Ботанический сад
Четверг, предпоследний день нерабочей недели. Полдня. Проверяю сигнализацию, ящики, почту и счета, иногда мою пол, иногда говорю с телефоном, ежедневно проветриваю, варю кофе, посещаю арбитражные сайты или смотрю всякое право. Работы -кот наплакал, два письма, два звонка и посыльный со счетами.
Решаю шахматы, но больше - пишу заметки, какая-никакая нагрузка. Для сердца и ума, души и мозга. Как-то приспособился.
Утро куда насыщенней. Вода, еда, коты, лоток, легкий завтрак, длинная уборка - пол шваброй, а туалет и раковины с мылом, подоконники, балкон и кухню влажной тряпкой. Витамины или что там благоверная наколдовала из трав, кофе, страничка-другая, ответы, приветы и получасовая разминка турником с гантелей.
Вечером прогулка, и снова страничка. Рядышком шелестит телевизор и колготятся коты - масса сложных ритуалов от погладить до поиграть, накормить, не заметить воровства с тарелки, поговорить или приласкать.
Андрей сдает экзамен, разумеется, дистанционно. Долгая дорога в дюнах подходит к концу, поэтому вчера убежал к Лехе, и там, коллективно бросились штурм-дистант азов железнодорожной науки.
Благоверная озабочена задней резиной, а может, зимней, Максом, который едва температурит вторую неделю, и невозможностью прорваться в Мелеуз - кордоны. Сбором теплых вещей для собачьего приюта, стиркой, обязательными магазинами, правильным питанием, аюрведой, кошачьим кормом и кошачьей шерстью, машинным шитьем и графиком подъездных дежурств, тщательным изучением прогнозов погоды, чтением моих заметок, Бабушкинских стихов и Финбановской прозы и еще тысячей мелочей типа подтягивания, прогулок, отсутствием работы и невозможностью посещать ближайший зал. Дачей, гардеробом, Андрюшиным нежеланием носить теплые башмаки и категорическим отказом кушать овощи, котячьими катышками, не плотно закрытым морозильником, прерывисто-переменным водоснабжением, стуками из отопления, соседской невежливостью и глупостью очередной подруги, которая пренебрегает разумными советами. Короче, отдыхает по-полной.
Золушка, куда ей до мужских высот.
Вот правильно кто-то сказал, женщина, не субъект философии, а идея. И потом добавил - танцующая. Поппер и Проппер, не суть, важно, доказал, что рыбалка помогает мыслить нестандартно.
Сколько протянется эта осень - год, два, десять, или дистант воцарится навечно.
Приходится признать, ботаники оказались куда умнее, прозорливей и приспособленней, чем герои-пацаны.
Отстроив в раннем дестве высокую башню с библиотекой и картотекой, играми и конструкторами, загадками, головоломками и циклами познавательных передач, они избавили себя от улицы целиком - не нуждаются, даже не хочется, ни снега, ни ветра, ни шторма. Все есть, все и всегда с собой - разумные объяснения, быстрые ссылки, весомые аргументы, лукавые улыбочки, тихий голос и насмешливый глаз.
Пока дураки тешились младым эгом - футболом, турником, выяснением крутизны и крутости или побегами за девочками, они учились - копили интеллектуальные навыки и привычки, внимательно читали научную фантастику и журналы, смотрели научпоп по телеку и зависали в толкинизме. Шахматы, бридж, Гарднер, Квант и умные олимпиады.
В результате научились, более того, полюбили затворничество - тишь библиотек, прелесть наушников и глубину созерцания.
Им не скучно в малом, не тяготит отсутствие толпы и шума, не напрягает изоляция и не заедает картин. Напротив, своя среда, а еще - виртуальная вовлеченность, и пока громилы-натуралы корпят над простейшим, пытаются осознать аккаунт в одноклассниках, ботаны серфингуют, их личная картотека пополняется со скоростью собственно интернета, искусственный интеллект - желанный гость и милый собеседник, а жуткая терминология, все эти компьютерно сетевые штучки, сленги, обороты и специальные термины, родная речь.
Их не удивишь сокращением рабочих мест, поскольку, ежедневно делая мир чуточку лучше,сами и сокращали глупый труд, а от метафизических уклонов, чувствилищ, тяготных мук или безнравственных страданий, ничего кроме головной боли не придумано.
Добиваться лучшего здесь и сейчас подручными средствами - есть фотоаппарат, снимай природу, грибы, птичек, небо или цветы.
Компьютер - дом родной, тут и говорить нечего - от музыки до почтовой марки, плюс циклопедии, сайнс-ньюсы и продвинутый лекторий, а то, что не нужно тратить время и силы на транспорт и перемещения, и можно не слезая с башни и зарабатывать, и познавать одновременно, просто удача - законная награда за муки детских унижений.
Посмотрите, на чьей теперь стороне сила.
И что герои - те, кто по детсву, юношеству дрался, выпячивал грудь колесом, задирал и доставал очкариков, где они, как, с кем, когда - ни видать и не слыхать, даже фейсбуком не сышешь.
В лучшем случае - пиво, живот, телевизор, диван, а в обычном, не приведи господь, пьянка, забвение и болячки. Хорошо, если просто живы.
Помнишь, восемьдесят шестой, золото взял на цээсе. Помнишь южняк, как зацепились с чтезевскими и Драпе нос сломали, Ленку с парикмахерской, ну та, за мента вышла, он все Ефимыча ревновал...
Когда на Сунукуль зайце, помнишь - ночью приехали и сразу к девкам, думали, знакомые, но спьяну домик спутали, пустилие...
Рыбалку на Акакуле, помнишь - Костик еще деваху спас, тонула, а толпа бухает - не видят, не слышат, как углядел - молодец, в последний момент вытащи...
Петрик, царствие небесное, все поминал как вы на Калюхе попали, помнишь - на пруду после футбола толпа местных наехала, кстати, почему на год смерти не пришел - мы тогда у Кольки зависли, и Косяк, и Гриня, по-моему, Стас еще живой был... Как Вишня Борисню ремнем уделал, и как потом, перепугавшись крови, хапнул сулимы - еле откачали, помнишь...
Помнишь, помнишь, помнишь - помню. Семьдесят восьмой, восемьдесят шестой, Гриню, Драпу, Сизу, Кису. Помню Борисню и Вишню, Горыныча и Панту, Федоса и Пятака.
Зависы, карнизы, смехи и бухло. Драки, танцы, девчонки. Джинсу и жвачку, пакеты с Джокондой и Родопи в пачке Мальборо.
Помню качалку, боксерские перчатки, уличные турники и лавочки в огороде. Бесплатные талоны в кафе "Забава", горящее мороженное в Пингвине, пельмени и квас с хреном из Уральских и коньяк с шампанским в Коктейль-баре.
Ну, точняк, на танцах в жэдэ - Троша ему в пятак, потом двоечку и Муха пополз, вспомнил...
И пароход "Сергей Алымов", что вез нас, четырнадцатилетних из Уфы в Москву и обратно - Белая, Волга, шлюзы. Казань, Набережные Челны, Ярославль, Химки.
И кафушку на Герцена рядом с консерваторией, где взяли сухое и венгерский, похожий на мартини, вермут, а пацаны буквально исплевались - интеллигенция проклятая - ни то, ни се, уж лучше портвешка, и бар на крыше, где укатали ящик на троих Проздроя, и батончик по двадцать восемь копеек - Московский, шоколадный, с орехами, и Кремль издалека, и летнюю веранду на речном вокзале...
Помню олимпиады и сложные задачки, стыд от промахов и радость победителя, науку и спорт, улицу и книжные стеллажи, танцы в огороде и коллекцию винила, все помню.
Но почему пацанов жаль, прям до укола в сердце, а ботаников нет.
Боже упаси не пожелать ботаникам здоровья, счастья, благополучия с успехом, не жалко денег, теплых слов, приветов, но все же просится слеза...
И дело не в них - первых или вторых,отнюдь, исключительно в самом себе. Печальный выбор.
Романтика осталась во дворе - на улице, в кустах сирени или крутых изгибах "огорода", в том нежном солнце, сумеречном дне, что не зависит ни от часа, ни от года, в томлении, предчувствии, надежде, свободе, безмятежности,каникулярной лени, юной неге или желании показать себя.
Двор без меня исчез навсегда, исчезло все, погода, непогода, деревья и кусты, заборы, турники, площадки и столы, беседки, лавочки, белье на сушках, волейбольный мяч, гитары, чика, стеночка, штандарты, верстак, ворота, клумба, гаражи, спортзал, сарайки, радуга над бродом - осталась немота, безмыслие, тревога и окно, уже пустое - и он ушел и время вышло
Другие статьи в литературном дневнике:
