Вы любите Пушкина?

Константин Жибуртович: литературный дневник

Когда на умных либеральных страницах литературоведов я вижу темы для сочинений, начинаю засыпать. Вот это вот всё:


Пример нравственности в русской и мировой литературе;
Опасен ли эгоизм для любви? (идёт ли снег зимой, а дождь – летом?);
Многомерность Пушкина;
Писатели-пророки минувших веков – и тэ дэ.


Ну переформулируйте же вы вопросы с казёнщины на живой язык! Сейчас ведь не надо уже сочинять, как Ленин повлиял на Спартака, ЦСКА и Карла Маркса. Потому что подросток, если его что-то зацепило в классике, думает, в зависимости от пола: мне хотелось бы встречаться с Наташей Ростовой? Или с Настасьей Филипповной? Или с Андреем Болконским? Я бы полюбила Базарова?


Вот и пусть объяснит – почему да или нет. С этих частностей и начинается глубокое восприятие. А не с хрестоматийных обобщений о нравственности и величии произведения.


Помню, в 6-м классе я вызубрил ответ «произведение АС Пушкина «Капитанская дочка» предвосхитило уже в советской литературе» и прочая вода. Моя лучшая учительница улыбнулась, поставила 5 (за память и дикцию), а после урока подозвала и сказала: через три дня напишешь или расскажешь устно – что могло связывать Гринёва и Пугачёва. Я вижу пять причин. Отыщи, на первый раз, две и обоснуй. А хрестоматию зубрить не надо, хорошо?


ИИ-чата или Яндекс-Маруси, чтобы спросить, а после ответить с умным лицом тогда ещё не было. К счастью.


И я нашёл с в о и ответы.



******



- Вы любите Пушкина?


Я испытал глухое раздражение. - Люблю. Так, думаю, и разлюбить недолго.


- А можно спросить - за что?


Я поймал на себе иронический взгляд. Очевидно, любовь к Пушкину была здесь самой ходовой валютой. А вдруг, мол, я - фальшивомонетчик... - То есть как? - спрашиваю.


- За что вы любите Пушкина?


- Давайте, - не выдержал я, - прекратим этот идиотский экзамен. Кое-что прочел. В общем, разбираюсь... Да и претендую всего лишь на роль экскурсовода...


К счастью, мой резкий тон остался незамеченным. Как я позднее убедился, элементарная грубость здесь сходила легче, чем воображаемый апломб...


- И все-таки? - Марианна ждала ответа. Причем того ответа, который ей был заранее известен.


- Ладно, - говорю, - попробую... Что ж, слушайте. Пушкин - наш запоздалый Ренессанс. Как для Веймара - Гете. Они приняли на себя то, что Запад усвоил в XV-XVII веках. Пушкин нашел выражение социальных мотивов в характерной для Ренессанса форме трагедии. Он и Гете жили как бы в нескольких эпохах. "Вертер" - дань сентиментализму. "Кавказский пленник" - типично байроническая вещь. Но "Фауст", допустим, это уже елизаветинцы. А "Маленькие трагедии" естественно продолжают один из жанров Ренессанса. Такова же и лирика Пушкина. И если она горька, то не в духе Байрона, а в духе, мне кажется, шекспировских сонетов... Доступно излагаю?


- При чем тут Гете? - спросила Марианна. - И при чем тут Ренессанс?


- Ни при чем! - окончательно взбесился я. - Гете совершенно ни при чем! А Ренессансом звали лошадь Дон Кихота. Который тоже ни при чем! И я тут, очевидно, ни при чем!..


- Успокойтесь, - прошептала Марианна, - какой вы нервный... Я только спросила: "За что вы любите Пушкина?.."


- Любить публично - скотство! - заорал я. - Есть особый термин в сексопатологии...


Дрожащей рукой она протянула мне стакан воды. Я отодвинул его. - Вы-то сами любили кого-нибудь? Когда-нибудь?!.. Не стоило этого говорить. Сейчас она зарыдает и крикнет: "Мне тридцать четыре года, и я - одинокая девушка!.."


- Пушкин - наша гордость! - выговорила она. - Это не только великий поэт, но и великий гражданин...


(Сергей Довлатов, «Заповедник»)



Другие статьи в литературном дневнике: