Гаврилов 20, о языке Актрису встретила дама лет пятидесяти, тощая, с плоской грудью, дорого и со вкусом одетая. Длинное бледное лицо, желтые лошадиные зубы, крашеные густой хной седины, алые губы. За чашкой растворимого бразильского кофе договорились. С план-графиком советских строителей колдунья ничего общего иметь не желала, дотянуть до сдачи дома не бралась. Соглашалась на фиксированный срок, на год. По плану должны были сдать через шесть месяцев. Цена услуги серьезная, по сути цена той же квартиры. Для дела требуется хорошая фотография. История болезни, рецепты, ничего этого не надо. Задатка тоже не надо, все потом. Никаких письменных документов. Вот так и договорились. Вернулась актриса в Ленинград. Время идет, Гаврилов плох, но как говорится status quo, резкого ухудшения нет и срок, отпущенный медициной пришел и прошел, ничего. Колдунья примерно раз в месяц звонит, просит поговорить с Гавриловым. Как самочувствие, как погода, а вы фигурное катание смотрели и прочая дребедень. Жизнь Гаврилова от одного обезболивающего укола до другого. Развалина физическая, интеллектуальная, эмоциональная. С работы не увольняют, рады держать на больничном до бесконечности. Им выгодно: нужна его подпись на статьях, отчетах. Он единственное светило, с его подписью все легко проходит. Хоть он уж и читать не может. Пока все шло хорошо и гладко, актриса была пустой и блудливой бабенкой. Сейчас же под наносной дрянью показался твердый благородный металл ее характера: делала что требуется и даже более того. Так что квартиру эту она заслужила, если по справедливости. Все самое тяжелое дома делала она. За пределами дома честно служил Купович. У Гаврилова были десятки, если не сотни аспирантов, которые подбирали крохи его работ и клепали диссертации. Гаврилов тоже ему мыл пробирки или мышей за хвост держал, не знаю, что именно. Планировал и проводил эксперименты Гаврилов лично. По завершении НИР он просто подарил результаты Куповичу и дня два растолковывал ему, что все это собственно значит. Наконец Купович понял. Парень он был трудолюбивый, пробивной и через полгода стал кандидатом. Он один не оставил учителя, хоть ничему не научился. Наверное, не так просто. Актриса с Куповичем тянули Гаврилова, и актриса рассказала Куповичу про колдунью. Тянули, тянули – и вытянули. Дом сдали, все оформили, врезали свой замок и даже что-то затащили в пустую трехкомнатную квартиру на пятом этаже девятиэтажки в очень хорошем районе. Гаврилов жив, и в этом месяце колдунья не позвонила. Купович, хоть в науках не сек, был человеком умным. Говорит актрисе – расплатись немедленно и больше дел с ней не имей. Помог актрисе продать «Ладу» Гаврилова, и та с толстой пачкой сторублевок прибыла по известному ей адресу. Колдунья взяла не считая, растворимый кофе на стол и – будьте мне здоровы. Ах, да, портретик свой заберите, и актриса увезла в Ленинград фото Гаврилова. Утром Гаврилова нашли в койке уже почти окоченевшим. Все же Купович успел расправить ноги трупа и в гробу все было просто ОК. Хоть может бальзамировщики сделали бы это в любом случае, нечего было беспокоиться, почем я знаю. Я не бальзамировщик. Моя прекрасная и нежная подруга совладелица похоронного бюро, как они там это делают, никогда не интересовался. Как по мне, один черт, все равно уже нет человека. С другой стороны, если придется делать гробы в форме улиток для свернувшихся дугой трупов... тьфу ты, Алик, ну что за херню ты несешь, уши вянут, ей-Богу. Вечно ты или какую-то похабщину вставишь, или вот еще хуже. От голодухи все такие мысли лезут, просто сил моих нет. Мне неизвестна дальнейшая судьба актрисы. У Купович есть сын, Витольд. Иногда мне его ставили в пример, видел я его лишь раза два-три. Очень способный мальчик, поступил в престижный московский ВУЗ, остался в аспирантуре. Был капитаном КВН или «Что, Где, Когда», часто показывали по ТВ. Потом резко сменил курс жизни, бросил аспирантуру, хиппи или бродяга. Следующий крутой поворот – учеба в Риме, доучивание в Кракове. Сейчас отец Витольд католический священник в Виннице и у него даже появился польский акцент. Или это римский? Не знаю.
© Copyright: Алик Абдурахманов, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
