, собственно, и произошло в середине восьмидесятых. Пресса ударила в набат, - «Ахтунг, у нас тоже есть наркотики!» - шаманы ударили в бубны, ну и понеслась: ужесточение мер, создание специализированных полицейских подразделений, появление наркомафии, эпидемия опийной зависимости, потравы, передозы, убитые горем недотёпы-родственники. Однако ж, помимо начала самоотверженной борьбы с наркотиками, были и другие причины того, что в восьмидесятые проблема наркомании, считавшаяся (и бывшая) дотоле несущественной, стала весьма актуальной. И я могу объяснить, почему в СССР незаконный оборот наркотиков был очень незначителен, а с проведением рыночных реформ, которые начались вовсе не при Гайдаре, а ещё при Горбачёве, - оборот этот резко возрос и породил специализирующися на нём криминальные структуры. Дело, конечно, не в доблестной советской милиции, которая до Горбачёва якобы геройски противостояла злостным поползновениям наркомафии, а с середины восьмидесятых ВНЕЗАПНО выродилась в полное ничтожество, бессильное перед любой районной гопнёй, объявившей себя ОПГ. Правда в том, что эта организация, несмотря на наличие в её рядах некоторых действительно талантливых и толковых профессионалов, в целом была «не от мира сего и не для жизни сей». Она выросла в тепличных условиях, когда все ресурсы сконцентрированы в руках государства, а её главный противник – какой-нибудь Вася Палёный, «украл-выпил-в тюрьму». Как только ей стали противостоять более солидные люди, имеющие сравнимые с государственными ресурсы, - она тут же сдулась, и лишь с середины девяностых, наверное, можно говорить о ментовке как о действительно эффективной силе (правда, насквозь криминальной, конечно). Несколько ближе к истине – предположение, что в СССР не было наркотиков, поскольку он не интересовал международные картели как рынок сбыта. И это верно. При средней зарплате советских граждан в двести рублей, что по реальному курсу чёрного рынка на начало восьмидесятых составляло тридцать-сорок долларов – как-то не очень завлекательно налаживать каналы поставки. Зачем, когда есть Европа, Штаты, да и в Латинской Америке доходы всё-таки значительно выше? Ну а страна, которая процентов восемьдесят своего национального дохода тратит на сугубо государственные программы и практически не допускает концентрации сколько-нибудь значительных средств в частных руках – это очень безблагодатный рынок сбыта наркотиков с точки зрения международных дельцов. С другой стороны, как только рухнула система централизованного распределения ресурсов, как только стали появляться большие деньги (не советские рубли, которые нахер никому в мире не нужны были!) на руках у граждан – эта новая богатенькая страна, естественно, стала весьма заманчива для всякого рода драглордов. Но подобный тезис годится лишь для объяснения отсутствия в СССР наркотической экспансии из-за бугра. Но не объясняет, почему внутренний рынок не насыщался внутренним же производством, благо, к тому имелись все географические возможности. И здесь дело обстоит несколько тоньше, чем кажется на первый взгляд. Безусловно, люди, готовые нарушить закон ради своей выгоды, были и в СССР. Но вот вопрос: а на кой хер им было заниматься именно наркотиками? В конце концов, это малоприятное удовольствие, якшаться с полубезумными опиатными торчками, алчущими дозы. Или продавать студентам траву? Но это было не прибыльно, поскольку, повторю, кому было надо – запросто сами возили из Казахстана, из Киргизии. Риск попалиться перед ментами был почти нулевой (их больше икра браконьерская интересовала, чем дурь), предприятие, соответственно, было малозатратным, и травой обычно угощали, а не толкали её. Но если и толкали – то за символическое вознаграждение. С другой стороны, нужно понимать, что из себя представляла советская экономика в целом. Это совершенно уникальное было явление, которое трудно постичь людям, лично не заставшим этого ****еца. Сейчас – всё просто. Хочешь, скажем, заработать на торговле? Ищешь, где купить товар подешевле, да пытаешься продать подороже. Совершенно легально. Конечно, если у тебя официальная фирма, – приходится решать кое-какие вопросы, уметь дружить с нужными людьми, и обставлять конкурентов, проявляя бОльшую изобретальность и разворотливость. Но тогда, при блаженном Союзе, подобная деятельность называлась «спекуляция». Страшное дело, ст. 154 УК РСФСР. И вся торговля (кроме колхозных рынков да потребкооперации, имевших ничтожно малое значение) была сосредоточена в госструктурах. Любое частное предпринимательство – считалось преступлением. Потому что – НИЗЯ! Но когда нельзя, но очень хочется – то можно, вестимо. Поэтому любой достаточно авантюристичный чел, теоретически способный нарушить закон ради собственной выгоды, - вовсе не нуждался в торговле каким-то нелегалом. Ему достаточно было – зацепиться за любую госструктуру, причастную к распределению товаров народного потребления. Или – к сфере услуг. Или – к любой вообще хозяйственной деятельности, если имеющиеся ресурсы можно обратить к своей выгоде. Директор магазина. Начальник оптовой базы. Их подручные. Директор автокомбината. Простые шоферюги, ходящие в левые рейсы или толкающие частникам «сэкономленный» бензин. Строительно-монтажные организации. Всё это было – золотое дно, Клондайк, Голконда. Любой доступ к хоть каким-то ресурсам, хоть к каким-то товарам – и ты мог резко повысить своё благосостояние, толкая их налево, на чёрный рынок, или обменивая на нужные тебе услуги. Для этого не требовалось даже было быть гениальным бизнесменом семи пядей во лбу. Достаточно – просто зацепиться, сесть на хоть какой-то дефицит (а в условиях экономики, где дефицитом было ВСЁ, - из всего, соответственно, и можно было извлекать выгоду, стоило получить доступ). Вот, скажем, в твой универмаг приходят югославские дублёнки по госцене семьдесят рублей. И ты как бы должен их продавать по этой цене. Но в комиссионаках – они стоят триста (сейчас, понимаю, это выглядит как совершенно маразматическая ситуация – но вот так оно было). Что делаешь ты, если не полный идиот? Конечно, вносишь в кассу нужную сумму, как будто эти дублёнки разобрали покупатели, а сам – сбываешь их знакомому дельцу, скажем, по двести. А он – раскидывает по комиссионкам да по знакомым. «И вот на эти два процента я и существую». Конечно, такая «торговая» политика была слишком предсказуема, чтобы государство не пыталось её пресекать. Поэтому какую-то часть дефицитных товаров – ты всё же выбрасываешь в зал по госцене. Обычно – в конце месяца или квартала. Сейчас говорят: торгаши так поступали, чтобы «выполнить план». Это чушь. Выполнить план – они могли изначально, уплатив госцену за дефицитную партию из своих личных оборотных средств. И в балансе всё бы прекрасно сошлось. Но что им нужно было – замаскировать сбыт налево. Создать зримо ажиотажное хваталово этих дублёнок в те дни, когда публика привыкла к «выбросу» товара и точно будет в избытке. Чтобы, в случае чего, сказать: «Вот как выставили на продажу – так все пятьсот штук и разобрали. Сами ж видели, какое столпотворение было». И столпотворение-то было. Но продано в тот день через зал – реально только сто дублёнок. Остальные четыреста – просто проведены по кассе, как проданные в тот день, а на самом деле – ушли налево. Ну и, повторю, это не бог весть какие мудрёные бизнес-схемы, и не бог весть какого ума требовали. Что в торговлю попадали даже не очень умные люди – показывает тот факт, что даже в таком шоколаде, когда ты сидишь на дефиците и имеешь все возможности наживаться на дельте между официальной госценой и рыночной, отдельные уникумы умудрялись зарываться так, что влезали в растрату. То есть, не могли закамуфлировать сбыт налево и устраивали, скажем, идиотские поджоги своих складов, с целью сокрытия. Понятное дело, таких дебилов – прежде всего и винтил ОБХСС. Но люди более тонкой интеллектуальной организации – выходили сухими из этой мутной воды советского подпольного бизнеса. Они вели отчётность так, что комар носа не подточит. И у них всё сходилось, как надо. Но вот при таких колоссальных возможностях наживы на ЛЮБОЙ хозяйственной деятельности – нужно быть совсем уж исключительным олигофреном, чтобы промышлять торговлей наркотой или оружием. Зачем? Куда приятнее (и прибыльнее) торговать дублёнками, шампунями, шоколадными подарочными наборами, холодильниками, автозапчастями, и ещё сто мильонов позиций. Имея среди своей клиентуры почтенных, уважаемых людей, а не конченых каких-то торчков. Или – гонять свои грузовики в левые ходки, перевозя мебель тоже уважаемых людей. Или – отправлять своих строителей шабашить, за долю малую (поскольку тот долгострой, к которому приписано твоё СМУ – всё едино ещё десять лет в виде фундамента стоять будет). То есть, бесчисленное множество вариантов наживы для людей, не стеснённых пиететом перед «социалистической законностью». И наркотиками эти люди не занимались просто потому, что были гораздо более прибыльные концепции преобразования государственных ресурсов в их частные. Можно сказать, на наркомафию – в СССР просто не хватило жуликов (ибо, напомню, потенциально пригодные для незаконного бизнеса люди – составляют меньшинство в любой популяции). Те жулики, что были – занимались другими, куда более выгодными делами. Но всё поменялось, когда закон «О кооперации» легализовал частное предпринимательство. Теперь вступали в силу обычные правила рыночной торговли. И рыночная же конкуренция. Теперь – тебе мало было состоять в директорах государственного ресторана, чтобы извлекать гарантированный доход от сбыта дефицитных продуктов налево. Теперь – у тебя под боком кооперативное кафе, которое покупает у базы снабжения продукты за интересную для базы цену, и ловит дельту не на леваке, а на эффективной работе своего предприятия. А тебя – эта база, соответственно, нахуй посылает. Имея другого, более щедрого покупателя, - они всегда найдут предлог, чтоб урезать поставки тебе в пользу этого нового покупателя, хоть бы и сто законов написать, что они обязаны снабжать тебя в приоритетном порядке. И так – везде, где в страну непуганого госрегулирования проникал рынок. И что оставалось делать криминальным структурам, стоявшим за торговой советской мафией? Некоторые – переключились на крышевание частных структур. Но кому на это ума не доставало, кого конкуренты вышибали из причастности к легальным торговым сферам, – вынуждены были переключиться на нелегал. В том числе – на наркоту. И заняться ею активно. Ну и общество отреагировало на это, конечно, в своей обычной бараньей манере. Вместо того, чтобы вышибить экономическую почву из-под ног бандосов-неудачников, сделав наркотики ещё более дешёвыми и легальными, стараниями неравнодушных инфузорий они были сделаны предельно дорогими, максимально незаконными, а значит – архиприбыльными для криминала. Но почему в СССР не было наркомафии – да потому, что годные для мафиозной деятельности люди имели гораздо более интересные «бизнес-проекты». Которые не требовали особого ума или отчаянности, а лишь – общей способности нарушать закон. Социалистическая экономика, эта в высшей степени девиантная барышня, – сама ложилась под таких людей, предлагая себя изнасиловать. Ну и дотрахалась до цугундера, конечно. Но рыночная экономика, дама куда более разумная, – она не так доступна для людей, которые козырем имеют лишь беспринципность и алчность. Она их отодвигает на задний, маргинальный план. И заставляет погрузиться в то, чем брезгуют нормальные предприниматели. Вот от этого, собственно, произошёл рост наркомафии в позднем Союзе и раннем «Пост-Союзе». До этого – просто не было надобности заниматься наркотиками у тех людей, которые способны ими заниматься. Им было достаточно – заниматься дефицитными дублёнками и шоколадками. И у них была такая возможность (дарованная аномальным, извращенческим устройством советской экономики). Отсюда правило: если хочешь эффективно забороть наркотики – поставь раком свою экономику, сделай её гнусной пародией на экономические отношения в реальном мире, дай простор для жуликов, чтоб они наживались на дефицитных шоколадках и дублёнках, и тогда они не станут морочиться подсаживанием твоего дебила-отпрыска на иглу. Они тебя по-другому поимеют. Но если ты считаешь, что восстановление советской «экономики» - это приемлемая цена за отвращение героиновой иглы от предплечья тех дебилов, кто садится на гер, - лучше убей себя. Этого не будет. Никогда больше. Не в этой стране, не на моей земле. Я не отвечаю за то позорное и клоунское состояние России, какое она имела до меня, когда называлась СССР, но за нынешнюю Россию - я в ответе, поскольку я здесь живу и хочу жить дальше. И это значит, что я посчитаю своим долгом убить каждого, кто попытается превратить эту очень приличную и приятную страну снова в то поганое уёбище, каким был СССР. Единственное, чем могу поспособствовать горю родичей торчков, – легализацией и многократным удешевлением наркоты. Если это сделать – то проблема наркомании снова станет очень узкой проблемой очень узкого круга тех, кто хочет покончить с собой медленно и приятно. А вовсе не национальной трагедией. © Copyright: Артем Ферье, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
