Твист.
Четыре года - это промежуток между первым и вторым браком. Пятилетку не потянул, целибат не целибат, но безбрачие точно - время жить и время умирать, время собирать камни и время разбрасывать камни.
Осознал, смирился, пережег обиду, бросил пить, построил новое жилье и вернулся на спортивную тропу.
Короче, подготовился, заодно сбросил тридцать пять кило.
Твист - это маленькое кафе на перекрестке Ленина и Свободы, аккурат напротив знаменитого стриптиз-заведения с космическим названием "Аэлита". Слева гастробар с приличной,но дорогой едой, а справа изысканный ресторан для благополучных - Венецианский дворик.
Первый этаж, квартира, отданная под нежилое, которая из незатейливой наливайки выросла в полноценное заведение для небогатых, но веселых.
Два зала, огромные окна, крытая летняя веранда, телевизор и радио "Олимп", Балтика три из кеги и балтика семь из бытылки, креветки - из мороженных в сваренные, дока пицца двух сортов - сырная и какая-то, пельмени - жуткие, серовато-металлические, с острыми уголками и непонятным вкусом, но если кетчупом или майонезом под закусь пойдет, тошнотные бургеры от местного кулинарного полуподвала - булки с котлетами и сырной нашлепкой, недорогая водочка, мартини бьянко, растворимый кофе и чай из пакетика, жуткий сухарь от Фанагории, а может Фанаберии, сигареты, чупа-чупсы и кока-кола.
Низкие цены, местный, центровой контингент, бесконечные часы работы, в том числе утренние и дневные - короче, место встречи страждущих и одиноких, заблудших и готовящихся заблудиться. Старых и молодых, женских и мужских, состоятельных и бывших. Демократия.
Шахматы, телевизор с муз-тиви на выключенном звуке, кроссворды и карты, анекдоты и деловые встречи, веселый треп и любовные свидания.
Один раз вслух читали Бояна Ширянова, другой - Петушки, а если градус вырастал до культуры, Шекспира или Пушкина.
Замерев смотрели одиннадцатое сентября и чемпионат мира по футболу.
Кто только не забредал - пацаны и девчонки, патриоты и либералы, чиновники и бизнесмены, футболисты и качки, торговцы книгами или коммивояжеры с баулами, омоновцы и следаки, бандиты и крутые, армяне и азербайджанцы.
Люди с похмелья - глубокого и не очень, или те, кому срочно позвонить, выпить чашку кофе, купить сигарет или скоротать полчаса.
Школьники, которые шумно переполняли пепельницы за пять минут - фантики, бумажки, жвачки, солидные мужики - сто грамм и маленький бутерброд, Самсон - владелец маленькой точки по продаже спортивного питания, которому срочно нужно в дабл, соседские официантки, чтобы потрещать с девичкими, деловые партнера, пацаны в черных кожаны куртках или менты, отстоявшие нелегкую смену.
Иногда кто-нибудь приносил гитару и тогда вечер становился томным. Ленчик изображал Вертинского - смотрел вдаль, целовал ручки соседкам, картавил, грассировал и декламировал волшебный декаданс.
Полна коробочка.
***
Доктор Игорь - блестящий врач, почти доктор наук, влюбился как мальчишка, разумеется в студентку, разумеется, в свою, разумеется, ушел из семьи - он же джентльмен, ди и что взять с влюбленного - бросил к ногам, что имел. И поимел.
Вернее, поимели его.
Успели родить двух детей, Игорь вовсю готовился к защите докторской - писал, исследовал, публиковал, ездил на конференции, и тут, как всегда бывает в скверном анекдоте, грянули перемены.
Умер старый заведующий - друг семьи, покровитель и научный руководитель, и прилетела новая - метла, которая тут же заявила - или делишься, или вылетаешь.
Делиться он не захотел, и поперли - глупо подставили, объявили выговор, потом сократили, короче - на выход с вещами.
И как только от успеха, денежного довольствия и благополучия, огромных надежд и блестящих перспектив остались рожки да ножки, молодая жена сделал ручкой.
Я еще так молода, сказала она со вздохом, такая жизнь - сплошное унижение, кокетливо глянула на Игоря, поцеловала детей и упорхнула в неведомую даль с московским гастролером-каталлой.
Игорь пацан местный, главное, пить бросил загодя, поэтому не опустился, а принял удар как мужчина - сжав зубы выстоял, мало того, быстро организовал бригаду-артель по выводу заблудших из пьянки-запоя, и снова пошел вверх.
Материальное наладилось быстро, заулыбался, стал снова посещать кафе, травить байки и вдруг бах - встретил ее, по-настоящему свою, ту, которая стала верной женой, а детям любящей матерью.
Теперь живут счастливо, дай им бог всякого блага, а молодуха приползла через полгода - обвислая и общипанная, без тени былой красоты или кокетства.
Просила - умоляла понять, простить, принять, клялась детьми, говорила "дура"...
Поезд на Юму.
***
Стас, бывший директор рынка. по-молодости -фарце попал в перерягу, схолопотал срок, отсидел, а когда вернулся, зона о нем позаботилась.
Устроили на рынок, и не кем-нибудь, а директором. В перестройку взлетел выше солнца.
Летал в Дубаи с четырьмя охранниками за спиной, поил самолет, а потом гостиницу и пляж. Когда ходил в ларек, покупал окрестным пацанам конфеты и мороженки - всем кого видел. Короче, искрил по-полной.
К сожалению, удача - птица переменчивая, особенно, когда счастливчик пользует ее без удержу или остановки, а пьянка ,сами понимаете, дама серьезная - захочешь, не отпустит.
Пробовал бросать - день, два, три, а на четвертый срывался.
Пил много, но аккуратно - за столиком, по сто грамм, закусывая конфеткой и запивая водой. Прям с утра, а потом уже по графику. Правда, вечером мог перейти рубикон, так на то вечер, особенно пятничный.
Рано, поздно отовсюду поперли. С работы, семьи и дома - кому он такой сдался, ни денег, ни вдохновения - пшел, собака.
Ирка-бухгалтерша приютила, дала ключи от старенького Ниссана - мол, побольше за рулем, поменьше на стакане.
Водил прилично, даже если принял, слава богу, никого не зацепило.
Перед праздником бросался занимать на святое - цветы, конфеты или шампанское, а так, только на водку, но по чуть-чуть - под залог кассетника или видека, утюга или наушников. Че делать, давали, и так и сяк, по разному - жалко человека, свой.
Однажды поехали в лес, уже под вечер, вчетвером. Расстелили на капоте скатерку, разложили нехитрый закусон, аккуратно поставили художественно оформленное пойло и тут Ив Монтан - будто нарочно, осень, сумеречный лес, притушенные фары и томный танец на опавших листьях.
Уединенность, тихая печаль и сладостная нега.
На следующее утро пожаловался на боль под лопаткой - крутил рукой, массировал грудь, немного выпил, и к обеду отпустило. А вечером того - раз и готово, царствие небесное.
Поминали в Твисте - суетно и разночинно, кто-то что-то сказал, несколько раз выпили, пошли курить и разбрелись по разным сторонам - не первый и не последний.
Тайная вечеря.
Другие статьи в литературном дневнике:
