Аллегория советского ВВП

Бывает, люди удивляются, когда я говорю, что, по нашим оценкам, ВВП России вырос минимум в восемь раз по сравнению с девяностым годом. Им даже кажется, что я шучу.

На самом деле – нисколько. И это, повторю, минимальная оценка. Ибо, если мерить, скажем, по росту доходов в валюте, рассчитывая их по рыночному курсу (чёрнорыночному, в советском случае), то, при всех поправках на инфляцию доллара за эти годы, получится рост не в разы, а в десятки раз. Но это будет всё же несколько однобокая оценка, поскольку феерическая дороговизна импорта в СССР, при закрытости границ для коммерческого товарооборота, отчасти компенсировалась не столь вопиющей дороговизной продуктов первой необходимости отечественного производства (хотя они всё равно были существенно дороже, по сравнению со средними доходами, чем сейчас), и потому в выражении по ППС будет уже не такая ошеломляющая разница. Но всё равно внушительная.

У многих людей это не укладывается в голове, что в девяностые на самом деле был не спад экономики в России, а довольно бурный рост, который продолжился и в нулевые, и они начинают приводить примеры того, как иные заводы стояли, иные на ладан дышали, иные вовсе разворованы были, с выкорчёвыванием станков на металлолом.

Да, всё это было. И простои, и незагруженность мощностей, и откровенное расхищение/разбазаривание бывшей всенародной собственности. И в некоторых случаях «менеджмент» бывал откровенно идиотский. Но и тому бывали объективные социально-политические причины. Первая из которых – в том, что на самом деле советский ВВП только в статистических сводках доходил чуть ли не до половины американского. Фактически же, трудно быть уверенным, что он составлял хотя бы одну десятую. Вообще ни в чём нельзя быть уверенным, давая оценку экономики, закрытой от внешнего мира. И дело тут не в приписках (которые, конечно, тоже достигали порой космических масштабов), а в том, что и ценность реально произведённой продукции может быть измерена не тем, сколько человеко-часов на неё потрачено и какие героические усилия были приложены к её созданию, а исключительно тем, за сколько её готовы взять.

Это совершенно понятно любому мало-мальски вменяемому человеку на уровне логики, но вот сердце отказывается верить, что очень значительная часть советского народного хозяйства, построенного потом и кровью (великим потом и большой кровью) – либо вообще не годилась для конкуренции в условиях открытой экономики (а создавалась исключительно ради самодостаточности в условиях изоляции и, возможно, военного противостояния с остальным миром), либо требовала столь существенных преобразований, прежде чем выйти в плюс, что… вот только сейчас чего-то начинает вытанцовываться.

На днях же я получил очень хорошую аллегорию того, что из себя представлял советский промышленный комплекс и ВВП.

Дело было так.

Несколько лет назад я, посетив гасиенду Лёшки Зимина в Воскресенском районе Подмосковья, так проникся тамошним микроклиматом, что решил тоже обзавестись клочком землицы.
Замечу, это действительно уникальное явление. Весь район – он был перепахан ради добычи фосфоритных руд для воскресенского химкомбината (огромное предприятие двойного, как водится, назначения: серная кислота для оборонки и удобрения для мирного сектора), и это стало чуть ли не самым благотворным из известных мне вмешательств индустрии в экологию. Песок, сосновые посадки, чистые карьерные озёра. Реально – такой кусочек Прибалтики средь подмосковных глинозёмов, и даже круче.
Да, там, конечно, есть Белая Гора (и не одна), террикон отходов этого самого ОАО Минудобрения, высотой метров за сто двадцать, смотрится эффектно и немного пугающе, но нам это было только на руку. Благодаря этой горе земли там гораздо дешевле, чем в других районах на том же удалении от Москвы, а на деле – он довольно безобидный, этот фосфогипс (и мутант не родится, если, конечно, любовью не заниматься прямо в кузове Краза с тем фосфогипсом... к сожалению, многие родители иных нынешних воскресенцев не знали этого простого правила безопасности; да ладно: злобствую! на самом деле, и воскресенцы - тоже очень хорошие люди, преимущественно).

И вода в тамошних озёрах до сих пор немного голубоватая (когда-то была интенсивно аквамариновая) и ощутимо плотная из-за фосфатных примесей. Раньше и рыба не жила – сейчас, по мере опреснения, завелась. Что, на самом деле, не так уж радует, поскольку рано или поздно приведёт к заиливанию. Ей-богу, порой так и подмывает уговорить руководство Минудобрений совершить экоцид и снова «засрать» местные озёра фосфатам, чтоб стало – как было :-)

Но тем не менее, даже опресняющиеся – иные из этих озёр просто слишком огромные и глубокие (до 15 метров), чтобы зарасти и заилиться в ближайшие лет полтораста. Реально, мне там больше, чем в Гоа нравится. Песок такой же – вода чище. И семейству моему – тоже очень понравилось, когда у Лёшки гостили. Ну и решили, значит, к нему присоседиться.

И вот в 2004-м я прикупил там сразу четыре смежных (квадратом) участка в местном садовом товариществе, и благоустроил.
А сейчас столкнулся с той проблемой, что слишком много наших друзей прониклось красотами Сенского района, но своих латифундий заводить не хотят, ибо – зачем, когда у нас с Лёшкой там и так хоромы достойные, и всегда можно наведаться в гости.
Ну и разместить-то, конечно, мы хоть роту можем. Людей. А с размещением тачек – стала выходить напряжёнка.
Поэтому я решил прикупить ещё один соседний участок, чисто под стоянку и маленькую рембазу (поскольку люди приезжают и по карьеру «потриалить», а соответственно – иногда приходится чего-то на месте менять/чинить). Ну и для детишек/пенсионеров, из местных дачников, если надо, а на сервис денег нет, – тоже яма, сход-развал, станки не слишком замороченные… мои скучающие гвардейцы, которым просто приятно с железом возиться.

Хозяин того участка – парень моего примерно возраста, чуть постарше, сороковник где-то. Мы с ним были немного знакомы, но он редко там появляется. Раза два-три за сезон. Поэтому я закинул удочки на тему продажи участка.

В целом он согласился, что, да, работа не позволяет ездить так далеко, и надо бы где поближе дачу прикупить, а сначала квартиру московскую улучшить, поэтому деньги, конечно, нужны.
Но всё вздыхал: «Правда, вот, дом – реально жалко отдавать. Он же мне как родной. Его батя мой десять лет строил, потом я террасочку пристроил. Столько в него сил вложили. Память детства».

И я понимаю его сентиментальность. Сам таков (как ни странно). В своё время – мне тоже было немножко больно сносить старый дом на нашей семейной даче под Питером, чтобы на его месте построить для родителей хозблок с сауной. Тоже, блин, память детства, как мы этот дом возводили. Где алкашей каких деревенских нанимали, где сами достраивали-дообшивали, целая эпопея (мы, правда, в пару сезонов управились, что тогда считалось довольно быстро).

Но вот нужно смотреть правде в глаза. Что наш старый дом, построенный в восьмидесятые, что дом этого парня, на который его покойный папа десять лет жизни угробил, собирая материалы и деньги по крохам, - это типичные убогие совковые курятники. Два этажа скрипящих досок и продуваемых стен.
Можно ли там жить в принципе? Конечно, можно. Жили ведь. И тогда это даже круто считалось.
Можно ли там жить СЕЙЧАС? Ну, если реально больше негде. А так – ну нахер кому всрался такой дом, когда можно, затратив относительно небольшие деньги, построить гораздо, в разы более комфортабельное жилище?

Какая для меня лично ценность в доме этого парня, Серёги? Не нулевая. Отрицательная. Чтобы использовать его участок по тому назначению, какое я ему определил, – мне придётся потратиться на демонтаж этой халабуды и вывоз строительного мусора.

И вот прекрасно всё это понимая, он, расчувствовавшись под пиво, живописал, с какими перипетиями они доставали половые доски, как урвали термостойкий белый кирпич для печки, как у них в шквал обрушилась стена, обшитая теми алкашами до фиксации каркаса (или так зафиксировали?)

А я слушал – и поймал себя на мысли, что примерно то же чувствовал, разговаривая с главным инженером того уральского механического завода, куда меня Партия отрядила директором в 98.
Он тоже мне всё чесал про героические трудности, преодолённые при постройке этого уникального объекта, и про то, какие у них в коллективе славные традиции, и какие классные специалисты у них, и какие они знаки качества получали.

И я думал тогда немного ожесточённо: «Послушай, чел! Ваши постройки – говно. Я не знаю, какой дегенерат ваши корпуса проектировал, но сейчас их снести и заново построить, возможно, выйдет дешевле, чем латать и править косяки. Надо с архитекторской группой на эту тему перетереть. Ваше оборудование – ещё большее говно. Поэтому неудивительно, что и продукция ваша – говно. И какие бы «знаки качества» она ни получала при Совке, но сейчас, в этом виде – она нахер никому не нужна. Ибо люди побогаче возьмут германщину, а победнее – китайщину. А вы – строго в промежности. Чему, конечно, способствовал и замечательный менеджмент вашего завода, доведший его до цугундера, банкротства и передаче нам за долги. Но, ради справедливости, я понимаю проблемы прежнего менеджмента, поскольку, чтобы сладить с вашими «классными специалистами» и вашими «славными традициями» - нужен не менеджер, а зондерфюрер. Каковым, в неком смысле, я и являюсь. И честно скажу, самая простая и плодотворная идея, которая приходит мне в голову, это разогнать пендалями под сраку ваших титулованных алкашей шестого разряда и приставить к закупаемыми нами Лидвеллам сопляков из ПТУ или просто с улицы. Таких, которые ещё не успели пропить мозги и словить манию величия на предмет того, какая они «рабочая косточка», выдрессировать этих щенков для работы с ЧПУ при помощи живительных ****юлей, и через два месяца они будут выдавать продукцию гораздо лучшую, чем ваш нынешний славный коллектив матёрых п.издоболов и алконавтов».

Но, по высочайшим(!) причинам (градообразующее предприятие, все дела), - нам пришлось проводить на том заводе не чисто рациональную деловую политику, а компромиссную. С одной стороны – конечно, припрягать амбициозную, но не чересчур тщеславную молодёжь к работе с новым оборудованием, с другой же – щадяще относиться к старым кадрам (правда, доходчиво объяснив, что если тебя уволили – значит, было за что; пьянка на работе, хищение, слив закрытой информации; и коли так – тебе лучше не родиться, чем идти плакаться в суд или в профсоюз).

И мы тогда (вся наша десантная команда, где я, в общем-то, формально являясь директором, всё больше дипломатические функции выполнял да охрану налаживал) довольно быстро подняли этот завод, вывели его на хорошую рентабельность, и зарплаты нормальные людям платили (поверьте, в 98-м штука баксов в моногородке на Урале – это было ОЧЕНЬ круто), и обязательства перед губером выполнили (что не допустим социального взрыва).

Но мы – это мы. У нас реально очень большие возможности во всех смыслах. И силовые, и финансовые, и политические.
Реальность же начала девяностых заключалась в том, что никто толком не знал, куда пойдёт ситуация в России, за кого держаться, в кого вкладываться. Знали только – что всё может завертеться в таком водовороте, что ни за какие соломинки не ухватишься, пытаясь удержаться наплаву. И это естественно для страны, переживающей политический и, соответственно, экономический коллапс.

Поэтому я не склонен чересчур пафосно обвинять даже тех пройдох, которые, дорвавшись до управления промышленным объектом, выкорчёвывали станки и сдавали в металлолом. Да, это может показаться дико нерационально. Но когда не знаешь, что будет завтра, и чего завтра будет стоить этот завод, и кто ты будешь завтра, но зато знаешь, что сегодня этот завод точно в полной жопе, – так с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Почему заводы, потенциально способные производить нужную людям продукцию, оказывались в полной жопе?
Отчасти, потому, что они лишь ПОТЕНЦИАЛЬНО были способны производить востребованную продукцию. А реально – производили такое, что никто в здравом уме не купит на свободном рынке.
Ну вот взять, скажем, производство советских телевизоров «Рубин», «Горизонт» и т.п. (не современных, а образца восьмидесятых). Когда в торговле не было импортных конкурентов – они стоили рублей от семисот. При абсолютно убогом качестве изображения, анахроничном интерфейсе, крайней ненадёжности. И их цена – давала весомый вклад в советский ВВП.

Сколько они стоили реально, когда на рынок хлынули японцы и корейцы?
Да нисколько! Вот разом – вся эта продукция обесценилась, ушла в ноль (то есть, приобрела реальную свою цену). Ибо никто не купит советского образца «Рубин», когда есть «Шарп» или «Сони», пусть и в пять раз дороже. Цветной телевизор – это всё же предмет роскоши тогда был для советских людей, а не первой необходимости, ну и просто жаба задушит платить хоть какие-то деньги за безнадёжное говно, когда уже знаешь, как оно бывает у людей.

Ну и вот поскольку рынок бытовой аудио-видеотехники наименее был защищён от конкуренции с забугорными производителями, отечественные производители телевизоров, надо отдать им должное, быстро сориентировались и стали гнать под своими марками агрегаты, собранные из японских или корейских комплектующих. Каковые изделия вполне вписались в рынок по соотношению цена-качество.

Остались в пролёте многие советские производители комплектующих? Да, селяви. Но, кто подсуетился, - наладил производство деталей для частных радиостанций (а особо разворотливые – организовали и полуподпольное производство самих раций, на заказ, поскольку легальное приобретение рации тогда по-прежнему довольно много гимора собой являло).

А какие-то радиозаводы – перепрофилировались на производство телефонов типа «Русь», с АОНом, автоответчиком и многими ещё дотоле неведомыми в Совке функциями. И честно сказать, аппараты те были не очень надёжны, довольно топорно собраны, но – это был эпик вин на внутреннем рынке в девяностые. Их огромное количество было произведено и продано. И это – ВВП. Поскольку продано. А вот производство дисковых аппаратов на каком-нибудь Задрищенском заводе – это не ВВП. Это работа на склад. Ибо, ну кто купит дисковый аппарат, когда уже доступны кнопочные с АОНом? Только маньяк.

Ну и вот в тех производствах, которые требовали относительно небольшого количества вменяемых людей, преобразование даже бывших советских мощностей от экономически бессмысленного проёбывания ресурсов в востребованную деятельность, созидающую ВВП, - произошло очень быстро.

Не та ситуация бывала на крупных предприятиях, где к концу восьмидесятых рабочий люд понял что а) его безбожно наёбывают и недоплачивают ему; б) есть возможность и потребность взять ситуацию в свои руки.

Я, хотя был тогда подростком, прекрасно помню эту эпопею со всеми этими «советами трудовых коллективов», выборами директора голосованием среди сотрудников, а потом, уже в девяностые, - народная приватизация крупных объектов, когда значительная часть акций распределялась среди рабочих…

Всё это – полный бред. Который и не мог привести ни к чему хорошему в реальном (производственном) секторе экономики.

Ибо, ну как оно бывало по жизни?
Первый вариант – руководителем предприятия становится довольно честный и неравнодушный к делам родного завода чел, который хочет что-то улучшить, и при этом понимает, что для обретения конкурентоспособности – улучшать нужно ВСЁ, стиснув зубы и поджав пояса, избавляясь от непрофильных активов (скорее – пассивов).
А на собрании акционеров, коих большинство – те же рабочие, они постановляют, что надо направить весьма иллюзорную выручку на строительство ещё одного балансового детского садика.
Через пару месяцев боданий этот честный чел, чудом затесавшийся в директора, слегает с инфарктом, и его сменяет, чудом не объявившийся сразу, корыстолюбивый демагог-подонок.
Который, прикинув х.уй к носу, убеждается, что имеет дело с коллективным бессознательным кретином, и начинает вопить про то, как всюду развал, всюду разруха, полнейшее беззаконие, нас кидают, нас зажимают, - а под этот крик потихоньку переводит реальные активы в свои фирмы, по каким угодно липовым договорам, и добивается того, что реальный контроль над предприятием получает он единолично. После чего он может либо пытаться его эксплуатировать, что хлопотно, либо – распродать всё к чертям, и слиться с бабосами на Майорку.

Особый вариант – к власти на предприятии приходит реальный бандос, который объясняет работягам, что либо они передают ему свои акции, либо их для начала вышвырнут, а будут возникать – тупо замочат. Но такой вариант, правда, прокатывал обычно на не очень крупных приватизированных предприятиях.

И это всё – причина падения ВВП в девяностые?

НЕТ, блин! Это всё были стратегии, чтобы ПОДНЯТЬ ВВП. То есть, каждый частный хозяйчик, наверное, не задумывался на такие глобальные темы, как поднятие российского ВВП в целом, но – способствовал этому, так или иначе преобразуя МЁРТВЫЕ советские индустриальные активы в живые доходы.

Активы же, в большинстве своём, реально мёртвые были. И устроены были так, что чем больше они производят – тем большую отрицательную нагрузку на экономику дают. Поэтому и хорошо, что в этой «игрушечной» экономике с гипериндустриальным креном, какие-то предприятия – действительно на время отключились (оно ж и для экологии пользительно). Чем производить никому не нужную херню – призадумались, чего бы нужное всё-таки производить.

Впрочем, истинный масштаб падения реального производства – очень хорошо коррелирует с таким показателем, как внутреннее потребление электроэнергии. И его-то просад, на самом пике «кризиса» девяностых, составлял всего двадцать процентов. Что могло бы объясняться (помимо остановки производств, занятых никому не нужной хернёй) – простой экономией энергии, которая в Совке тратилась промышленностью безалаберно, а тут – пришлось всё-таки считать киловаттики.

Но главное, впрочем, не в том, насколько упало производство никому не нужной херни. Главное – в том, что российская промышленность уже в девяностые начала давать какую-то такую херню, которая имела нормальную конкурентоспособность на рынке, против иных производителей, и потому – действительно может быть засчитана как ВВП.

Многое (хотя не всё) из советской промышленности – ну вот оно ровно как тот Серёгин дом, который обильно проконопачен потом, кровью, слезами и соплями создателей (а более не проконопачен ничем), но покупателю (мне) – попросту нахер вообще не нужен, ни для каких целей. Только – влечёт расходы на его демонтаж. И это – не ВВП, оно не имеет экономической ценности.

Хотя, будучи сентиментален, я расплатился с Серёгой так, чтоб он был доволен, а не по цене голого участка. Я далеко не всегда так сентиментален в бизнесе, но здесь – в конце концов, мне нужна была эта территория, и я выступил с инициативой о её приобретении, а значит, глупо было бы опускаться до торга. Три ляма – так три ляма. В любом случае, обустройство гаражно-ремонтного комплекса мне обойдётся куда дороже, а снос и вывоз дома – сущие копейки вообще.

Да, и говоря о том, что сомнения в ценности официального советского ВВП даже не приписки сеют, а сам факт неконкурентоспособности большинства советских производств as is – я всё-таки не могу не поделиться забавным фактом.

Один мой тамошний, по Сенской гасиенде, приятель (москвич, но имеющий там дачу с детства) у себя на чердаке нашёл подшивку журнала «Химия и жизнь», где в одном из номеров за 87-й год утверждалось следующее:
«Воскресенский Химкомбинат наладил производство кафельной плитки из фосфогипса, отхода своей основной деятельности, и уже в этом году цех выполнил план на 120%»
Дальше там и какие-то цифры были, абсолютного производства кафельной плитки из фосфогипса.
Анекдот в том, что действительно катались такие базары, о какой-то экономически выгодной утилизации фосфогипса (в начале восьмидесятых им пробовали дороги мостить, но получалось такое говно, скользкое и тут же идущее выбоинами, что лучше не надо), и были заходы на создание совместных производств то с финнами, то с японцами, но факт в том, что все эти идеи были похоронены в зародыше, и никакого цеха по производству плитки из фосфогипса – ни на Химе, ни где-то в окрестностях, - отродясь не было.
Но вот поскольку запланировано – в официальную статистику идут эти долговременные вложения как уже состоявшиеся, а производство – как уже налаженное. И журнал «Химия и жизнь» - он же не с потолка берёт эти показатели, и не из пальца высасывает.

И вот анализируя советские статистические документы – я столько раз сталкивался с тем, что за состоявшуюся реальность выдаются цифры производства, под которое даже фундамент ещё не заложен, что я действительно не знаю, как оценивать советскую экономическую статистику. Ну, что много стали, много нефти добывается – это безусловно. Всё остальное – может быть просто полнейшим фуфлом.

Забавно, но «инверсная» ситуация – с промышленной статистикой девяностых. Когда всяк был заинтересован в том, чтобы принижать свою производственную отчётность (и, соответственно, выручку) чуть ли не до нуля.

Поэтому анализировать экономические показатели страны на основании официальной статистики – это вообще гнилая тема. Она не ведёт никуда, поскольку невозможно оценить масштабы искажений.

Но вот есть объективные показатели.
Расценки на услуги проституток (советские, которые не в интуристских гостиницах, - за трёшник-пятёрку отдавались, вполне симпатичные девчонки-лимитчицы).
Стоимость съёмного жилья.
«Бигмак»-индекс.

Правда, по этим показателям, по каждому из них в отдельности и по всем вкупе, уровень жизни в России вырос по сравнению с Союзом раз так в двадцать минимум. И по хорошему счёту, так оно и есть.
Но вот, щадя чувства лохов, которые до сих пор не поняли, что, дабы чего-то иметь в этом мире – нужно быть как-то полезным другим людям, а не дрочить на свою эксклюзивную духовность, за что никто не подаст и в пятницу, - я говорю, что современный российский ВВП превосходит советский всего в 8 раз. Хотя сам понимаю, что это неправда. Что гораздо больше превосходит. И не заслуга Путина в том, что так развилась российская экономика, но его заслуга – что на его месте мог бы оказаться тот, кто бы засрал такое развитие, а Путин своей тощей чекистской жопой прикрыл это кресло и такую возможность. С чем и войдёт в историю.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.07.2013. Грибы и социальная философия
• 29.07.2013. Дети в Интернете
• 28.07.2013. Маразм крепчает
• 21.07.2013. Ладно, о Навальном
• 14.07.2013. Ещё один фактор героиновой угрозы
• 13.07.2013. Корпорации и патернализм
• 11.07.2013. Аллегория советского ВВП
• 07.07.2013. Послушал последнее слово Навального.
• 04.07.2013. Главная угроза для государственности
• 02.07.2013. Собеседование и полиграф
• 01.07.2013. Рабочий анекдот