листьев на деревьях всё меньше и меньше, уже местами просматривается солнце. Утренние туманы не скрывают правды, а лишь делают её мокрой. А в мокрой траве не вымочить ног - она мокра лишь для себя, да для отличия сегодняшних следов от вчерашних. Красные ягодки боярышника купаются в капельках росы, а высоко в небе кружит балобан, нагоняя ужас на глупых кур. В печке потрескивают дрова, кто-то стучится в дверь, но дома нет никого, кроме меня. А меня нет ни для кого, кроме себя.
Читаю автобиографию Марка Твена. Он рассказывает, как решил женится, а родители потребовали рекомендательных характеристик, чтобы узнать за кого им предстоит отдать дочь. Он написал письма на родину, а оттуда пришли ответы, что это отпетый негодяй и непременно сопьется, если уже не спился. И тогда родители спрашивают его: неужели ты не мог найти ни одного человека, кто бы написал о тебе что-то хорошее? Он же им говорит, что найти можно было, конечно, но вы же хотели правду? И тогда они сами за него поручились
_____________
это послушаю позже:
https://www.youtube.com/watch?v=GLG5ojG3DaQ
_______________
сон:
вроде бы как я с тобой в Москве где-то в центре. Вокруг множество людей и всё в иллюминации, стоят очереди москвичей за бутербродами. Собянин бесплатно раздает им хлеб с маслом. А нам надо как-то добраться до вокзала и везде эти люди, жуют, давятся, плямкают. Очереди, очереди, толпы народа, гвалт. И приходится везде откупаться, чтобы пропустили. Деньги кончились, мы стали раздавать одежду с рюкзака сначала, потом из себя и уже последние лохмотья и пустой рюкзак обменяли на проезд в автобусе. Странно, что был автобус, а не поезд. Большой такой, двухпалубный крейсер и мы в нем голые на заднем сидении, прикрытые автомобильным тентом, чтобы таможня не заметила зайцев. А дальше мы уже здесь, дома и я тебя мою и не могу отмыть. Мою, мою, а грязь намертво. Я всматриваюсь и вижу, что это кожа такая с разводами и вся стара-старая такая в морщинах и обвисшая. Я смотрю, смотрю. На отвисший живот, на какую-то странную полосу на ноге. И мне становится всё так все равно и пропадает куда-то весь драйв, вся эта сутолока столичная где-то там, не во мне и я не в ней. Есть только я и моя жизнь и больше нет никого нигде никогда. Утро, светает, выхожу в сад и такое состояние умиротворения, как в гробу. Не изменится ничего. Ни сегодня, ни завтра, ни через тысячу лет. Есть только я и где-то там далеко-далеко в невидимом отсюда звездном скоплении, есть неизвестная галактика, в которой светит безымянная звезда и вокруг которой вращается небольшая планета и там где-то ты и ты меня слышишь. И только это и важно
Как я болела ковидом судя по всему
18 июня я была в райветслужбе. Там собак резали. 23 у меня началась мигрень. Сильнее обычного, но ничего особенного. Дольше обычного - 5 дней, но тоже ничего особенного. Особенная была только мысль, что мигрень какая-то немножко не такая и не так. Потом мне замандячилось в Новую, а там на посту в Шиловой стоял медпост и измеряли температуру. А поэтому я решила поутру на всякий случай измерить и себе до того как её измерят другие, благо, у меня был термометр на 130 градусов, но очень точный, ртутный. Температура оказалась 37,5. Чтобы не подставляться, я всосала таблетку аспирина, который купила по пути, в Бериславе, и поехала. Поста не оказалось уже. Вечером я перепроверила температуру медицинским - 38,3. Сверила со своим корабельным - сходится. Ощущение так вроде грамм триста хорошей водки без закуски. Тепло и сосуды расширены. Чуть балдежно, но не настолько, как от триста грамм, а где-то так, как от сто, или 150. Так продолжалось еще неделя. Потом начал исчезать сон. Я спала по два часа в сутки, проваливаясь вроде как на мгновение, просыпалась и обнаруживала, что где-то подевались два часа моей жизни. Работоспособность не страдала, скорее наоборот - увеличилась, особенно за счет лишнего времени и желания успеть сделать всё еще до то как. Я работала и меряла температуру, больше ничего. Аппетита не было, ела так, от нечего делать. Измеряла количество циклов вдох=выдох - в норме оказалось 11 раз за минуту. Я попробовала регулировать вдохи - оказалось, что можно и один раз в минуту. Тогда я поняла, что это ерунда! И стала засекать время задержки дыхания - начала с одной минуты и за несколько дней натренировалась до трех! Херня какая-то, подумала я. С 17 - го дня после начала температуры, а вернее после её обнаружения(я это запомнила поскольку инет обещал именно так, что с 17 -го дня начинается улучшение, или наоборот) она начала спадать - днем не было, только вечером и когда ложится спать, она снова приходила в норму. Дальше вообще начались чудеса. Вечером ощущение жара в ногах. Ноги, как кипятильники. Заложила термометр под колено - 38,5. Под мышкой - 37,5. На следующий день температура переместилась в правую часть груди - разная под разными подмышками, при этом это показывает не только термометр, но и уверенно определяется субъективно. Потом я стала просыпаться от позывов на кашель. Днем ничего, а в положении лежа, появляется желание кашлянуть и это будит. Потом я проснулась одну ночь от спазма диафрагмы настолько сильной, что остановилось дыхание и я поняла, что это всьо. Но это всьо про всьо заняло 28 дней. Я всё время работала очень интенсивно на жаре и на солнце и в душном помещении. Полоскала горло фурацилином - так, просто потому что он был, но часто забывала это делать и он сиротливо желтел в железной кружке. Один раз выпила таблетку 200 мг нурофена из-за головных болей и желание хотя бы одну ночь поспать, температуру сбила и выспалась, но на второй день она поднялась чуть не до 39 и я решила терпеть головную боль, благо она была не сильной, меньше обычной и вполне приемлемой. Тестов не проходила, в скорую не звонила. Единственное что сделала - это написала письмо детям с автоматической отправкой через два месяца и успокоилась, найдя это решение достаточным
