Итак, подписание Президентом Узбекистана Шавкатом Мирзияевым закона, расширяющего полномочия парламентской оппозиции, с виду может показаться прогрессивным шагом в сторону демократизации. Однако за фасадом реформ стоит ряд системных и политических проблем, которые поднимают сомнения в искренности и эффективности этих нововведений.
1. Оппозиция без оппозиционности?
Начнем с того, что ключевой проблемой остается отсутствие реальной политической конкуренции. Она была лишь в конце 1980-х - начале 1990-х, а потом свернута под репрессиями режима Ислама Каримова, не терпевшего инакомыслия и вольнодумия. В итоге вся официальная «оппозиция» в Узбекистане представлена партиями, которые либо ранее были частью правящей коалиции, либо не выступали с принципиально иной повесткой. Народно-демократическая партия Узбекистана (НДПУ), объявившая себя парламентской оппозицией, долгое время была органично встроена в систему власти. Её «оппозиционность» ограничивается стилистическими различиями, а не альтернативной идеологией или программой. По сути, все партии - близнецы-братья, различающиеся всего лишь тем, кто больше написал в программах славасловий в адрес авторитарного режима.
Следует отметить, что в Узбекистане до сих пор не зарегистрированы независимые оппозиционные партии, особенно те, кто реально критикует власть, а не лишь формально «разрабатывает альтернативные законопроекты». Под запретом партия "Эрк" (лидер Мохаммад Солих), движение "Бирлик", не сумели получить регистрацию партии "Озод дехконлар" (лидер Нигара Хидоятова) и "Правда и прогресс" (лидер - Хидирназар Аллакулов), движение "Солнечная Коалиция" (лидер - Санджар Умаров), движение "Бирдамлик" (лидер - Баходир Туркестоний). Законодательная палата остаётся ареной согласованных ролей, а не свободных политических дебатов. И дело в том, что в Нижней палате и Сенате представлены обычные статисты, играющие роль депутатов и сенаторов, не имеющих никакой самостоятельности и свободы.
2. Попытка Аллакулова
В июне 2020 года, Хидирназар Аллакулов (доктор экономических наук, профессор и бывший ректор Термезского государственного университета, 2002–2004 гг.) объявил о начале процесса создания социал-демократической партии «Правда и прогресс» (Truth and Progress Social Democratic Party — HTSDP) с целью баллотироваться на президентских выборах 2021 года.
Однако власти неоднократно отказывали в регистрации партии, аргументируя это несоответствием документов и недостоверностью или недостаточным количеством собранных подписей. В то время как сторонники утверждают, что было собрано 25 тыс. подписей, Министерство юстиции официально признало только 9,8 тыс. Фактически режим Шавката Мирзияева использовала те же принципы, что и Ислам Каримов, чтобы самостоятельные политические акторы не возникли на пространстве Узбекистана.
Кроме того, попытки провести учредительный съезд и арендовать офис постоянно срывались по внезапным причинам — помещения оказывались "недоступными", места съездов блокировались якобы по санитарным или техническим предлогам. Таким образом, дело Х.Аллакулова — один из примеров ограничений, с которыми сталкиваются альтернативные политические инициативы в стране.
3. Формальные полномочия без политического веса
Хотя закон, подписанный Ш.Мирзияевым, предоставляет парламентской оппозиции возможность:
- занимать определённые посты в комитетах,
- вносить альтернативные законопроекты,
- участвовать в «правительственном часе» и согласительных комиссиях,
всё это не гарантирует политического влияния, особенно в условиях, когда исполнительная власть остаётся доминирующей, а парламент — инструментально-пассивным органом. Альтернативные предложения, скорее всего, будут рассматриваться как ритуальная дань плюрализму, чем как реальная альтернатива. Это очередная игра в плюрализм и демократию.
4. Опасность симуляции демократического процесса
Представленные реформы могут служить скорее витриной для международного сообщества, чем реальным шагом к демократизации. Узбекистан активно позиционирует себя как реформирующееся государство, стремясь к инвестициям, международным соглашениям и интеграции. В этом контексте создание формальной парламентской оппозиции можно рассматривать как инструмент внешнеполитического имиджа, а не внутренней демократизации.
Ведь сам Олий Мажлис никогда не представлял собой самостоятельный и независимый государственный орган, не выражал мнения избирателей и народа. Никогда там не обсуждались насущные и реальные проблемы граждан: коррупция, репрессии, миграция, беспредел чиновников, теневая экономика, вовличение Узбекистана в российско-украинскую войну, легализация криминальных средств, социальная защита, непотизм и клановость и многое другое. Избранники "отвлекались" на пустые темы.
4. Президентский контроль сохраняется
Сам факт, что инициатива по расширению полномочий оппозиции исходит от президента, говорит о централизованной природе политической системы, в которой даже развитие оппозиции контролируется сверху. В подлинной демократии именно парламентские силы инициируют и отстаивают свои права. Здесь же оппозиции «даруется» право быть оппозицией, по сути, в рамках, определённых исполнительной властью.
В этом и заколючается наглядность бесполезности народных избранников, что свою оппозиционность они согласовывают с другой ветвью власти.
Заключение
Хотя новый закон и вводит важные юридические механизмы, он не решает главную проблему: отсутствия реальной политической альтернативы, свободы объединений и доступа оппозиции к СМИ. Парламентская оппозиция в Узбекистане по-прежнему существует в рамках управляемой политической системы, где пространство для подлинной критики и независимости строго ограничено.
Поэтому это не шаг вперёд, а скорее имитация движения, выгодная как внутренне (для поддержания управляемого плюрализма), так и внешне (для демонстрации реформ Западу).
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
