О спорах вокруг СтаростинаСтанислав Гридасов на прошлой неделе установил дату рождения основателя спортивного общества «Спартак» Николая Петровича Старостина. Вокруг неё десятилетиями кипели споры, и вот теперь мы точно знаем: 13 февраля 1902 года по старому календарю (по новому стилю – 26 февраля). Гридасов нашёл запись в церковной метрической книге, где до революции фиксировали дни рождения, крещения, венчания и смерти. Поскольку ранее указывалось, что Старостин родился в 1898 году, разница в 4 года обостряет спор о том, мог ли Николай Петрович в свои 20 лет иметь прямое отношение к созданию Спартака в 1922 году? А значит, был ли он репрессирован как символ ненавистной силовым ведомствам успешной профсоюзной команды? Николай Петрович был со Спартаком до последнего дня жизни в 1996 году. Но так и не раскрыл часть тайн из Истории, хотя обладал феноменальной памятью. Меня тоже спросили, почему так произошло? Попробую объяснить. ****** Для меня год рождения не меняет ничего. Николай Петрович Старостин прекрасно осознавал прочность умного мифа. Отсюда и легенда – о книге Рафаэлло Джованьоли на столе при обсуждении названия клуба, о «народной команде» и раннем Спартаке, якобы уже стремившимся играть в умный футбол. Старостин преследовал очевидную цель – чтобы экс-любительскому клубу, основанному сотрудниками мясных кооперативов конкурировать с детищем армии (ЦДКА) и силовых ведомств (Динамо) насущен именно образ героя Джованьоли. Тогда есть шанс, что клуб уцелеет, даже если Берия расправится с одним из его основателей. (Так и случилось, Старостин провёл 10 лет в лагерях и был реабилитирован только при Хрущёве, вернувшись в Спартак). Да и в 70-80-е у Спартака не было мощного провластного лобби – на него работала легенда, искусно созданная Старостиным. Член ЦК КПСС тов. Гришин, неизменно болевший за Спартак, не имел той власти, что Щербицкий в Украине, Шеварднадзе в Грузии или Алиев в Азербайджане. Он помогал Старостину решать вопросы только в пределах столицы, и далеко не все они были ему по зубам. Конечно, пока был жив Николай Петрович, символизм единой истории оставался незыблем. На самом деле, хореография умного футбола Спартака появилась только при Константине Ивановиче Бескове во второй половине 70-х и прожила четверть века до ухода Романцева, а это почти три поколения в футболе. Нынешний Спартак для меня никакого отношения к той команде не имеет, как и нынешние самарские «Крылья Советов» абсолютно никак не ассоциируются с эпохами Аверьянова, Тарханова и Гаджиева и мне безразличны. Иными словами, без роду, без племени. Знаете, что я сейчас вспоминаю о Николае Петровиче Старостине чаще всего? Не мемуары «Футбол сквозь годы», хотя читал их в 1989-м почти безотрывно. Не то, что судьба Спартака для него стояла наравне с личной, а то и значила больше. Не это. Николай Петрович знал наизусть всего Евгения Онегина. (!!!) Читал игрокам в автобусах и самолётах перед матчами. Некоторые проникались и слушали. Читал он великолепно в любом возрасте. Вот. Ушла эпоха, и навсегда. Оттого, мне не суть важен год её рождения – 1898-й или 1902-й. © Copyright: Константин Жибуртович, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
