Пришло время и лабораторный подвал мы поменяли на бывшую парикмахерскую в восьмерке - общага, но пристрой, поэтому вход отдельный, даже два, парадный напротив радиозаводской проходной, и запасной во двор с гаражми.
Вообще, парикмахерских было две - авторский салон знаменитого мастера Люды Эс и обычная, людская.
Дворовая осталась, а салон переехал ближе к центру - теперь, если не ошибаюсь, носит гордое имя "Любо" и находится в двух шагах от Кировки, и после многотрудного ремонта въехали со всем добром и нехитрыми пожитками.
Огромный зал - четыре монтажных стола, светлый бабник-качок Славка, красавица Ирка за пишущей машинкой и Танька Гунтина с костылями. Диван с кофейной тумбочкой и электрической плиткой, семинарская доска под тряпку и мел, видео-двойка Голдстар, пара картин народного художника Ладнова - шишкин лес и вазон с ветками, но центральным звеном, жемчужиной и бриллиантом, являлся гигантский рукотворный аквариум.
Произведение искусства, вручную нарезанное, собранное, склеенное и оборудованное Вадиком - кислород, подсветка, подводная утварь, домики, песок, ил, водоросли, кормушка, но главное, живность.
Петушки, скалярии,гуппи и барбусы, золотые рыбки и кометы, и даже два сомика - Рауль и Фидель.
Ухаживал заботливо. Сначала долго смотрел внутрь, постукивал по стеклу, не спеша заваривал чай, задумчиво курил и только после глубокомысленно произносил "пора" - снимал пиджак, засучивал рукава и приступал к очистке. Вода, тряпка, скребок и старание. Через час, другой аквариум снова блистал - сомики лениво ползали по дну, стайки мелких рыбешек то сновали с одного конца на другой, то внезапно замирали под неведомым углом, весело тарахтел пузырьками воздух и по-кустовски, будто покачиваясь на прибрежной волне, играла подсветка. Баунти.
Лазерная в два окна, где прочно встала пара пятиметровых железных столов, напичканных оснасткой, зеркалами, отражателями, указками, блоками, неодимом, зеркалами, позиционными столиками, затворами, зажимами и шлангами, а еще металлический стеллаж под аппаратуру и небольшой стол под важные записи и компьютер.
Далее шла большая каптерка - стеллажи, картотечные шкафы под малоценку, сейфы для хранения особо важного, учебный стол и пара стульев, которой заведовал Ефимыч - седовласый, коротконогий мужичок, некогда отсидевший за нанесение тяжких телесный, большой любитель правильно спирта, куража, праздника и гармошки, а за стенкой - электронный замок, убежище толстяков, тех двоих из ларца, что одинаковы с лица, одержимых конструированием игровых компьютеров радиоинженеров.
Еще предбанник, куда умудрились упихать токарный и фрезерный, сверло и моталку, с выходом на туалет, душевую и разворотом в долгий коридор, выводящий к запасному выходу - мало, секретный, так еще с потайной дверью в Манекеновское закулисье - да, да, знаменитый театр квартировал буквально за стеной, в котором мы умудрились оборудовать атлетический спортзал и велосипедное присутствие.
Хороша лаборатория - картины, музыка, видео, аквариум, душ, спортзал и дверь папы Карло. И все это посреди бабьего царства, справа парикмахерская, за спиной актрисы, а сверху номера и студентки.
Марья Михайловна, интересная женщина под сорок, комендант восьмерки, нет-нет да заходила на вкусный огонек. Разумеется, с проверкой соблюдения норм и правил, режима или санитарной дистанции, но иногда оставалась наподольше - поговорить о сущем, пригубить правды или посмотреть в глаза истине.
Парикмахерские дамы обычно заседали по пятницам, но если труба звала ,могли оторваться в среду. Или вторник с четвергом. И тогда карнавал искрил повсюду - белые халаты, крашенная дверь.
Проходной двор - кафедра физики и нелинейщики, голографисты и радиолюбители, видеопрокатчики и кооператоры, материально ответственные лица и материально безоствественные, любители спирта халявного и любители спирта взамен, поклонники живописи и поэтических вечеров, механики сплошных сред или квантовой оптики, почитатели Брюса Ли или фанаты Карен Шуберт.
На семинарах травили всяку всячину читали - теория функций комплексного переменного, нелинейные дифференциальные уравнения, теория пластичности, солитоны или распознавание образов. Был даже один московский профессор по лазерной сварке.
Зельдович, Заляпин, Садаков, Шкунов, Сапожников - членкоры и доктора, блестящие ученые и талантливые инженеры.
Однажды на огонек забрел директор гостиницы Турист - кто, что, как, зачем, не суть - Михалыч, нестандартный и, как выяснилось потом, не совсем традиционный, важнее, насквозь интуристовский и куражный, благодаря чему через неделю толпой отправились на Слынчев Бряг. Правда, кончил плохо - застрелен в приватизацию.
Камнеделы, каменотесы, камнерезы, геологи, художники и врачи, ювелиры и кооператоры, культуристы и музыканты - трехгодичный перестроечный карнавал.
Там мы впервые увидели ай-би-эм пи-си, сыграли в сити, арканоид, формулу один и какую-то примитивную стрелялку, научились красиво рисовать графики и готовить из спирта вкусные напитки, хлебнули боевиков, мелодрам и порно, поставили кучу экспериментов и выдали на гора толщиномер для Лихтенштейна, мини-лабораторию для Кауновского НТТМ, стрессомер для умной докторши-сердечницы, изобрели на пару с Петровичем определитель пластических напряжений, опробовали для часового завода точетно-лазерную сварку, для ликерки - лазерную маркировку бутылок, а для фабрики художественных изделий - лазерную сверлилку поделочного камня, наладили выпуск дамских ожерелий в промышленном масштабе, ликуя встретили август девяносто первого и почти в беспамятстве конец Союза.
А когда наступил девяносто второй скорый, все закончилось в одночасье - оборонку отменили, заказы прервали, аппаратуру вывезли, а помещение передали под банк или страховую.
Радиоинженеров подобрал Зельдович, Вадик и Слава примкнули к торговле, хотя может, услугам или работам, а я успел открыть юридическое агентство и после смерти бабы Поли, обустроил новую ,уже вполне юридическую контору на углу Ленина и Свободы.
