Действительно занятное мошенничествоЯ не раз писал здесь, что подавляющее большинство реальных (а не книжных) убийств – они абсолютно тупые и незатейливые. Особенно, если совершаются дилетантами (а большинство – именно дилетантами и совершается). Либо пьянка, либо бакланка, зашедшая слишком далеко, либо припадок ярости, либо, если «хладнокровное и расчётливое» ради корыстной выгоды, – человек просто непроходимый дурак, когда готов вешать на себя мокруху всего лишь ради бабла и жить дальше с этим сознанием, что никакого менее «экстремального» способа заработать на жизнь он изобрести не сподобился. Другое дело – мошенничество. Да, все с детства знакомы с той доктриной, то брать чужое – грех, но мошенничество ведь тем и характерно, что вроде как не сам берёшь – а тебе дают. Ты – только подталкиваешь к этому человека, вводя в заблуждение. А что он такой доверчивый лох – сам виноват. В другой раз умнее будет. Да ты ему, блин, услугу оказываешь, прокинув слегка сейчас – чтобы он избежал, возможно, гораздо большего кидалова в будущем! И вообще, развод разводу рознь. Можно, скажем, обманывать добрых людей, собирая деньги в фиктивный благотворительный фонд (и это по всем понятиям западло), а можно – эксплуатировать паранойю всяких пижонов, у которых у самих рыло, верняк, в пушку, и они это знают. С мошенничеством такого, наиболее «благородного» вида, я сталкивался не столь уж часто, но один случай запомнился. И было это с год тому примерно. Мне позвонил один хороший приятель, соучредитель торговой фирмы, через которую я сбываю картошку, крольчатину и свинину со своей рабовладельческой плантации (а заодно, конечно, и крышую, решая их проблемы). «Понимаешь, Тём, пришла мне эсэмэска. На мою «внешнюю» мобилу. Следующего содержания. «Александр Владимирович! Прошу отнестись к этому сообщению серьёзно. Вы находитесь в разработке спецслужбы. Вас заказали. Чтобы узнать подробности – зарегистрируйте новый почтовый ящик на gmail и отправьте с него письмо на следующий адрес… Доброжелатель». Отправлена эсэмэска – через Инет, конечно». Что значит «внешняя» мобила? Это значит, что и все наши сотрудники, и подкрышные коммерсы должны иметь два телефона. Один – для собственного пользования. И носить его следует как можно сохраннее, ближе к сердцу. А второй – на случай, если, скажем, кто-то посторонний попросит позвонить (или чтоб положить на тумбочку у ложа малознакомой любовницы). Зачем такие «сложности» - чуть далее. Но умным людям, думаю, и так понятно. Замечу, ментов – тоже инструктируют с некоторых пор, чтобы они нигде не светили и не оставляли без присмотра основной свой мобильник, а имели второй, «внешний» для прикрытия, но они зачастую не то что неумные люди – но слишком безалаберные. Саша же – молодец, бдительный. Но что касается содержания эсэмэски, я его успокоил: Саша закивал: Я засмеялся: На самом деле, процедура доступа к личному кабинету – у разных операторов бывает различна, и менялась со временем. Помню, у некоторых когда-то достаточно просто было взять телефон в руки, чтоб отправить эсэмэску с новым паролем на заданный номер. А поскольку большинство людей либо вовсе не пользуются личным кабинетом своего мобильника в Инете, либо пользуются редко – они очень нескоро начинают подозревать, что кто-то левый (вовсе не спецслужбы даже) в любой момент может получить список их соединений по этому телефону. Соответственно, зная, чего эти «доброжелатели» в принципе могут выудить – мы решили всё-таки отписаться им на указанный почтовый адрес. Я тогда не собирался их ловить, - но хоть приколоться, почему нет? Мы отправили письмо, типа, очень заинтригован, хочу подробностей, - и вскоре получили ответ (естественно, с анонимизированного айпишника). «Я – сотрудник спецслужбы. Я знаю, что Вас заказали, чтобы подставить. Я знаю, откуда ветер дует и откуда ноги растут. И я вам помогу, поскольку мне претит участвовать в подставе честного человека. Но поймите меня правильно: я очень рискую и не хочу рисковать бесплатно. Рассчитываю на вознаграждение за ту информацию, которую я вам готов предоставить. В размере двухсот тысяч рублей. Которые Вы можете перевести на счёта… такие-то… в платёжной системе Webmoney в равных долях. Если, Вам, конечно, интересно узнать, кто Вас заказал, и кто подставляет, и как они намерены действовать. Я жду сутки. Больше не могу, и этот ящик будет ликвидирован по истечении срока. А в подтверждение того, что это не «фуфло» и не «развод», я высылаю Вам данные о Ваших телефонных переговорах по номеру… такому-то… за последние полгода. Файл прилагается». Ну да, ну да. Именно этого мы и ожидали. Конечно, получив доступ к ЛК на тот Сашкин мобильник, – чего б не заказать детализацию его звонков? Их, правда, было немного, но для малозначительных разговоров – он пользовался «внешней» мобилой. А главное – вот ровно за эти последние пять дней – ему туда звонили и слали эсэмэски какие-то совершенно странные люди с совершенно левых номеров. Я усмехнулся: Замечу, в этом мире, конечно, всё возможно (особенно, если дело касается выявления электронных следов той или иной активности). Но в некоторых случаях подобные вопросы – имеют СЛИШКОМ высокую цену. И не только в денежном выражении. Скажем, ко мне (и к моим коллегам) не раз обращались жертвы «пранкинга», телефонного «художественного» хулиганства, и я всякий раз думал: «Да ты охуела, овца(агнец)? Вот же я буду напрягать (и светить) наши связи в системе Скайпа, чтоб избавить тебя от каких-то назойливых, но ничего особо плохого тебе не делающих паршивцев! Нам эти связи, эти возможности – даются такой ценой, что тебе жопы не хватит даже для осознания, не говоря уж о расплате! И они используются – в КРАЙНИХ случаях. Когда речь идёт о терроризме, о киднеппинге, о противодействии очень серьёзной и отмороженной преступности, но не о твоих сраных обидках на каких-то детей! Да их-то проще оперативным путём выявить, если уж очень надо, но каждая засветка нашей (или фэбээровской, или эфэсбэшной) инфильтрации в частные цифровые системы связи, гарантирующие своим клиентам конфиденциальность, – чревата потерей контроля над ними». Ну то же и с такими мошенническими разводами на шесть штук баков. Дело – абсолютно не стоит того, чтобы напрягать и засвечивать наши возможности в отслеживании платежей. Один из моих юных друзей сходил в это кафе и поинтересовался, не спрашивал ли кто, сколько времени хранятся записи с камер наблюдения (на эту мысль нас сподвиг разрыв в пять дней между появлением девицы и появлением эсэмэски на «внешем» Сашкином мобильнике). Составили фоторобот парня. Но пока это ничего не давало. Зато фотка девицы, отщёлканная Сашей, – она много чего дала. Мы прогнали её через базу получавших загранпаспорт нового образца. Да, напрасно «бертильонаж» так похерили с появлением дактилоскопии, - и как славно, что он возродился, хотя бы по мордам, в нынешнем веке, с этой биометрией. И как славно, что технари в государственных структурах, в отличие от серьёзных частников, – сдадут что угодно и на кого угодно, за литр вискаря :-) Ну и мы ещё некоторую рутинную работу выполнили, вроде анализа звонков этой девчушки с её официальной мобилы, да нахождения иных мобил в тех же сотах, да включение левой, неавторизованной трубы рядом с официальной мобилой её бойфренда, да его контакты – ну и всякое такое, что для нас реально рутина. Мы даже записи их разговоров не запрашивали – настолько всё ясно было. Да, выявился ещё третий парнишка, который, типа, счетовод был в их «банде». Именно он рулил распределением полученного бабла и проплатой с него разных счетов: за мобильные, за коммуналку, за игрушки. Для всего курса того вуза, где все трое учились. Выяснилось, что моё предположение о прокрутке через Форекс – было слишком мудрёным. Они просто перекидывали бабки на другой счёт Вебмани – и с него вот так обналичивали, через друзей-сокурсников. Типа, мы фрилансеры, с нами электронкой расплачиваются, и если кому нужно на мобилу закинуть пяток косарей – обращайтесь. Ну а что-то и на свои банковские карточки перебрасывали через специализированные сервисы. И оказалось, что они так уже десяток, если не больше, коммерсов выставили, назначая цену сообразно крутизне тачки. Обычно – тысяч на тридцать-пятьдесят рублей, но Сашка – он пижон, на поршаке по городу рассекает, и тут они решили не мелочиться. И зачастую – он платит. Ему интересно, на самом деле, чего такое против него мутится ментами. Но после этого – тишина. То ли «доброжелатель» попалился, то ли разработку в отношении него, бизнесмена, прекратили, то ли ещё что – но чего он кому предъявить-то может? «Я дал взятку неизвестному мне должностному лицу за разглашение секретной информации, и сейчас негодую: не было ли это разводом?» Да, может, дружок, это и было разводом – но ты-то серьёзно в ст. 291, ч. 4 вляпался, хотя бы через покушение на дачу взятки в крупном размере. А оно кому надо? Нам, впрочем, надо было. Поэтому, когда я получил информацию по всем этим троим ребятам, - позвонил девчушке и обратился очень вежливо. «Здравствуйте, Юлия. Мне прискорбно сие сообщать, но вы находитесь в разработке спецслужбы. Но на сей раз это правда. Только денег мне от вас не надо, а вот встретиться – не помешало бы». «Федеральная служба безопасности, подполковник Свинцов, но вы можете звать меня по-простому, Артём Викторович. Ну так что, пересечёмся где-нибудь, сестрёнка?» Фыркает: Я подумал, что они особо и не скрывали источник доходов от студенческой своей братии. Возможно, и хвалились. Поэтому она и не больно-то удивилась, услышав незнакомый голос, вещающий про «находитесь в разработке». Ну а чего им стесняться-то? Разводят на бабки пугливых и, очевидно, не очень законопослушных лохов. Если те платят за «служебную информацию и должностные преступления» - значит, есть резоны. Значит, и правильно это, разводить их. Ничего такого, о чём западло было бы рассказать в своей компании по пьяни. И этим, собственно, мошенничество от убийства отличается. Начнёшь рассказывать, как старушек мочишь за «похоронные» их деньги – посмотрят весьма косо на такого маньяка. А здесь – полное одобрение общественности. «Путёвку, - говорю. – Двадцать четыре тысячи. Найдётся?» «Найдётся. Скидка – десять процентов, значит – готовь налом… двадцать одну шестьсот. И – с тебя кофе». Договорились, встретились. «Подполковник ФСБ, значит? - улыбается. Запускает ноут, пока я заказываю кофе и фреш. – Так какая путёвка-то? Диктуй адрес сайта». Диктую: Поднимает глаза, смотрит укоризненно: Вздыхаю: Пожимает плечами: Объясняюсь начистоту: Барышня прикусила губу: Киваю: Нахмурилась: Одобряю: Улыбается: «Смешно. Но не совсем так. Видишь ли, Юль, у нас порой бывает надобность подкатить к клиенту как-нибудь неофициально. Ту же мобилу в оборот взять, но без санкции суда и вообще как мы не при делах, если чо. Не скрою, риск некоторый есть. Но всё же меньший, чем пытаться развести на бабки таких людей, которые, возможно, и за рубль башку оторвут, из принципа. Да и потом, подумай вот над чем. От «клиента» вы довольно грамотно шифруетесь, и айпишники прячете, и мобилами левыми пользуетесь, но перед своими приятелями – вообще никакой конспирации. А они – своим дружкам про ваши подвиги задвигают, и весь курс, по ходу, в курсе, pun not intended (по её реакции я понял, что она всё-таки немножко обеспокоена подобным положением вещей). «И вот прикинь, - продолжаю, - принимают менты кого-то из барыг универовских на сбыте травки. Мы-то понимаем, что это фигня, но тупой закон считает иначе. Начинают его прессовать, по ломовой статье, 228-прим. В фильмах детективных обычно он откупается тем, что сбытчика своего, который покрупней, сдаёт, но в реале – этот более крупный сбытчик нахер никому из ментовки районной не нужен, ибо сто пудов под «госкомдурью» работает, и там костей не соберёшь, если сунешься. ФСКН – они отмороженные на всю голову и порвут всякого районного мента, кто попробует встать между ними и их баблом от наркотрафика. А вот чем он, мелкий барыга, реально может ментов задобрить – это слить им вообще всю инфу об известном ему криминале. «Есть такие ребята, которые опускают на бабки мнительных коммерсов» - нормальная тема. И вас они могут попробовать раскрутить, когда не с электронными платежами им работать придётся, где у них возможности маленькие, а – непосредственно с личностями. Поэтому, Юль, это реально стрёмная игра, которая до бесконечности продолжаться не может». Она закурила. Сказала: Кажется, она не очень жалует движение «Наши». Что ж, я долго искал, но не нашёл в России ни одного человека, который бы относился к молодёжным «прокремлёвским» организациям без брезгливого презрения (включая их активистов). Смеёмся оба. Вскользь думаю, в очередной раз, что не было, наверное, в СССР такого сгустка антисоветской крамолы, как дружный коллектив на Лубянке. Как и сейчас мало кто относится к кремлёвскому официозу столь же презрительно, как истинные чекисты. Я, правда, не истинный. Ряженый, можно сказать. Юля, меж тем, изобличает дальше: Ну да, это проблема. Реально – мне тридцать шесть, но выгляжу я действительно моложе. Так получилось. Впору грим накладывать, поскольку для решения тех дел, которыми я занимаюсь, – майорской ксивы прикрытия уже недостаточно. Меня слишком многие и слишком давно в госсистеме знали как офицера ФСБ, и у них бы возникли ненужные сомнения, если б меня не продвигали по службе. Поэтому – приходится менять корки. Чем, однако, тешу себя: у Лёшки Зимина эта проблема ещё более актуальна. Он-то реально в свои тридцать два по-прежнему на семнадцать выглядит, будучи мелким и «щуплым», а потому ему больше капитана в принципе дать нельзя. Но он и рас****яй феерический, по внешнему обличью, а потому можно обосновать, почему он, де, повышений не получает. Ну да это так, лирика. Подмигиваю Юле: Прошёл уже год, и эти ребята очень хорошо работают по моим заказам. Я даже подумываю о том, чтобы их уже в штат ввести (как бы ни были ценны внештатники). А вот к убийцам – у меня очень настороженное отношение всегда было. Я даже к себе на картофельную плантацию стараюсь не брать мокрушников. Ну только если действительно необходимая оборона, в чистом виде, превратно истолкованная судом. Но с прочими убийцами проблема не в том, даже, что они монстры-психопаты (таких мы просто не берём никуда и нигде), а в том, что они начинают раскаиваться. А у нас основа кадровой стратегии: сотрудник не должен раскаиваться ни в чём из того, что он совершил когда-либо (исключение – кража бабушкиного варенья из серванта в пять лет, с переводом стрелок на кошку). И если парень раз совершил насильственное особое тяжкое преступление по глупости – значит, нельзя ему предлагать соучастие в убийствах «по уму». Просто в силу той причины, что он не будет разделять свой грех по глупости и служебную деятельность по уму. У него крыша поплывёт, рано или поздно, когда он не может сказать: «Всё, что я делал – я делал осознанно, считаю совершенно нравственным поведением, и ни в чём не раскаиваюсь». Ну, как я и любой мой коллега может сказать обо всех случаях, когда нам приходилось применять насилие. Но мошенники, тем более, если без гнуси бывали их разводы, - другое дело. Понятно, они эгоисты и никогда не станут филантропами (поэтому пусть Евгений Ройзман в жопу себе засунет свои якобы альтруистические позывы к очищению городов от наркотиков, и пусть доверчивой тётке Латыниной парит, якобы его самого проблема наркомании парит!) – но они не отморозки и им реально нечего стыдиться. А значит – с ними можно нормально работать. Что мы и делаем. Да, ну и совести – разумеется, нет ни у кого из психически здоровых людей. Ибо совесть – это признак шизофрении. Какой-то ещё внутренний голос, отличный от разума. Брр-брр, чур-чур, такой дрянью заразиться! :-) © Copyright: Артем Ферье, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
