Андижан и отмена смертной казни в Узбекистане

Алишер Таксанов: литературный дневник

политический расчет Ислама Каримова


Введение


Весной и летом 2005 года в истории независимого Узбекистана произошли два судьбоносных события, которые на первый взгляд не связаны между собой. В мае в городе Андижан силовые структуры жестко подавили массовый протест, что привело к гибели сотен мирных жителей. Уже в августе президент Ислам Каримов подписал указ об отмене смертной казни с 1 января 2008 года. Многие наблюдатели до сих пор задаются вопросом: было ли второе событие реакцией на первое, и какую политическую задачу решал Каримов?


1. Андижанская трагедия


13 мая 2005 года в Андижане прошли акции протеста против социально-экономической политики властей и против репрессий в отношении местных предпринимателей. Протесты быстро приняли массовый характер: на площади собрались тысячи людей, среди которых были женщины и дети. Власти квалифицировали протестующих как «террористов» и применили армию, спецслужбы и полицию.
По официальным данным, погибло 187 человек, однако правозащитники и очевидцы сообщали о 400–700 жертвах. Международное сообщество потребовало независимого расследования, но Ташкент отказался. Европейский союз и США ввели санкции, ограничили военное сотрудничество и визовые режимы для ряда узбекских чиновников.


2. Указ об отмене смертной казни


Спустя всего два с половиной месяца после этих событий — 1 августа 2005 года — Каримов подписал указ об отмене смертной казни. Формально решение выглядело гуманистическим шагом: смертная казнь заменялась пожизненным заключением или длительными сроками лишения свободы, а вступление указа в силу откладывалось до 1 января 2008 года.
Для международной аудитории этот шаг должен был показать готовность Узбекистана к реформам, а также смягчить критику за отказ расследовать андижанскую трагедию.


3. Политический расчет:
внутренняя и внешняя аудитория


Рассматривая эти события в комплексе, можно выделить две ключевые логики Каримова.


3.1. Внутриполитическая
После Андижана президенту было важно сохранить лояльность силового аппарата. Тысячи военнослужащих, милиционеров и сотрудников СНБ участвовали в подавлении протеста, а значит — исполняли потенциально «преступный приказ» с точки зрения международного права. Отмена смертной казни снижала риски для исполнителей: даже если в будущем кто-то из них предстанет перед судом, им уже не грозила бы высшая мера наказания. Это был своеобразный сигнал: государство не оставит своих защитников.


3.2. Внешнеполитическая
Андижан резко ухудшил отношения Ташкента с Западом. Санкции, дипломатическое давление и угрозы международной изоляции ставили под удар экономическую и политическую устойчивость режима. В этих условиях указ об отмене смертной казни стал удобным инструментом для демонстрации «гуманизации». Каримов сделал шаг, который соответствовал европейской правозащитной повестке и позволил сместить акцент дискуссии с Андижана на «позитивные реформы».


4. Реакция международного сообщества


Правозащитные организации сразу заявили, что отмена смертной казни не компенсирует массовые убийства в Андижане. Amnesty International и Human Rights Watch подчеркивали, что истинная мотивация решения лежит не в гуманизме, а в политическом расчете. Тем не менее, уже к 2007–2008 годам ЕС начал постепенно смягчать санкции, ссылаясь в том числе на «положительные шаги» в области прав человека.


5. Тайные расстрелы


По некоторым источникам, расстрелы продолжались и после того, как указ вступил в силу. И касался он исключительно тех, кого Ислам Каримов считал личными врагами: религиозная оппозиция, участники повстанческих движений вроде Исламского движения Узбекистана (ИДУ), запрещённых организаций «Хизб-ут-Тахрир», «Братьев-мусульман», а также те, кто участвовал в боевых действиях в Чечне и других горячих точках. Если такие люди задерживались российскими военными или спецслужбами на Северном Кавказе и в Центральной Азии, их в скрытом порядке переправляли в Узбекистан. Там, по решению закрытых трибуналов, к ним якобы применялась смертная казнь, несмотря на формальную отмену этого вида наказания.
Один из сотрудников тюремного учреждения в Зангиате рассказывал, что имена подлежащих расстрелу не были известны даже администрации колонии. «Смертников» привозили сотрудники СНБ с мешками на голове, и в тюремном жаргоне их называли «Монтекристами» — отсылка к герою романа Дюма, заключённому в полной изоляции. После казни тела тайно закапывали в безымянных могилах, без всяких документов и уведомлений родственников.
Сведения об этом долгое время оставались закрытыми. Правозащитники фиксировали многочисленные случаи исчезновения людей, задержанных как на территории Узбекистана, так и экстрадированных из России, Казахстана, Киргизии или других стран. Их судьба зачастую оставалась неясной: многие из них числятся «пропавшими без вести», и есть основания полагать, что часть из них могла быть тайно казнена.


Заключение


Отмена смертной казни в Узбекистане в 2005 году была не столько актом гуманизма, сколько результатом холодного политического расчета. После кровавого подавления протестов в Андижане Каримов оказался перед угрозой международной изоляции и внутреннего недоверия силового аппарата. Указ об отмене высшей меры одновременно решал обе задачи: давал гарантию безнаказанности исполнителям приказов и позволял президенту продемонстрировать миру «готовность к реформам».
История этих двух событий показывает, что даже самые прогрессивные на первый взгляд шаги в авторитарных режимах часто являются инструментами выживания власти, а не выражением подлинного стремления к демократизации.



Другие статьи в литературном дневнике: