Библиотеки

Адвоинженер: литературный дневник

Чем лучше шли дела, чем больше становилось денег, клиентов, авторитета и влияния, тем меньше оставалось во мне человеческого материала - любви и участия. Более того, страдали и душа и тела. Нервозность на гране срыва или истерики, самолюбование и самодовольство, сменялись апатией или депрессухой, и давление обстоятельств возрастало.


***


Сейчас мы удалим два зуба, а завтра сделаем небольшую операцию под общим наркозом.


Накануне пили-выпивали в лаборатории, поначалу по-тихому. Осень, благая погода, решили прогуляться,И по пути навестили коктейль-бар, где словили масть, и уже на выходе сцепились парой незнакомцев. Слово за слово, посыл на посыл - вроде разошлись, но на остановке догнали. Толпа, пацаны в спортивных костюмах.
Откуда прилетел тот боковой не отследил, но челюсть подломилась.
Кое-как отмахались, сели в тачку и рванули на Северо-восток - считать потери и зализывать раны, само собой, спиртом.


Там поджидала веселая толпа, и праздник по-обыкновению заехал в серо-хмурое утро,
а днем щека распухла и стали слышны неприятные щелчки, и уже на следующий пришлось пилить в травму. Снимок показал перелом, а пальпирование и анализы флегмону. Допрыгался.


Зуб не шел, молодой врач изо всех сил напрягался, выворачивал и проворачивал, подставлял упоры, но тот стоял мертво. Коренной.
Не столько больно, сколько страшно - сразу и за все. Зубы и флегмону, операцию и работу, будущее и настоящее, причины и последствия.


После многих стараний получилось, зуб медленно и неохотно поддался, и следующий, соседний шел уже как по маслу. Намотали в рот два километра проволоки, пожелали успехов и отправили в палату, где уже поджидал милиционер.


Много времени не займу, сказал он и стал лениво расспрашивать о случившимся. Услышав ответ "ничего не помню, никого не знаю и заявление писать не буду", блюститель улыбнулся, попросил подписать бумагу и, пожелав скорейшего выздоровления, наскоро откланялся.


Вечером набежали друзья и родные, охали и ахали, цокали и причитали, всучили две сумки вкусной еды, термос кофе и кипу бумаг по работе - крепись, как-нибудь прорвемся. Даже Борис Яковлевич навестил.


Операция прошла успешно, не успел досчитать до десяти, и очнулся в палате - забинтованный и зашнурованный под завязку, но через неделю был дома. Повязки и перевязки - амбулаторно, а шунты сняли через пару недель. Рембо.



***


Раскройте рты, снимите уборы , по улице едут мальчики-мажоры...
Зависали у Петровича - жена уехала, поэтому толпой заселились к нему. После первых залпов хозяин, памятуя неприятный инцидент на собственном дне рождения - я неловко облокотился на незакрепленную столешню и расколотил кучу хрустальных башмачков, за что получил истеричный визг от жены-бабы, расставил на полу новые хрустальные рюмки и строго сказал - бей.
Разбили парочку, и он успокоился - главное, не крохобор, и друзей ставит выше быта.


ДДТ шел на славу. Еще бы, за окном перестройка и отсутствие доступа к алкоголю, что лишь раззадоривало страждущих - партийная сволочь, последнее у народа забрали...


Ближе к трем одолел сон - еще бы, спирт, особенно с утра.
Проснулся затемно и, как поначалу показалось, в одиночестве. Придя в себя и всмотревшись вглубь, узрел сопящего Семенова - ни курева, ни алкоголя, и дверь на замке, поэтому решили уходить через окно, благо, выходило на козырек.


Можно было повиснуть, а потом медленно отпустить руки или рискнуть как в детстве.
Выбрал второе и проиграл - ноги влетели в плечи, и через пару шагов отказались идти. Совсем.
Домой заносили на руках, а на следующий день, после посещения травмы и рентгена, наложили гипс и выдали костыли. Сильный ушиб, к счастью, обошлось без перелома.


***





Другие статьи в литературном дневнике: