Политика "пряника": зависимость республик от Союза
Введение
В массовом представлении, которое особенно активно продвигается в современной российской публичной риторике, Советский Союз часто описывают как «экономического донора» для всех союзных республик, прежде всего за счёт РСФСР. Однако исторический и экономический анализ плановой системы показывает, что значительная часть этой «зависимости» республик от центра была не объективной, а искусственно созданной. Она служила политическому инструменту — укреплению контроля Москвы и предотвращению сепаратистских тенденций.
1. Механизм формирования зависимости
Перечислим, как Советская власть экономическими метдами создавала условия для зависимости республик от Союзного центра:
- Централизация финансов и ресурсов. Все ключевые доходы — от экспорта нефти, газа, хлопка, золота — концентрировались в союзном бюджете через контроль валютных операций. Республики не имели доступа к этим активам, и лишь в конце 1980-х, когда начался формироваться региональный хозрасчет, был создан самостоятельный доступ к инвестициям (через СП), и иностранной валюте (через туризм и биржи, выход на некоторые государства).
- Республиканские бюджеты формировались после того, как союзный центр распределял средства «сверху вниз». Это создавало прямую зависимость от решений Москвы. Получалось так, что республики направляли все налоги и активы в Союзный центр, и он сам через Госплан, Госснаб и другие органы распределял по своим нормам и фондам, сколько каждай республика должна получить.
- Искусственное разделение производственных цепочек. Госплан проектировал так, чтобы каждая республика производила лишь часть конечного продукта. Например, Узбекистан выращивал хлопок, но почти не имел текстильной промышленности полного цикла — ткань и одежду производили в других республиках, откуда же и ввозили готовую продукцию.
Заводы в РСФСР или Украине зависели от сырья из Средней Азии, а среднеазиатские фабрики — от оборудования и деталей из РСФСР. Без Союза эти цепочки разрывались.
- Манипуляция внутренними ценами. Цены внутри СССР не были рыночными. Сырьё и сельхозпродукция из республик часто оценивались по заниженным ставкам, а техника и промышленное оборудование — по завышенным. Это приводило к статистическому эффекту: центр мог показывать, что «богатые» регионы получают больше, чем отдают, хотя при рыночной оценке ситуация была бы обратной.
2. Политическая риторика дотаций
Любые инвестиции центра в инфраструктуру республик подавались как «помощь» и «поддержка», а не как возврат части доходов, полученных от тех же регионов. Такая риторика использовалась для убеждения населения, что без Москвы республика «не выживет».
Почему это было формой принуждения? Дело в том, что в условиях такой экономической конструкции:
- Сепаратизм становился дорогим — выход из Союза означал потерю доступа к переработке, сбыту и централизованным поставкам. И даже после распада СССР в национальных республиках по-инерции рассуждали, что независимость привела к большим потерям активов. Особенно это стало заметным с выходом из рублевой зоны, с межкооперационными и технологическими связями в области авиастроения, тракторостроения ипроизводства другой продукции.
- Экономическая статистика подкрепляла лояльность — на бумаге многие республики выглядели «дотационными», хотя значительная часть их ресурсов уходила в центр. При этом лидерство Москвы закреплялось экономическими фактами — политическая зависимость маскировалась под экономическую необходимость. К примеру, Узбекистан в 1980-е годы был крупнейшим производителем хлопка, газа, золота, урана, фруктов, но почти всё шло в центр по низким фиксированным ценам. При этом республика получала готовую промышленную продукцию и инфраструктурные вложения, которые официальная статистика считала «дотацией». Образно говоря, продавая сырье за 1 рубль, обратно получали за 5 рублей. Соотношения были 1:3 до 1:10.
Но даже при этом рентабельность промышленных предприятий возросла с 8,2% в 1980 году до 14,1% в 1990 году.
После распада СССР Узбекистан смог продавать сырьё по мировым ценам и развивать собственную переработку, что показало, что экономическая самодостаточность была возможна и без московских трансфертов.
3. Как союзный центр контролировал прибыль республик и формировал видимость дотаций? Снова сделаем на примере Узбекистана.
3. 1. Исходные данные (по Узбекистану)
1980 год/ 1985 год
Общая прибыль всех предприятий в республике — 3036 млн руб./ 4036 млн руб.,
Из них:
- предприятия союзного подчинения — 1123 млн руб./ 1356 млн руб.;
- предприятия республиканского подчинения — 1913 млн руб./ 2 680 млн руб.
3.2. Как работала система подчинения предприятий
В СССР существовало два уровня хозяйственного подчинения:
- Союзное подчинение — предприятия управлялись напрямую союзными министерствами и ведомствами (Москвой), их прибыль и продукция шли в союзный бюджет, а решения о развитии принимались в центре.
- Республиканское подчинение — предприятия контролировались республиканскими министерствами, прибыль поступала в республиканский бюджет (но и он зависел от союзных норм и распределений).
Итак, в 1980 году 37% всей прибыли в Узбекистане создавали предприятия, напрямую подчинённые Москве. В 1985 году доля была чуть меньше — 33,6%, но в абсолютных цифрах эта прибыль выросла.
Эта прибыль не оставалась в республике. Она централизованно изымалась в союзный бюджет. При этом:
- Значительная часть республиканской экономики находилась под внешним управлением.
- Союзный центр распоряжался этими средствами по своему усмотрению — на оборону, крупные стройки, дотации другим регионам.
3.3. Как это превращалось в инструмент принуждения
- Экономическая узда. Центр забирал треть или более всей прибыли предприятий республики, причём речь шла не только о налогах, а о прямом контроле над денежными потоками.
- Риторика «дотаций». Когда часть этих средств возвращалась в виде субсидий, инвестиций или поставок, это преподносилось как «помощь республике», а не как перераспределение её же заработанного.
- Ограничение самостоятельности. Даже если республика хотела бы направить прибыль союзных предприятий на свои нужды, она не имела права — средства уже принадлежали центру.
3.4. Политический эффект
Республика становилась зависимой от решений Москвы: объём «дотаций» и инвестиций определялся в центре.
Любая мысль о выходе из Союза автоматически сопровождалась угрозой «потери помощи» и экономического краха, хотя на деле значительная часть ресурсов изначально формировалась на её территории.
В статистике можно было легко нарисовать «дефицит» — просто посчитав поступления в республиканский бюджет без учёта прибыли, изъятой через предприятия союзного подчинения.
Централизация прибыли предприятий союзного подчинения была скрытой, но ключевой формой экономического принуждения. Она:
- лишала республики финансовой автономии,
- позволяла центру управлять их развитием,
- создавала почву для пропагандистского мифа о «дотационности»,
- делала выход из Союза экономически болезненным.
4. Как бюджет Узбекистана выглядел «профицитным» при включённых дотациях из центра? Снова обратимся к статистике.
4.1. Данные за 1980 г.:
- Доходы: 8444,1 млн руб.;
- Расходы: 8117,1 млн руб.;
- Профицит: 327,7 млн руб.
На первый взгляд — финансовое здоровье: доходов больше, чем расходов. Но здесь есть важная деталь: в доходную часть уже включены дотации из союзного бюджета.
Что это означает? А то, что часть доходов — не заработанные в республике средства. Внутри этих 8,44 млрд руб. есть собственные доходы (налоги, прибыль республиканских предприятий и др.) и союзные трансферты.
Однако эти трансферты — по сути перераспределённая прибыль, которую сначала забрали у республики (через предприятия союзного подчинения, централизованное ценообразование и внешнюю торговлю), а потом вернули в «качестве помощи».
4.2. Иллюзия бюджетной устойчивости
Профицит в 327,7 млн руб. возник в условиях, когда республика не контролировала значительную часть своей экономики и была зависима от объёма перечислений из Москвы.
Без дотаций баланс мог бы быть дефицитным. Удобная статистическая конструкция.
Центр мог демонстрировать, что республика «живёт с профицитом благодаря помощи Союза». Это формировало аргумент: «Если выйдете — потеряете поддержку, и будет дефицит».
4.3. Бюджетный профицит 1980 года в Узбекистане был в значительной мере «профицитом на костылях» — результатом включения в доходы союзных дотаций, которые сами по себе происходили из перераспределённых ресурсов всей страны, включая и сам Узбекистан.
Экономическая зависимость здесь была двойной:
- Финансовая: республика не могла сбалансировать бюджет без вливаний из центра.
- Политическая: возможность центра менять размер дотаций делала республику уязвимой к давлению.
Таким образом, эта профицитная статистика была не доказательством «помощи», а инструментом демонстрации лояльности и оправданием сохранения централизованного контроля.
Заключение
Экономическая зависимость республик от СССР в значительной степени была результатом искусственного планирования, а не объективной невозможности самостоятельного развития. Союзная власть сознательно строила систему, при которой разрыв хозяйственных связей был сопряжён с высокими издержками, а политическая лояльность вознаграждалась «поддержкой» из центра. Это делало Союз не просто экономическим пространством, а инструментом политического контроля.
Исторический опыт показывает, что многие республики после распада смогли наладить устойчивое развитие без дотаций из Москвы, что служит лучшим доказательством искусственности прежней зависимости.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
