Сергей ДоренкоТеперь, когда схлынула волна спекуляций на смерти Сергея Доренко и СМИ кинулись искать новый повод для headlines, напишу несколько абзацев. Сергею Леонидовичу я благодарен. Как благодарен всем, кто избавляет от иллюзий. А моя заключалась в том, что даже в России после «выборов» Ельцина-1996 (а это уже иная страна и не та, что в первой половине 90-х) возможна относительно независимая и объективная тележурналистика. По крайней мере, в Москве, – где журналист с именем не столь зависим от гнёта феодальных князьков, как в провинции. Его авторскую программу на ОРТ (1996 – 2000) я смотрел весьма выборочно. Доренко прошёл классическую школу советской журналистики, прекрасно владел интонацией и самой бесценной «валютой» для политического обозревателя – убедительной риторикой. Которая ловко сменялась доверительно-ироничной интонацией. Эти выпуски смотрели многие, пускай и с разными целями: мужики-работяги из спальных районов, скучающие домохозяйки и высокопоставленные особы, «приближённые к Императору». Но заказ и едва уловимую фальшь я ощущал всегда. Совершенно не ориентируясь в нюансах тогдашней подковёрной борьбы Березовский – Примаков – Лужков – Степашин, etc. При том, что Доренко искусно изображал «борца за правду», комиссара Каттани из 90-х. В этом его отличие от Невзорова. Который не скрывает, что готов профессионально исполнить дорогой заказ. А тот, что подмочит его репутацию в определённых кругах, просто будет стоить вдвое дороже. Ничего личного, Money Talks, как в песне одной рок-группы. И вот эта прямота (вне зависимости от степени цинизма) намного честнее надевания масок с актёрским искусством изобразить из себя того, кем ты не являешься. Считается, что Доренко пострадал за Курск. Проснулась совесть, произнёс неудобные вопросы Путину и мигом вылетел с ТВ. Но я не могу назвать «пострадавшим» человека, который и потом вполне спокойно работал в СМИ (на радио) и даже возглавлял редакцию «Говорит Москва». На изгнанника не тянет, если вспомнить о профессиональных судьбах Светланы Сорокиной или Леонида Парфёнова. Вот этой доли – интеллигента в изгнании, коего все уважают, но отводят глаза со словами «ну, ты ж понимаешь, старик, какие сейчас времена…» – он себе совершенно точно не желал. Да и интеллигентом – ни в бердяевском, ни в советском наполнении этого определения – никогда не являлся. Крепкий профессионал. Умный, тщеславный и свободный от идеалистичных иллюзий о масс-медиа, России и мире, циник. В этом смысле символично, что свои соболезнования выразил тот же Чаплин: они почти близнецы в плане поведенческой парадигмы, только у карикатуры на христианство вдвое меньше образованности, профессионализма и просто – ума. Но когда сегодня многие ужасаются степени деградации общедоступного ТВ и миграции журналистики с интересными собеседниками в сеть (проекты Парфёнова, видеоблог Дудя), я очень внятно понимаю, что Доренко был одним из тех, кто заложил основы этого апокалипсиса тележурналистики. Потому что на вопрос «а разве так можно?» он спокойно отвечал «Да». И, вообще, я недостаточно богат, чтобы выражать личную точку зрения. Что удивляться, если его чуть более молодые последователи, шпана без интеллигентских комплексов, с отсутствием прежней профессиональной школы, чувства вкуса и меры («Слишком – не бывает!») и абсолютизацией роли денег, превратила ТВ в помойку, от коей шарахается всякий умный человек, независимо от политических убеждений. Смерть Сергея Доренко разбила ещё одну иллюзию о достойной старости легенд заказных масс-медиа с изданием мемуаров, где переосмысливаются ошибки прошлого и даже звучат аккуратные нотки покаяния. А по-человечески мне очень жаль, конечно. Талант он был большой. © Copyright: Константин Жибуртович, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
