Четыреста метров счастья Девяностые, отрезок тяжелый. Лично для меня, и не по быту или материи, а по внутреннему бытию-состоянию. Вроде, все получалось - не упал и не пропал, напротив, заскочил в правильный вагон, сменил профессию ,получил третье высшее, стал юристом, потом адвокатом. Обрел связи и влиятельных друзей, вернулся в центр, квартира, контора, заграница... Вообще, небольшой отрезок вдоль улицы Свободы, малый Бродвей, тот, что между проспектом и любимой улочкой Тимирязева, когда-то тишайшей, зеленой и благостной, а теперь расширенной и проезжей, уникален во всех отношениях. По правой стороне, тогда еще невырубленной или недорубленной, с широкими тротуарами и лабиринтом сиреневых кустов и акаций, располагался "Самсон" с питанием для атлетов и Магазин учебных пособий, Итальянский гастробар и наш Твист, Венецианский дворик - все называли его дворником, помпезный, с претензией на заоблачность и небольшой магазин с огороженным зонтичным летником, полностью скрытым за высоким кустарником, Юлькина наливайка, сделанная из парадного подъезда - лестница и небольшой прилавок, кега с пивом и водка, сигареты и шампанское и большой салон Найфл - компы, телевизоры, стиралки, холодильники и офисная мебель, сберкасса, крохотная, облезлая, с высокой стойкой и терпеливыми кассиршами, еще советская, где пасся весь центровой пенсинон - бабушки и дедушки с бесконечной чередой непонятных сумм и секретно-мелким шрифтом, мужья, хмуро исполняющие коммунальный наказ или молодухи с колясками. Центральным, самым посещаемым и возлюбленным - точкой сборки, началом начал, карнавальным стартом и поздним финишем был Твист - я на минутку, жарко, кружку пива, и побегу - так начинался почти каждый вечер. Потом шла вторая, внезапно появлялся друг, подруга или просто знакомые, третья, далее следовало предложение продолжить или закусить, первая сотка, вторая, третья, всем шампанского и танцы. Или дискотека, бильярд, а потом, уже стопудово последний, посошок, который заканчивался балтикой-семь на ближайшей скамейке. Стас с Иркой или без, большой Женька - в то время издатель поэтический газеты, которому что-то хорошее написал сам Вишневский - разумеется не создатель мази, а поэт лирик-сатирик "внезапно кончился диван", на пару с бородатым очкариком или невысоким,но очень архитектурно образованным евреем, футболисты - хозяин фабрики мебели Сашка, его торговый агент Толик, подручный Ленчик, их братья Сашка и Сашка, два юриста-футболиста, бешеный патриот с триколором на древке, чудесные официантки - Ирка, Ленка, Линка и Анечка, хозяин заведения и любитель ночных дискотек Димка, который по совместительству значился родным братом друга большого друга главного олигарха, иногда сам олигарх, а иногда его красавица дочь с подругами, Лелик-таксист, который с удовольствием развозил девчонок по дискотекам, доктор Игорь с ветреной студенткой, знаменитый сценарист Юрий Петров - автор фильма "Барак", молчаливый любитель кофе, Сашка Фрадкин с супругой - пиво, креветки и двухчасовой треп за Израиль,евреев или анекдоты с мацой, потешно-серьезная банда дяди Коли - Николай Иваныча, человека женатого, когда служившего на средних должностях в различных строительных организациях, человек при черном костюме, белой рубашке и галстуке, подстриженного и конкретного, человека, который в целях улучшение состояния теле принимал по утрам ледяную ванну, Тимур и его команда - однорукий бандит, говорили, управляющий турбинно-обанкроченным заводом, еще директор заброшенного НИИ - плотный, кучерявый человек сходу выпивал графин под "вкусные" пельмешки с майонезом, и две жуткие дамы - одна огромная и очень шумная, другая поинтересней, но обе почти спившиеся, Саныч с баскетболистами, силовой заместитель губернатора с крепышом из думы, следаки из шестерки и менты из батальона охраны, азербайджанские ребята в кожанах - вежливые и приветливые, одноклассник Коля - водитель крупного авторитета, а может вовсе завгар, который однажды познакомил меня с Мишей Плоткиным, Петрик, царствие небесное - приехал с охоты, продолжил, и заснул в гараже под гул работающего двигателя, мужская половина нашего подъезда, Царя и его омоновские сослуживцы, вечно поддатый, с начищенными до блеска золотыми цепочкой и перстнем, глупо улыбающийся Бекет с пипидастером в руках - они с женой держали полуподвальный пельменный цех, или его жена, охочая до запретной любви, девочка с крысой на плече - младая наркоманка, которую приходилось ссилой доставлять в родные палестины, еще одна девочка-мальчишка, поговаривали лесби - скорей всего, так и было, плохо другое - умерла совсем молодой, экстравагантная красавица Любаша - да, да, та самая Люба из обреченного круга пустоты, а тогда активно светская, знаток секретов и милых шалостей сильных мира сего, одноклассник Димка - одно пиво и три водки, вечно пытающий занять по сто долларов на весьма прибыльный бизнес - глинтвейн салон с фишкой, Косякин - Саша, Шура, Саня, умнейший, образованный человек на грани алкоголизма, а может за гранью - пробавлялся фото-кино съемкой и ,чтобы утром быть огурцом после злоупотребления выпивал две горсти таблеток, или Петрович - туземный философ от голографии, Юрка Ковалев - бывший межвузовский снабженец, заходил по субботам, и только после бани, аккуратно пил три по сто и шатко убывал на автопилоте, чиновники из госимущества или комитета экономики, в будущем великий, а в том настоящем простой, юрист Мишка, бывший тесть, который поставив машину, обязательно заворачивал на кружку пива, продавщицы из соседнего обувного или продавщицы из соседней одежды, парикмахерши с ближайшей цирюльни, поставщики пиццы и бургеров, торговцы книжных развалов под руководством легендарного Джетро - именно он продал мне Баяна Ширянова, мало того, вечером прибежал на литературный капустник, и низкопольный, похожий на Оби-вана начальник охраны "Трех поросят" - знаменитой тогда дискотеки, занявшей место студенческой столовки, припомаженные менеджеры салона Найфл, а еще просто друзья, просто знакомые и просто прохожие. Вавилон, всех не упомнишь. И конечно, дамы - отдельная песня. Красивые до умопомрачения, что самое главное, нормальные, человеческие - теплые, искренние, воодушевленные или расстроенные, улыбающиеся или с грустинкой, болтливые и хмурые - девки, девочки и девчонки, свои, наши, местные. Лучшего человечество так и не создало. © Copyright: Адвоинженер, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
