Трамп уважать себя заставил...
Алексей Пушков.
«Немыслимое», «невероятное», «игра в покер», «невозможная победа» — как только не называют на Западе избрание Дональда Трампа президентом США. Но если вдуматься, так ли она была невероятна? Разве за эти полтора года не было достаточно сигналов в пользу возможности такой победы? Разве Трампа не хоронили как минимум трижды в ходе кампании, и разве он трижды не возрождался как дееспособный кандидат? Нет, дело здесь в другом.
Дело в том, что либеральная элита и западные СМИ убедили себя и почти весь мир в незыблемости политической схемы, согласно которой побеждать на выборах будут всегда представители либерального фланга — либо с левым, либо с правым уклоном. Это была версия «конца истории» — ее конца в пользу постоянно торжествующей либеральной модели. Любые другие сценарии подавались как аберрация, как отклонение от пути истинного, недопустимая политическая ересь. Такой же ересью изображали заявления и подходы Дональда Трампа. Но нет ничего более далекого от истины: ведь у истории не может быть конца. И Трамп со своей программой консервативного популизма это убедительно доказал.
Пожалуй, не меньше, чем в США, этой победой потрясена политическая элита Евросоюза. В Брюсселе и Берлине, Париже и Лондоне, Варшаве и Стокгольме со всей очевидностью ждали совсем другого результата. Во время предвыборной кампании в США ряд европейских лидеров позволяли себе весьма нелестные, чтобы не сказать — оскорбительные, высказывания в адрес Дональда Трампа.
Особенно отметился здесь Франсуа Олланд, который заявил, что Дональд Трамп вызывает у него приступ рвоты. Потрясены и в НАТО. Генсек альянса Столтенберг вместе с Олландом, Меркель и другими явно в числе проигравших: известно скептическое отношение Трампа к тем огромным расходам, которые США несут в рамках альянса, и его намерения перестроить отношения с этой организацией. Напротив, в выигрыше оказались евроскептики, прежде всего, Марин Ле Пен во Франции. Во французской прессе уже пишут, что отныне ничто не кажется невозможным и у Ле Пен появились реальные шансы быть избранной президентом Франции. В Лондоне главный архитектор Brexit Найджел Фарадж назвал 2016 год годом двух великих революций: британской революции против Евросоюза и американской — против либеральной глобалистской элиты.
По этим причинам заявления Трампа в интервью «Уолл Стрит Джорнал» о том, что он получил «чудесное» письмо от Путина и намерен провести с ним телефонный разговор не могло вызвать радости у лидеров Евросоюза. Ведь это лишь подтвердило их опасения, что Трамп намерен перестроить отношения с Россией.
В ответ глава внешней политики ЕС Федерика Могерини заявила, что Евросоюз не видит оснований для пересмотра отношений с Россией и намерен сохранить действующие санкции. Более того, по ее словам, политика ЕС на российском направлении вообще не зависит от США. Можно с уверенностью предположить, что такой же позиции придерживается и Ангела Меркель. И если Дональд Трамп действительно намерен вернуть отношения с Москвой в конструктивное русло, то между его администрацией и руководством Евросоюза возникнет значительный разрыв, который поставит под вопрос единую политику западного альянса в отношении России.
Надо отдать должное политическому упорству и личному мужеству Трампа. Его с самого начала, а потом еще и еще, и снова объявляли политическим трупом — последний раз после скандала вокруг его «секс-заявлений». Но он каждый раз шел против течения, и каждый раз восставал из мертвых. В этом его коренное отличие от Сандерса, который, по убеждению его сторонников, выиграл праймериз у Клинтон, что было скрыто заговорщиками из демократического Национального комитета, откровенно работавших на Клинтон. Но Сандерс - вместо того, чтобы бороться за свою победу и разоблачить фальсификаторов, — испугался, стушевался, струсил и уступил мощному давлению на него со стороны руководства партии, закулисных дирижеров предвыборной кампании и спонсоров Хиллари Клинтон. Трамп же, напротив, бросил вызов руководству республиканцев и буквально заставил партию выдвинуть его кандидатуру.
При этом против него была почти вся политическая верхушка республиканцев, которая мечтала о его поражении. Трампу пришлось вести войну на два фронта — сражаться не только с Клинтон, но и с этой предательской верхушкой. Со всеми этими вечно вчерашними ромни, маккейнами и прочими макконелами, которые вели против него отчаянную кампанию, вставляли палки в колёса и фактически поддерживали его соперницу. Все они говорили Трампу: откажись от своей кандидатуры, отойди в сторону, ты нам не нужен, ты — не наш, иначе мы сделаем так, что ни партия, ни ее избиратели не поддержат тебя на выборах. Но Трамп их не послушал и не сошел с дистанции. И еще раз доказал верность поговорки — кто смел, тот и съел. И теперь он предвкушает наслаждение нектаром высшей власти в США, тогда как Сандерс вкушает горький полынный настой своей собственной нерешительности и порожденного ею поражения.
Победа Трампа — это не его личная победа.
Это вообще победа не Трампа как такового.
Просто он — меняясь и приспосабливаясь к ситуации по ходу кампании — оказался рупором американского народа, выразителем его надежд и чаяний.
Теперь это уже не предположения и догадки.
Как говорил один успешный претендент на Белый дом: «Можно всё время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя всё время дурачить всех»*.
Итак, что принесло Трампу победу?
Две категории идей, которые он сумел правильно представить и использовать в своей осенней кампании:
Категория 1 — идеи со знаком плюс («за»)
Патриотизм (оппонентами представляемый как национализм).
Традиционные семейные ценности (несмотря на всю избитость этой фразы) — то есть когда у семейной пары есть дети, а у детей есть мама и папа, и все они каждый год ездят к бабушке на Рождество.
Традиционные представления о работе — включая такие понятия, как рабочее время и рабочее место, коллектив сотрудников, осязаемые результаты труда.
«Вы не учите нас жить — и мы не будем учить вас». В 2016 стало окончательно ясно, что для большинства жителей Европы и США глобальная система ценностей — это миф. Реальная система ценностей, основанная на национальном и, опять же, традиционном понимании, что хорошо, а что плохо, — вот это по-настоящему важно. Ведь то, что кажется абсолютно правильным и естественным шведу (например выложенные в свободный доступ налоговые декларации) — приведёт в ужас итальянца. А три винтовки и два пистолета в уютном семейном доме, расположенном в штате Северная Каролина, вводят в абсолютный ступор немца.
Даже в эпоху интернета и (пока ещё) относительно свободного обмена информацией людей прежде всего интересует, что творится у них дома, то есть в стране и в непосредственной близости от её границ. А вот то, что происходит по ту сторону океана, им не интересно. Иначе у ворот Белого дома стояли бы огромные толпы демонстрантов, громко требующих покончить с этим ужасным ИГ**. Вы их видели? Нет. Потому что не стоят…
Категория 2 — со знаком минус («против»)
Наднациональный либерализм-глобализм, понимание мира как большой деревни, где всё должно быть перемешано — до потери национальной идентичности.
Наиболее вызывающая форма такой глобализации — неконтролируемая иммиграция, когда «молодые, ушлые, циничные» (как правило, мужчины) из других стран света появляются у порога твоего дома и (как минимум) бесплатно пользуются дорогами, фонтанами и парками, которые построены на налоги местных жителей. Мейнстримовые медиа потерпели сокрушительное поражение, пытаясь, условно, молодых и сильных афганских (в Европе) или сальвадорских (в США) мужиков выдать за «нуждающихся в помощи жертв конфликтов и трагических обстоятельств». Не хочет народ таким жертвам помогать!
Политкорректность. Проигравшие выборы либералы до сих пор не могут понять, как можно голосовать за такого примитивного мужлана: он такие ужасные вещи говорит!
А вот большинство американских мужчин это совершенно не смутило.
Более того, это не смутило почти две трети (63%) американских женщин категории white, non-college (то есть «белые, без высшего образования»).
Нематериальная экономика, где деньги получают от смеcи финансовых спекуляций и изобретения всё новых форм развлечений.
Тем, кто живёт за пределами Бруклина и Bay Area, не нравится, что, попивая латте в Старбаксе и нажимая кнопки на ноутбуке, можно зарабатывать в разы больше, чем собирая, например, авиадвигатели или турбины.
Особенно когда заводы закрывают, демонтируют и перевозят в Мексику или Китай.
Ведущие медиа, которые вообще прекратили писать и показывать то, что людям действительно интересно и важно.
Их сотрудники — сплошь выходцы из узкой ультралиберальной прослойки, отличающиеся ярко выраженным презрением к «деревенщине», «обывателям», «белому быдлу» или как там они ещё обзывают нормальную, настоящую Америку.
В Европе, кстати, говорят то же самое, только другими словами.)
Взгляните на карту голосования Америки. Она сплошь красная, то есть республиканская. И резким контрастом на ней ярко-синие точки — крупные города и богатые предместья, отдавшие свои голоса Хиллари.
Впервые так чётко виден разлом, разрыв между «городом и деревней», между теми, «кому в Америке жить хорошо», и теми, кому жить всё труднее.
Как вы думаете, богатые предместья Вашингтона (например Бетесда в штате Мэриленд или Арлингтон — через реку, в Вирджинии) за или против нелегальной иммиграции, если они явно от неё выигрывают?
Кто стрижёт газоны, выгуливает днём собак, моет машины, готовит-стирает-убирает? За cash in hand — no questions asked (наличные — и никаких вопросов) и к тому же по весьма умеренным ценам.
А вот глубинка штата Вирджиния, которая начинается уже в двадцати милях от столицы, глубинка изначально более бедная, этих самых иммигрантов ненавидит — потому что именно их рабочие места нелегалы и заняли.
И так по всей стране.
При Обаме созданы рабочие места?
Действительно, созданы — в магазинах, кафе и огромных, как города, упаковочных центрах Amazon. C зарплатами, едва покрывающими самые неотложные нужды.
Мейнстримовые медиа уже тысячи клавиатур (все made in China) стёрли, доказывая, что на дворе постиндустриальная эпоха и что деньги надо зарабатывать разработками технологий и продажами идей.
Отличная философия — для американцев, которые смогли найти себя в этой сфере.
Но люди в Пенсильвании, Мичигане, Огайо, Висконсине видят совсем другое: всё, что работало, — закрылось.
А в Голливуде или в Силиконовой Долине их не ждут…
В США остался один (последний!) институт федеральной власти, который пользуется уважением — вооружённые силы.
Даже ведущие медиа вынуждены писать о «простом солдате Джо» (G.I. Joe) исключительно положительно. Деликатно умалчивая, что практически все Джо в униформе — выходцы из депрессивных штатов, как правило, южных, где вербовка в армию не только почётна, но и престижна: у парня зарплата будет и, если очень повезёт, он сможет выбраться из этого захолустья.
Других социальных лифтов нет — откуда у людей, которые не знают, как дожить до следующего месяца, деньги на колледж для детей?
В США 22 миллиона ветеранов, то есть тех, кто когда-то служил в армии. Плюс полтора миллиона active duty – то есть служащих сейчас.
Точных цифр пока нет — но, если данные опросов верны, они голосовали за Трампа (точнее, против Клинтон) в пропорции 2:1.
Не надо думать, что электорат Трампа — это сплошь уволенные с заводов мужчины средних лет и ветераны. За него голосовала и немалая часть вполне успешных граждан страны — но по другим причинам.
Активно насаждаемая политкорректность уже достала многих (большинство!) американцев.
У каждого — без преувеличения — есть родственник, знакомый или бывший сослуживец, потерявший в одночасье работу за неудачно сказанную фразу.
Не за то, что приставал к кому-то грязно, не за то, что вёл себя как законченный расист, — нет, просто за пьяную глупость или скабрёзность.
Еще десять лет назад за такое поведение приглашали на беседу в HR.
А теперь без предупреждения вручают pink slip — приказ об увольнении.
Или спросите у любого американского менеджера: сколько ему крови попортила концепция hostile environment (агрессивной среды).
Идея была правильная — люди не должны чувствовать себя униженными или оскорблёнными по национальному, половому, расовому или любому другому признаку. Да, идея была правильная…
Но на практике каждый лодырь и неудачник теперь бежит к адвокату и в трудовую инспекцию с жалобой: дескать, я толстый, поэтому меня все унижают, и вообще кругом hostile environment. И летят косяком адвокатские письма, и приходят парализующие работу проверки…
Мы никогда не узнаем, сколько именно голосов получил Трамп от уставших от политкорректности американцев.
А их не просто много — их очень много.
Многие проголосовали за Трампа из протеста против настоящей вакханалии, развернувшейся в мейнстримовых медиа.
За последние месяцы они даже не атаковали, а просто бесновались.
New York Times, Washington Post, CNN...
Никогда раньше выражения вроде low life («подонок»), freak ( «урод»), moron («придурок») не звучали с телеэкранов в адрес официального кандидата в президенты. И в газетах их не печатали. Никогда!
Хотя нет — историки утверждают, что примерно в таких выражениях газеты, поддерживавшие Джона Адамса, крыли Томаса Джефферсона. В 1796 году.
С тех пор американская политическая элита слегка остепенилась.
Неизвестно, каким местом думали владельцы и редакторы мейнстримовых медиа, но своей неприкрытой ненавистью они сами породили своих конкурентов.
Так, в 2014 году скромный интернет-ресурс Breitbart.com превратился в информационный холдинг Breitbart News c миллионной аудиторией.
Иначе говоря, миллионы людей перестали внимать мейнстримовым медиа и переключились на альтернативные источники.
Как вы думаете, кому президент Трамп будет давать интервью по важным вопросам — NYT или Breitbart?
Ну и последний гвоздь.
Избиратель Трампа, несмотря на все сомнения, всё-таки пришёл голосовать.
Потому что достало!
А вот избиратель Хиллари не пришёл.
По крайней мере в тех регионах, где (по американской избирательной системе) он должен был прийти. Не пришёл, потому что именно либеральная часть общества оказалась раздираемой противоречиями.
Помните, как в великом фильме*** People's Front of Judea враждовал с Judean People's Front и они оба — с чем-то вроде All Judea Popular Struggle Front?
Это можно отнести к их врождённой склочности или к сложной умственной организации, но это не отменяет того факта, что либералы сегментированы, что они без конца воюют друг с другом и не способны сформировать единую платформу на основе простых и всем понятных ценностей.
Что в итоге?
Разделённая надвое страна — достаточно посмотреть на общие результаты голосования, на так называемые popular vote.
Причём одна половина ненавидит другую — и это во многом работа тех самых мейнстримовых медиа.
* Авраам Линкольн
**«Исламское государство» (ИГ) — террористическая группировка, запрещённая в России.
*** Отсылка к фильму-комедии «Житие Брайана по Монти Пайтону» (Monty Python’s Life of Brian), 1979 год.
Другие статьи в литературном дневнике:
