Берман и СпекторУ шоссе лоток, небольшой павильон, под крышей, стен нет. Жара порядочная, за 30 Цельсия, духота, ветра нет. Из машины вылезаешь как в парную. Площадка, гравий, я сразу развернулся радиатором к дороге, багажником к лавке. Торгует девушка, может уже не такая молодая, похожа на мальчишку восьмиклассника. Короткая стрижка, черная майка, почти плоская грудь, бледная, энергичная, белозубая улыбка. Вспомнил аспирантку германской филологии, очень похожа, скорее бледная копия, похожа, что-то важное утрачено, хоть английское произношение безукоризненное, еще бы, родной язык. Вот если бы она на русском говорила, как в Пскове или на украинском, как в Галиче, тогда да. А родной язык что? Как звали аспирантку, не помню, надо же, а как вздыхал по ней. «Вот так все мужики», забыл, что делать, не все забыл – горчичного цвета ее пальто из вельвета в крупный рубчик помню, она курила, что еще помню? Собственное болванство или ты можешь назвать это идиотством, на твой вкус, но не идиотизм – в идиотизме что-то почтенное, свойственное выжившим из ума профессорам или алкашам начальникам, которые не помнят, чем командуют. Хорошо, дедушке Фрейду долг отдал и успокойся. Неаспирантка торгует зеленью, в основном клубникой. Мы взяли порядочный короб (приехал Б. с женой и сыном, на случай если зайдут, вчера сидели в ресторане их гостиницы, Б. за все заплатил, просто неловко, хотя мы с ним совместно немало пропили в свое время, так что ерунда). Клубника очень хорошая, запах из багажника в кабину проникает. Ароматная, сладкая, в магазине такую вряд ли купишь, там привозная, должна хорошо выдерживать транспортировку из Флориды или Мексики и хранение. Дрянь, одним словом. В магазине уж лучше сухофрукты взять, там качество прекрасное. Свежие фрукты, ягоды в общей торговле на троечку, а то и на кол с минусом, их хурма или сливы такие твердые, хоть из пушки стреляй, все прошибет. При том что прочие продукты на пятерку. Так вот клубника у неаспирантки хорошая. Работа собачья, постой на жаре весь день у дороги, ни туалета, ни отдыха. Берут исправно, народ тоже не дурак, понимает, где качество, хоть и дороже супермаркета. С грамматикой отвяжитесь, это не формальный язык, не ЛИСП или что там такое еще имеется, что ни шага в сторону. В детстве летом иногда ездил на дачу, обычно с бабкой. На машине дяди Рафика. Везли эфир (для особой газовой камеры, без которой, к сожалению, невозможна энтомология). Пробка оказалась неплотной, в машине запах жуть, не шутка, наркотическое средство. Отец едва не взорвался, но промолчал. Водитель опустил окно, мы тоже, не заснули. Дача располагалась рядом с таинственным объектом Академии Наук под неформальным названием «Биология», два добротных двухэтажных домика. Почему биологией занимались там, а не в центре Сухуми или Москвы, непонятно. Никакого оборудования, никаких животных и никаких биологов. Секретный объект? Нет, никакой охраны, заходи кто хочет. Всего два научных сотрудника: Берман и Спектор. Стройный, молчаливый, холостой, страшный бабник и, по отзывам отца, серьезный математик Берман. У него была машина «Победа» и мотоцикл «Ковровец». Спектор - шумный, низкий широкоплечий, рыжий и владелец всего лишь К-150. Потом сошел с ума. У Спектора был сын Сережа, наполовину дурачок, ни игры, мы даже разговоры с ним не удавались. На «Биологии» жили гости из Москвы, мальчик моего возраста и две женщины, одна лет тридцати, другая под пятьдесят. Первая была стройная, лица не помню, мне нравилась, помню цвет ее купальника. Мы ходили на озеро, катались на байдарках. С мальчиком отношения не сложились, хоть он был далеко не идиот, кажется, на все за пределами Москвы смотрел свысока. Мне это было непонятно, я еще не понимал пропасть между столицей и провинцией. Мы подрались, вроде бы шутя, но не совсем шутя, на пляже. Я его с размаху, со всей дури, ударил скрученным в жгут мокрым полотенцем. Результат был ужасающий, я сам не ожидал, что удар – чем? Полотенцем! Может так подействовать. Его молодая покровительница на меня набросилась, поделом разумеется, в общем – неприятная история. Забросил ли он высокомерие, не помню. Спектор катал меня на К-150, было замечательно. Он был болтуном, неплохой человек. Берман был охотником, у него была собака, и у нее завелись блохи. Вот такие неприятности были у Бермана, а еще всякие амурные нелады, просто жуть. Его отец был известным ученым, с детства дисциплинировал, отточил и направил в продуктивное русло мысль сына. Сережку Спектора учить было бесполезно.
© Copyright: Алик Абдурахманов, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
