К независимости или авторитаризму?

Алишер Таксанов: литературный дневник

На последнем Пленуме КПСС в Москве, зафиксированном в архивных видеозаписях, коммунисты в унисон распевают «Интернационал». Среди голосов выделяется молчание Ислама Каримова, тогда ещё первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана. Он открывает рот, но слов не знает — или не желает произносить. В этом символическом эпизоде угадывается пророческая линия всей его дальнейшей политической биографии: дистанцирование от общего, демонстративное уклонение от идеологии и ставка исключительно на личное выживание. Вскоре Каримов понял: дни КПСС сочтены, а вместе с ней уходит и сама советская государственность. Для него это не было трагедией — напротив, распад дал шанс превратить союзную республику в личное княжество.
Формально Узбекистан обрёл независимость в 1991 году. Фактически же он оказался заложником одной личности. Каримов не строил институциональную государственность, не создавал механизмов сдержек и противовесов. Его проект заключался в другом — удержать власть любой ценой, обеспечив неприкосновенность себе и клану. Показательно, что в 2004 году Олий Мажлис принял закон, освобождающий президента от любой юридической ответственности за любые действия, совершённые в период нахождения у власти. Это не просто правовая аномалия — это официальное закрепление авторитарной индульгенции.


Что могло быть альтернативой? У страны имелись серьёзные стартовые ресурсы: хлопковая и текстильная промышленность, развивающаяся наука, культура, богатые природные недра, трудолюбивое население. Узбекистан мог войти в число динамично развивающихся государств Азии, выбрав модель модернизации по примеру Южной Кореи или Малайзии. Но Каримов сделал ставку на консервацию: любое развитие рассматривалось им через призму личной власти.
Инструментами стали:
- Коррупция — все рычаги государственного управления превращались в источник личного обогащения элиты.
- Репрессии — оппозиция была задавлена, независимая пресса уничтожена, политическая жизнь сведена к культу личности.
- Подхалимство и клановость — продвижение зависело не от компетенции, а от лояльности и принадлежности к региональным или семейным группировкам.
- Некомпетентность — государственный аппарат всё больше наполнялся людьми, обязанных Каримову личной карьерой и не способных к самостоятельным решениям.


Итогом стала системная деградация. Узбекистан при Каримове оказался не в числе перспективных развивающихся стран, а в «третьем мире» — среди наиболее закрытых и отсталых государств планеты.
Каримов пытался удержать народ с помощью лозунгов и мифов: о «великом будущем», о «мирном небе», о том, что «мы не хуже других». Эти мантры подменяли реальные программы развития. Идеологическая оболочка была призвана отвлечь внимание от социальной стагнации и разочарования, внушая народу иллюзию особого пути.
Символичным оказался и финал. Каримов умер накануне Дня независимости, но официально о его смерти сообщили только после празднования. Неделя, в течение которой тело вождя лежало непогребённым, стала метафорой его правления: застой, разложение, гниение, скрытые от общества. И столь же символично — мгновенное забвение. Вслед за смертью исчезли его книги, цитаты, речи. Те проекты, что при жизни преподносились как судьбоносные, оказались пустыми оболочками.


Сегодня в Узбекистане строится новая идеологическая конструкция — «Третий Ренессанс». Но суть остаётся прежней: лозунг как подмена системных реформ. После Каримова страна получила шанс на перемены, однако привычка к сакрализации власти и мифотворчеству по-прежнему доминирует.
История независимого Узбекистана тесно связана с именем Ислама Каримова, но на деле независимость и Каримов — противоположные явления. Независимость предполагает граждан, институты и ответственность. Каримов же создал подданных, разложил институты и обеспечил себе безответственность. В результате вместо государства, способного к развитию, Узбекистан получил авторитарную систему, унаследовавшую худшие черты советской бюрократии и усилившую их до крайности.



Другие статьи в литературном дневнике: