Сегодня расскажу о грустном...
Когда я жил в Ташкенте, у меня был закадычный друг Санджар, вместе учились на историческом факультете. Его жена Замира работала бухгалтером в Ташкентском представительстве Навоийского горнометаллургического комбината. У нее обнаружили опухоль в мозгу. Оперировать могли только в Москве, и это стоило сумасшедших денег. Комбинат оплатил операцию, и Санджар с супругой улетели в столицу России.
Но там врач признался: результат позитива не больше 10%, и то женщина может стать инвалидом, или как "овощ", то есть без осмыленной жизни. Но выхода не было, и врачи получили согласие.
Операция прошла, однако через три дня Замира умерла. Санджар привез мертвое тело в Ташкент и похоронил. Он остался без жены, а сын - без мамы. Только на этом история не закончилась: родственники Замиры обвинили Санджара, что это он виноват в смерти их сестры, так как настоял на операции. "Если бы не операция, то она могла бы прожить хотя бы год, - так они утверждали мне, - рассказывал позже мне мой друг. - Но если бы мы не прооперировали, то они обвиняли бы меня в том, что я не нашел деньги и не повез Замиру на операцию. То есть не дал ей шанс на спасение. В любом случае виноватым оказался я. Но при этом никто из них не дал совета, ничем не помог, когда мы к ним обращались, что делать. Все взвалили на меня - и это было легче им..."
...Полтора года назад мы похоронили нашего коллегу Даниэля Ислера, капитана службы безопасности. Очень добрый и отзывчивый был человек. У него была опухоль в мозгу. Ему прооперировали, я видел шрам за ухом. Но, видимо, не все прошло удачно. При последней нашей встрече он с трудом говорил, его речь была прерывистой. А потом он умер. Остались жена и двое детей. Ему было 50 лет. Хоронили в марте, и я помню, что вечером пошел снег, покрывая тонким слоем свежую могилу. Рядом стоял почетный караул...
...Тереза Кармен, это мама моей младшей дочери Марии Фернанды. Четыре года назад у нее обнаружили рак легких. Признаком стало то, что она кашляла с кровью. Врач оправил на обследование и выяснилось, что рак. Мы недоумевали, ведь Тереза не курила, у нее был здоровый образ жизни. Сделали операцию, хитмиотерапию. Потом проверили - легкие чистые, нет рака. Я видел, как она ожила, как радовалась каждому дню. Купила электровелосипед, сказала, что будет путешествовать, есть только здоровую пищу...
Но врач посоветовал сделать томографию (ММРТ). И выяснилось, что метастазы вызвали две опухли в мозгу. В тот день Тереза сникла. Она плакала, так как понимала, что мозг это то, где операция неэффективна. Но врачи уверили, что есть сильное лекарство. Оно блокирует опухли, и они не развиваются.
Лекарства действительно помогли. Нужно принимать 1 таблетку в день. 30 таблеток в месяц - и это пачка стоит 9 тысяч франков (почти 10 тысяч долларов США). В год - это 120 тыс. долларов, а теперь посчитайте за 3,5 года - какая выходит сумма? Кто сумеет найти такие деньги, например, в Узбекистане? Но в Швейцарии онкологические заболевания на 100% покрываются страховкой.
И Тереза снова ожила. Стала путешествовать с моей дочерью Марией, ходить на танцы, праздники. Лишь 1 раз в три месяца проходила томографию и сдавала анализы. Врачи находили ее здоровой. Тереза вернулась на работу.
Позавчера пришли результаты анализа. Нашли новую опухоль, 1 см. Я не понимаю, как за три месяца она возникла, ведь раньшее её не обнаружили, и почему лекарство ее не купировало? Вчера я вместе с Терезой посетил онколога, испаноязычную, и она пояснила: есть два пути лечения.
Первое - это радиация. Направляется радиационный поток прямо в опухоль, убивая. Но никто не дает гарантию, что опухоль уничтожиться, и не даст метастазы. Ведь череп - естественная преграда.
Второе - это хирургия. Там гарантия, что опухоль вырежут, но нет гарантий последствий. Что не станет "овощем". Что не парализует, как соседку, которая передвигается только на электростуле (хотя три года назад была цветущей и подвижной женщиной). Что не занесётся инфекция... То есть тоже много "если"...
Врач не давал гарантий, она и не могла дать их. Только выражала надежду, что надо думать о хорошем, верить в себя и позитивно смотреть на жизнь. Я был уверен, что через нее прошел и мой коллега Даниэль Ислер. Онкология - это не аппендицит, тут никто никогда не даст гарантию на успешный исход. Вероятность низкая. В итоге врач даже посоветовала Терезе сходить в церковь и побеседовать со священником, мол, он знает, как успокаивать и настраивать людей. Но в итоге сама обняла Терезу и так долго ее держала...
Мне было больно смотреть, как плачет мать моей дочери. Она мне не жена, а всего лишь мать Марии. Но я ее уважаю и люблю как близкого друга. Она прекрасная мама, заботливая и добрая. Не просто верующая католичка, а придерживающая моральных ценностей: не ври, не укради, не убий и т.д. Она плакала, что боится оставить двух дочерей: Николь, 23 года, и Марию Фернанду, 12 лет. И я понимал, что я, как папа, не заменю Марии как мама. Девочке в этом возрасте нужна мама.
Я успокаивал как мог. Признаюсь, никогда в жизни мне не приходилось так тяжело.
Пока остановились на лечение радиацией. Она начнется в следующий четверг.
Остается только молиться.
Я атеист, но буду верить в позитив и глас с Неба...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
