***
КАК НАС ГНОБИЛА ЛЮБИМАЯ РОДИНА
«Родина» — это идол, придуманный демагогами, чтобы оправдывать свои преступления. «Родина» — это ассоциация толстозадых откормленных чиновников, которые не уважают свой народ и не считают за людей.
Б.Артамонов
Идол «родины» впервые за всю историю был взят на вооружение той прослойкой народа, которая ненавидит свободу, которая желает вернуться назад в рабство… Родина сделала нормой забитое молчание. Рабская немота открывает власти широкие перспективы: рейтинги лидеров тоже растут вместе с объемом нанесенного ущерба.
Б.Артамонов
Родина — старая свинья, пожирающая своих поросят.
Д.Джойс
Один из читателей написал мне: «Вы смеетесь над дорогим для меня — над справедливостью, над равенством. Пусть даже вы правы, я — не согласен!». Над справедливостью и над равенством смеялся не я — всю мою жизнь над ними издевалась моя родина.
«Поливать родину грязью» часто означает — говорить правду, называть вещи своими именами. А у нас каждый, кто не согласен с властью, тот враг народа, вредитель, лиходей. Ату его ату!
А вот историю почитаешь — волосы дыбом становятся: брат на брата, сват на свата, кум на кума, сын на отца, вероломство да убийство, убийство да вероломство…
Нельзя идти против истории. Это никогда не заканчивалось добром. Особенно когда против истории идут забредшие в ее тупики. Когда родина живет вне истории, тогда все очень мрачно, жалко и печально.
Все-таки великое дело историческое беспамятство! Почти столь же могущественное, как невежество. Наш человек настоящая находка для власти — ничего не помнит: военных авантюр, потока «цинковых мальчиков», продуктовых карточек, очередей за колбасой и туалетной бумагой, гиперинфляции, нищеты и хаоса. Наш человек — однодневка, он не помнит вообще ничего, всё забыл и простил… Тотальная амнезия или полный склероз: и впредь никогда ничего не запомним, никогда ничему не научимся!
Сфальсифицированная история родины не знала поражений и упадка, тираны и живодеры возводились в герои и увековечивались памятниками, смысл всех более или менее значимых событий был принципиально искажен, граждане неизменно становились подданными… Кстати, ставить памятники палачам могут только другие убийцы…
Родина искажала прошлое, лгала о настоящем, обещала несбыточное будущее, раз за разом «поднималась с колен», ни разу на них не падая… Родина вела себя с историей как с уличной девкой. Насиловала в угоду власть предержащим. Декларировала становление «великой державы» с бесправием и беззаконием, бедным, больным и спивающимся населением, высокой смертностью, резким расслоением общества, ростом коррупции и преступности, в которых круто замешана она сама...
Родина всегда культивировала образ врага — внешнего или внутреннего, в противостоянии с которым легко консолидировались народные массы вокруг «любимого вождя».
Родина всегда любила доминировать над соседями и платила за это самую высокую цену… Вместо внутреннего обустройства и повышения качества жизни — «братская помощь», «освобождение народов», то бишь аннексии, провокации, захваты. Здесь всегда и во всем виноваты были другие, наши же всех всегда только спасали, защищали, поддерживали, кормили, несли всем свет и тепло. И вообще, все перед ними в неоплатном долгу. А у самих каждый раз, когда появлялся великий и мудрый вождь, исчезала жратва.
Потому-то здесь всегда было счастливое завтра, прикрывающее гнусное прошлое и нетерпимое настоящее.
Нежелание или неспособность разобраться в собственной истории не позволяла выработать коллективную идентичность и травмировала сознание, не давало возможности сформировать представление о самих себе на какой-либо иной основе, кроме как на основе имперской или националистической. Плохо понятая или сфальсифицированная история не только не способствовала постижению смыслов, а, напротив, «заставляла мечтать, опьяняла народы, порождала у них ложные воспоминания, растравляла их старые раны, вызывала манию величия и манию преследования, делала нации желчными, высокомерными, нетерпимыми и тщеславными».
И — никаких уроков — все той же перемещение строем, единогласное голосование, коллективное презрение. Все та же историческая инерция жизни.
70 лет строили социализм, обманывались посулами, потом надоело это занятие, надоела борьба за всеобщее счастье. Оказалось, что добывать его персонально для себя любимого гораздо сподручнее и ловчее.
БЕСПРАВИЕ, БЕЗЗАКОНИЕ
Родина не дает не только никаких гарантий для чести и достоинства личности, — здесь не работают ни конституция, ни уголовный кодекс. В наличии только гигантская корпорация чиновников, служебных воров и откровенных грабителей. Наш единственный действующий закон — это беззаконие: с ворами жить — по-воровски пилить. Закон —тайга, медведь — хозяин.
Здесь целые поколения выросли в бесправии и беззаконии, а мысли о линой инициативе искоренялись в зародыше. Исчез инстинкт действий. Родина его кастрировала. Так же, как и волю самого народа.
За свою долгую историю родина никогда не знала ни независимого правосудия, ни уважения к праву. Мы жили в стране, где беспрестанно изобретались новые законы, противоречащие то этике, то здравому смыслу.
РЕАЛИИ ЖИЗНИ
Босх и Брейгель меркнут пред реалиями родины. История родины — это история того, как жить нельзя. Собственно родина только и может предложить согражданам невыносимую жизнь и угрозы катастроф и войн. Экстремальная жизнь человека — постоянное лавирование между «так жить нельзя» и «так жить невозможно».
Если раньше жизнь родины напоминала ходьбу на месте, то теперь это явно движение вспять. Родина скомпрометировала всё, включая национальную идею.
Чем хуже мы живем, тем лучше становимся, скотская жизнь делает нас умнее и добрее, такой выкрутас для жуликов — отличный прием приучения к смерти: чем охотнее мы умираем за что-нибудь, тем удобнее родине…
Нет никакого целеполагания, нет устойчивого развития, ибо народ занят выживанием, родина — его вымариванием, и никаких общих путей или целей у них нет. Народ живет сам по себе, власть сама по себе, там и там стремление, чтобы их не трогали, народ покорно голосует и живет своей жизнью.
Издавна родина выстраивала жизнь на принципах глумления, раболепия, покорности и страха. Понятие чести отсутствовало в принципе. А раболепную преданность возвели в верховный принцип. Любой протест давился в зародыше, всё, что высовывалось, выпалывали вместе с корнями. Возможны были только приказ сверху и послушание снизу.
Наши люди любят прошлое, потому что их всегда тошнит от настоящего. Но утрата будущего — самое страшное, что может произойти с родиной и народом. От темного прошлого вряд ли произойдет светлое будущее.
Здесь всегда либо трудные, либо смутные времена, а светлое будущее необходимо было исключительно для того, дабы отвлечь от темного настоящего. Здесь всегда выживали, но никогда не жили по-человечески. Здесь всегда было только две позиции: либо раб системы, либо враг. Это деградация общества, а не болезнь.
Опьянение здесь спасительно — спасает от безнадеги, безвременья, беззакония и необходимости мыслить или бороться. Здесь у человека два состояния: эйфория и тошнота, хмель и похмелье. Но любая форма злоупотребления спиртным, алкоголизм, наркомания и токсикомания ведут к деградации личности. И этот процесс прогрессирует.
Родина подменила жизнь имитациями, фальшивками, бутафорией, крашеной фанерой… Партии — манекены, парламент — бутафорская подделка. Выборы, суды, прокуратура — симулякры. Государство разъедали коррупция, воровство, разбой, а государственные органы превратились в нечто прямо противоположное себе самим. Этими обманками родина пыталась удержать то, что еще сохранилось от бездарного «прошлого».
Жизнь выстраивали во имя торжества политической доктрины, несостоятельность которой в том и состоит, что она требует человеческих жертв для своего осуществления. Здесь не было палача, который бы не страшился стать жертвой, и не было жертвы, пусть самой несчастной, которая не призналась бы (хотя бы себе) в моральной способности стать палачом. Цинизм — главное чувство, которое продуцирует родина. К нему привыкли, как к смертям, катастрофам и трагедиям.
С хамством на родине всегда был полный караул, ибо государство делало с частным человеком что хотело. По сути своей каждый хам — несчастная жертва, заслуживающая сочувствия за скотскую жизнь, за поротое детство, за бескультурье и бесстыдство. Потому чиновник, то бишь государев холоп по полной оттягивался на просителе или бесправном подчиненном. Все хамили бесправному и бедному человеку, ибо все и со всех сторон было государственным, свинцово-всевластным, глумливо-бездушным.
Хамство — чаще всего в быту — проявление невроза. А невроз оттого, что не в силах человек решить свои проблемы по суду, по договору, по справедливости, по кодексу. И должен терпеть, молчать, лизать, если хочет добиться своего. Социальный невроз — реакция психики на неразрешимую социальную несправедливость и безнадежность. Хамство — выход перманентного раздражения, заправленного в человека неправильной, неоптимальной, негуманной средой. А уж ее на родине — завались!
Широкие просторы родины все больше заростают бурьяном, а наследники крепостных бегут в город и превращаются в шпану, «из деревни ушедшую и в город не пришедшую».
В провинции царит полное запустение. Среди бурьянов и хлама, бездорожья и грязи, гибнут сотни поселков и селений. Коренное население опускается и мельчает. По прогнозам к 2050 году его останется меньше половины, потому что пришлыми править гораздо легче и удобнее.
За последние десятилетия практически ничего не построено, автострады рушатся, дорог с твердым покрытием меньше, чем было в Римской империи. Всё забито, заглушено, истреблено, унижено…
Ни у власти, ни у общества нет цели. «А когда цели нет, то вместе с волей к насилию, к отстаиванию общих интересов иссякает и воля к жизни. Пока, да и то лишь у небольшой части общества, энергии хватает разве что отстаивать личные интересы. Не более. Остальные же предались унылому фатализму и вымирают. Предпочтение смерти от безысходности борьбе за общие интересы — это ли не самый страшный диагноз?»
Вспомните наши больницы, сколько раз их уже сравнивали с африканскими, посмотрите на нашу коррупцию, на криминал, на армию, тюрьмы, инвалидов, стариков, учителей, ученых, посмотрите на отсталое и разрушенное производство.
Сколько себя помню, мы все время жили, и что-то делали, только назло кому-то.
Доминирующее состояние — смута, не столько на улицах, сколько в головах. В головах власти и зомбированного властью народа.
ЛОЖЬ
Родина все время врет и все время попадается на вранье. Ложь стала основной подпоркой власти. Мы так исторически приучены родиной к вранью, лжи и обману, что назвали их «духовностью». Врем — как дышим. Сидя в отхожем месте, учим весь мир духовности. Особо душевные даже не скрывают своего презрения к человеку. Лжи столько, что задохнуться можно. Ложь действительно душит людей. Здесь постоянно лгут даже самые лучшие люди.
Все бандократические режимы держатся на насилии, страхе и лжи, но родина в этом отношении превзошла всех, сколько-нибудь с нею сравнимых.
Каким бы несокрушимым ни казался любой режим, но если он лжет самому себе, то сам в конце концов от лжи и погибнет.
НАСИЛИЕ
Родина стоит на крови в самом прямом смысле слова. Убийства, отравления и «странные» смерти политических противников родины вошли в обычай, стали обыденными, и после каждого летального эпизода родина, ухмыляясь, скармливает нам все те же враки о врагах народа и все ту же протухшую конспирологическую пошлость.
Долговременная селекция тех, «кто был ничем», и прополка всего, «что высовывается», дали свои исторические плоды: эти плоды уже не ядовиты, а смертельны...
Родина умеет только одно — убивать своих лучших сынов и дочерей. Свою молодежь. Убивать не только пулями или указами, но — войнами, захватами, аннексиями, еще — водкой и наркотиками.
Чуть ли не главным принципом жизни стало: «Есть человек, есть проблема; нет человека — нет проблемы». Цена человеческой жизни — нуль. И первые в очереди на плаху — лучшие люди страны, потому что «высовываются»… Здесь два главных состояния — война да тюрьма. Оттого цена жизни ; даже не грош. Потому что можно уничтожить любого человека, публично выражающего несогласие с существующей властью. Потому что родина способна убить каждого в любой момент и сотней самых невероятных и непредсказуемых способов — здесь или за рубежом, с использованием запрещенных боевых отравляющих веществ или обычной веревки в ванной. Потому что родина к своим собственным солдатам всегда относилась наплевательски: пропал Максим — ну и фиг с ним, нашелся труп — закопали и забыли как собаку, а матери и жены — полный молчок…
Родина с детства учит умирать, учит смерти, учит любить человека с ружьем. Людям внушают, что человек существует, чтобы отдать себя, чтобы сгореть, чтобы пожертвовать собой.
Смерть здесь представляется чем-то куда более естественным и, главное, справедливым, чем так называемая жизнь. Завалить проблему или врагов трупами — фирменная технология родины. Много полегло — это не повод огорчаться, скорее, предмет гордости и мощи; ведь бабы новых нарожают…
Когда говорят о преступлениях родины, не говорят всей правды. И не потому только, что сами писали миллионы доносов, но потому что речь шла об антропологическом регрессе. Дело не только в том, что кого-то постоянно убивали, дело в том, что жизнь миллионов людей в течение многих поколений была измордована и изгажена. А это порождало злобу, ненависть, звериные инстинкты…
Очень опасно паразитировать на человеческом зверстве: когда злобу и ненависть выпускают из бутыли, они рано или поздно пожирают своих распорядителей. Так было и так будет!
Утилизация населения родины террористами не вызывает протестов, скорее — жуткую эйфорию. От того, какие прекрасные люди осуществляют процесс по их утилизации... Этим террористам слагают гимны, потому терроризм здесь так живуч, а его интенсивность не идет на спад, скорее с каждым разом становится все масштабнее…
Строили Царство Небесное на земле, рай не земле, города солнца! А получились моря крови, миллионы загубленных человеческих жизней. Одни сгорели в войнах, другие вмерзли в вечную мерзлоту лагерей. Родину превратили в лагерь, в тюрьму, которые равно развращают и палачей, и жертв. Родина — не страна, а лагерный барак.
В результатем— тупое терпение, наплевательство, разгильдяйство, безбашенность и бесшабашность. Это пресловутое историческое терпение, которым мы так гордимся, схоже со скотским терпением, абсолютным безразличием или равнодушием к судьбе собственных детей и внуков.
Когда народ 70 лет обманывают, а затем еще 20 лет грабят, по словам С.Алексиевич, вырастают очень агрессивные и опасные для мира люди. Ибо чем больше люди комплексуют, тем сильнее их агрессия.
ВОЙНА
Родина хорошо умеет делать только одно: создавать и плодить врагов. Война для родины — все равно, что водка или наркотик, спасающие от комплекса неполноценности. Угрожая войной, власть самой себе начинает казаться великой и могучей, пред которой все восхищенно трепещут.
От тоски, чернухи и безнадеги, которая окружает эвримена, той беспросветности, в которой он живет, у него есть только два выхода — алкоголизм и война. «Война не важно где, не важно с кем, не важно за что. А в девяноста процентах случаев война еще и совмещенная с алкоголизмом». Родина и сегодня готова к войне, нет, уже ведет войну всеми мыслимыми и немыслимыми, недозволенными средствами. Никаких источников кроме войны для поддержания власти не осталось: закона нет, политики нет, развития нет, есть захваты и аннексии…
Периоды мира связаны исключительно с ослаблением родины, но стоит как-то выкарабкаться, как у родины непременно вырастают клыки и прорезаются когти, и она тут же втягивается в состояние войны. Некоторые политологи считают, что родина патологически не может жить в состоянии мира.
За кратчайший исторический период родина участвовала в 190 военных конфликтах, отовсюду привозя «цинковых мальчиков» или «груз 200».
Потому-то — «можем повторить», «испепелим», «война это не страшно». Детей с измальства готовят к тому, чтобы они были готовы пойти на ритуальное заклание. Ведь «везде враги»… У власти люди, которые не просто принципиально допускают войну, но вновь и вновь закапывают своих граждан в безымянные могилы…
ВЛАСТЬ, ВЕЛИКОДЕРЖАВНОСТЬ
В XXI веке реставрация империи,великодержавности представляет собой отчаянный анахронизм, тем более, что сегодня даже профанам ясно, что империи нежизнеспособны сами по себе.
Идея великодержавности необходима исключительно для создания образа родины как космически недосягаемой и всемирно предназначенной. Этот образ никогда не менялся и по сей день остается нетрансформируемым. Смена власти, будь-то царь, вождь, генсек или президент, здесь вызывает если не апокалипсический ужас, то страх перед неизвестностью. Да и сама указанная перекодировка не затрагивает основы имперского сознания, богоизбранной империи и ее варварского (бесовского) окружения. Главная беда родины — в том, что государство и народ здесь живут в абсолютно разных не пересекающихся системах. Власть — главная ценность, и поэтому абсолютно не важно, кто на троне — царь или бандит из подворотни. Скажем, власть, не стесняясь, позиционирует себя не только как демиурга, но и как олигархическую корпорацию, опирающуюся на силовые структуры. Поскольку голод утолен, населению наплевать на волчье пиршество в овчарне, то бишь грандиозное расхищение всего национального достояния и оформление в частную собственность физических лиц земли, ее недр, возведенных на ней предприятий… То бишь торжество алчности и звериной ненасытности диких людей. Потрясающее, невиданное сочетание великодержавной гордости — и рабской покорной униженности!
Решения окукленной власти принимаются кулуарно, узким кругом лузеров, в чьем психическом здоровье уже нет уверенности. В медицине это называют тромбозом. Родина убеждена, что сила — это гнобить всех до победного, только тогда зауважают.
Чем опаснее правящий режим, тем, как правило, бесстыднее выражение радости по поводу того, что твоя жизнь в руках у бандита. В Северной Корее миллионы людей истерически визжат при виде третьего по счету Кима. Они визжат, чтобы заглушить свой страх.
Власть всегда держала своих подданных под сапогом, дабы рабство впиталось в кровь. Власть видит, что с этими баранами можно делать все что угодно. Они не способны к самоорганизации, не могут протестовать, и как бараны идут и голосуют за то, что им предложено.
Власть — это, как правило, политический портрет народа. Народ заслуживает именно той власти, которую имеет. И слава Богу, что народ здесь охотно идет вслед за любым вождем или вождишкой, лишь бы не думать самому.
Власть крепилась страхом, постоянно пугала жителей, выстраивала систему, при которой правителю страшно уйти в отставку: чем дольше просидел, тем хyжe будет для него и после него…
Но народ власть не беспокоит. Власть уже разобралась с народом, поняв, что с ним безнаказанно можно делать всё, что угодно. Родина всегда давила только немногих мыслящих, загрызала самое лучшее, что у нее есть, потому что боялась инакомыслия, плюрализма мнений. Пророков родина всегда побивала камнями к большому удовольствию народа. Но родина, которая опирается на самую безмозглую часть населения, обречена. Чем выше к гниющей голове, тем меньше порядочных или просто здравомыслящих людей.
Нынешняя проблема власти — неадекватность, неспособность оценить реальность. Когда живешь в мире грез, созданном пропагандой, начинаешь в него верить и впадаешь в бред, бред навязчивых состояний.
Властным идиотам нет никакой нужды плести заговоры: вся их «деятельность» — это и есть заговор против самих себя... К тому же несменяемость власти – это полная утрата адекватности и здравого смысла.
ЭКОНОМИКА, КОРРУПЦИЯ
Родина, некогда бывшая ведущей экономикой мира, входившая во все элитные клубы мировой политической арены, сегодня на грани изоляции, дружит только с другими «странами-изгоями». Родина много десятилетий вскармливала и продолжает вскармливать большой нефтяной денежной грудью все людоедские режимы.
Теперь коридор ее экономических возможностей предельно сужен: природные ресурсы на продажу, вырученные средства — в свой карман. Современная экономика принципиально не может развиваться в коррупционной заскорузлой административной системе. Сама родина стала изгоем, все резервные фонды на грани исчерпания, экономика стагнирует, люди бегут, капиталы бегство опережают.
Когда основное производство — пафос, не до экономики. Оттого родина ничего не может предложить человечеству, кроме угроз и шантажа.
Родина не только приветствует, но выстроила систему, где хапачество царствует и побеждает: было ваше — стало наше. Коррупция стала главным и даже единственным регулятором отношений.
В итоге выстроена спекулятивная экономика — раздутый пузырь, в котором доминируют коррупция и инфляция. Такая экономика при неблагоприятных обстоятельствах способна рухнуть в любой момент.
Нынешнее государство представляет собой такую социальную катастрофу, что на медицину, образование, науку, культуру идет только то, что осталось от воровства...
ПОЛИТИКА
Любая политическая доктрина порочна, любое политическое решение несостоятельно, если для своего осуществления они требуют человеческих жертв. Количество пролитой человеческой крови — абсолютная мера политического злодейства вне зависимости от «сопутствующих факторов». Да и какая политика при абсолютно бездарном руководстве, разворовавшем родину, превратившем во врагов всех своих соседей. Вместо политики – сплошная конспирология, замешанная на невежестве и страхе.
Политика примитивно проста: законы — на нашей стороне, правила игры — на их… Потому-то политики и дипломаты живут по уголовным законам. Таково содержание политической жизни родины...
Политика кажется странным и порочным кругом: родина тратит деньги на армию, чтобы защитить природные богатства, и продает богатства, дабы были деньги на армию.
ПРОПАГАНДА
Родина ведет столь «оглушительную» пропаганду, что человек, не имеющий иммунитета против нее, не может сопротивляться. Родина стала полигоном для испытания методов манипулирования людьми.
Растление народонаселение родина осуществила очень успешно. Пожалуй, это единственное, в чем она достигла больших результатов — она деморализовала и растлила население. Зомбирование оказалось на редкость эффективным. Родина растлевает нацию, причем это не ошибка, а стратегия, ибо зомбированным народом легче управлять, гораздо легче обдуривать.
Самое мощное оружие, которым располагает родина — телевизор. Такой имперской пропаганды, такой ксенофобии, такой оголтелой ненависти не было никогда. Ибо злоба и ненависть хорошо поощряются. А раз так, то и нельзя требовать высоких мотиваций. Зомби, манкурт или йеху — это телезритель, чей мыслительный процесс полностью исчерпывается государственной пропагандой 1 и 2 телеканалов. Государственные телеканалы освоили технологию воздействия на аудиторию с помощью 25-го кадра: к одному кадру правды добавляются 24 кадра лжи.
Мы недооцениваем телевизионный наркоз. А он страшней героина. Наркотик ведет сначала к эйфории, а только затем к деменции. И вот здесь уже точно, если Господь хочет наказать человека, он отнимает у него разум. Когда он хочет наказать нацию, он отнимает разум у целой нации.
Мерзейшая, направленная на самые низменные человеческие чувства пропаганда, соединенная с самым современным средством ретрансляции идей, повергла народонаселение в форменное безумие. Годы и десятилетия ежедневной промывки мозгов не прошли даром. Масса теперь готова потреблять любой бред про любого распятого мальчика или изнасилованную девушку, не задавая себе никаких вопросов. Критическое восприятие информации утрачено напрочь. Сознание масс глубоко и основательно травмировано, народонаселение полностью адаптировано к прямому насилию, нечестности, обману, блефу.
Родина десятилетиями поощряла в народе худшие его качества, доставала из людей всю мразь, самые поганые, самые низменные, самые черные черты человеческой природы, опрокидывая людей в варварство, архаику, средневековье. Всё — для того, чтобы создать фундамент для своего нескончаемого господства. Люмпенов приучили к подлости, они привыкли к жестокости как к норме. Быдло поднято со дна, классом гегемоном стали агрессивные гопники, чудовищные социальные отбросы. А пока общественные интересы и ценности определяет вороватая шпана, будет торжествовать беспредел, бандитская этика и жизнь «по понятиям».
Правила на родине диктуют гопники. Шпана на всех уровнях. Под братков подстраиваетсянародонаселение. Народ знает, что живет в воровском, преступном государстве, но это его в принципе устраивает, если не считать распределения наворованного. От мысли, во что родина превратила людей, порой действительно становится страшно.
Лозунги меняли как грязные портянки: народу говорили, что Бог есть, и народ косяком шел в церковь. Говорили, что Бога нет, и он рушил храмы. Учили, что равенство — конечная цель всего человечества, и все стремились стать эгалитаристами. Теперь говорят что собственность — высшая ценность и конечная цель, и все голосуют за олигархов и грабеж страны.
Люди разуверились в правде и утвердились во лжи, или, еще хуже, в полуправде, свет для них — тьма, а тьма стала светом. Массовой идеологией стал культ собственной силы и прославление завоеваний. Утрачена вера в добро, все моральные ценности искажены и изуродованы. Вместо уважения личности и покоя — суетное метание, вместо любви — эгоизм и насилие… Вот и живут не на земле — на мешке с костями.
Везде враги, — вопит пропаганда. Но она умалчивает, что их источник — мы сами. Люди перестали любить и не ценить себя. Они больше не любят свою жизнь, не берегут свои честь и достоинство.
Пропаганда сняла моральные запреты, отменила действие закона, разрешила убийства, ксенофобию, мракобесие, гонения, травлю, ненависть, агрессию, расовую нетерпимость, засадила мозги шовинизмом и национальным превосходством, снизила планку практически до нуля, дала отмашку и сказала: все, фас, теперь можно — и это оказалось невероятно эффективно. Невероятно действенно. В стране, орущей про духовность, был отменен Бог, а, как известно, если Бога нет — значит можно всё.
Государство в лице «темных властелинов» культивировало противоестественный отбор, притягивало к себе именно «темный» человеческий материал: тянуло вверх жлобов, хамов, шпану всех мастей и калибров, поощряло безответственность и несамостоятельность, трусливость и подобострастие, учило легко и с удовольствием отдаваться самой яркой и сильной человеческой эмоции — ненависти.
«Я не могу ничего изменить в этой стране, где две трети населения съело свой мозг, где зомбоящик превратил людей в не желающую думать орущую протоплазму с пеной на губах — да ладно бы просто не думающую, действующую! — где сто миллионов фанатичных фашиствующих зомби вылезло на поверхность, где жены отказываются от своих погибших мужей-солдат за деньги, где родители своим молчанием отказываются от своих оказавшихся в плену сыновей…»
Родина погружена в ложь и цинизм. Потому что поверить, что кукловоды верят хоть в одно слово, которое они транслируют через основные телевизионные каналы, невозможно. Это циники, которым это выгодно, которые на обмане заработали миллионерами. Для них вопрос поддержания этого бреда — это просто вопрос денег, очень больших денег. Пропаганда, озвученная людьми, не слишком в нее верящими, приводит к коллапсу, к краху.
Увы, порочная или лицемерная система ценностей, имперская риторика, милитаризация сознания, пропаганда, абсолютно развратившая людей, нетерпимость ко всякой инакости, милитаризм, ксенофобия, агрессивная пропаганда, разрушительность, маленькие мальчики и девочки, одетые в военную форму, не понимают, что это идет их промывание мозгов…
КУЛЬТУРА
Родина не только совершала преступления против человечности, но попутно наносила себе ущерб тем, что сражалась со свежими идеями хоть в науке, хоть в искусстве, охраняла себя от «тлетворных» влияний, запрещая целые отрасли науки, поощряя ложные направления в ней, создавая мощную машину для проституирования культуры и искусства.
На протяжении всей истории родина упускала все больше возможностей для развития, все больше отставала от стран-лидеров. Кончились открытия, нет технологий, нет ярких бизнес-проектов… Порочное государство все сильнее мешает развитию страны.
Негодяев и тупиц наша родина ценит гораздо выше, чем национальное достояние, называя героями убийц и диссидентами самых продвинутых и умных.
Величие родины ныне ассоциируется уже не с количеством открытий или Нобелевских лауреатов, но с количеством неприятностей, которое она может доставить миру.
На родине культуры больше нет, ибо нет ее в головах подавляющего большинства, и прежде всего — так называемой элиты. Да и какая культура, когда любимая родина дурит, жульничает, обирает, приписывает и списывает, берет и дает... Когда родина — это пьяные, наркотизированные города и веси, вокзалы, смердящие проститутками и бомжами. Весь национальный патриотический запал ушел на болтовню о святости и духовности, еще — о коварности инородцев… А подъезды загажены, улицы не метены, асфальт дыбом, а при подъезде к любому городу — горы мусора и смердящая гниль.
Родина обучила воровать всех: верхи обирали народ, народ поворовывал где мог, дабы не сгинуть с голодухи. Мораль перестала осуждать как воровство, так и ложь, а справедливость перестала быть высшей ценностью. Безмерная по цинизму ложь стала нормой жизни. Да и какая духовность, когда на родине воруют больше, чем где-либо, а внутренняя агрессивность конкурирует только с агрессивностью внешней?.. Враки о духовности — лишь компенсаторный самообман с вывихом мозга.
Культура разрушается, наука разрушается, экономика разрушается. Потому что в больной стране нормальной культуры, науки и техники быть не может. После 70-х и особенно в наши дни — ничего исключительного в духовную жизнь человечества родина не внесла. Театр здесь стал весьма провинциален, кинематограф никаков, литературы почти не осталось — лучшие литераторы сбежали, смылись.
Как итог, мы имеем маргинализацию искусства, отсутствие мотивации к философскому мышлению и отметание в дальний угол позицию человека, как гражданина.
РАЗРУШЕНИЕ
Счета за предыдущие «победы» продолжают расти. Родина не желает раскаиваться, родина продолжает торжествовать по поводу своих преступлений. Так вот, пока родина не осознала ХХ век как катастрофу, мы так и будем барахтаться в кровавых следах этой катастрофы.
Родина стала смертельно опасной для страны, народ — заложником не вполне здравых людей, не желающих делиться властью. Родина уже встала на безальтернативный катастрофический путь. Потому здесь фальшиво всё — от кваса до президента. Процесс полного закукливания родины завершается. Когда все варианты развития заблокированы, а кризис идет полным ходом, даже внешняя экспансия не способна надолго отвлечь. Напротив, она способствует детонации.
Это же надо, чтобы силовые структуры и органы госбезопасности до такой степени разрушали безопасность собственного государства!..
«В государстве, где существует насильственно насаждаемое единомыслие и безраздельно властвует «вертикаль», эмпатии не бывает. Всякое доброе дело разбивается о казенщину, о чиновничье мздоимство, о недоверие к любой неконтролируемой инициативе. Поэтому всё, за что ни берется такая родина, выходит бесчеловечным».
Родине не нужны умные — родине нужны верные. Диктаторы, тираны всегда предпочитают лояльных и послушных, а не эффективных, профессиональных и способных. В результате это стало причиной краха предыдущих режимов, поскольку лояльные, как правило, дебилы или ворюги. Ставка на худших вообще гибельна, ибо у лузеров нет ни ценностей, ни мотивации, они первыми побегут или побьют камнями. Власть думает, что недоумками проще управлять, — она ошибается, дураки весьма опасны и ненадежны. А чего иного ждать после длительного генетического отбора на лицемерного холуя, ничтожного раба, завистливого подлеца и полного идиота?
Великая — не та родина, от которой шарахаются, а та страна, которую уважают. «Великая — та страна, в которой дети получают блестящее образование, и где стремятся работать выпускники лучших университетов мира. Где делают выдающиеся научные открытия и могут вылечить от считающейся безнадежной болезни. Где создают шедевры архитектуры и пишут книги, которыми зачитывается весь мир. Где государство служит гражданину, а не наоборот».
Внутреннее дряхление, моральное загнивание соединилось с крайней внешнеполитической амбициозностью и полным обрушением ценностей. Бред державного величия у гопников неизменно кончается катастрофой и распадом. В итоге — абсолютное торжество мракобесия. Так что самый реалистичный ближайший сценарий — родину ждут тяжкие времена.
Все последние события около и внутри родины — это агония. Агония власти, спасающейся тем, чтобы запугать, запутать, завести в тупик войн и конфликтов. Родина все более и более напоминает разлагающийся труп, над которым пляшут некрофилы-вожди.
Родина не может не развалиться на части, потому что власть сделала всё для этого: лишила ее нравственного стержня, разворовала заводы и фабрики, разорила сельское хозяйство, убила культуру, воспитала молодежь в духе иждивенчества, сделала героями телеэкранов бандитов и девиц, продающих толстосумам свою красу и молодость.
Альтернативы распаду нет. Ибо империя — это всегда искусственное формирование, оно разваливается по определению… Впрочем, процесс фрагментации занимает довольно много времени.
Разрушение началось сто лет тому назад, но когда-нибудь сыпаться начнет всё и сразу. В наши дни воюют не танками, а мозгами, открытиями, курсом валют, экономикой, информацией и технологиями. Родина этого так и не поняла, потому и распад пойдет сразу по всем фронтам: в арбитражных судах, на международных рынках и фьючерсных биржах, новых областях науки и техники, в технологиях зеленой или возобновляемой энергетики. «И результат этого распада будет точно таким же, как и результат разгрома обычного. Отбрасывание во времени, нищета и разруха, нефть в обмен на продовольствие и гуманитарные ножки буша».
Родина стагнирует очень быстро. Проблема в качестве власти. Да и качество народонаселения резко испортилось, родина его испортила сознательно и намеренно. Очень похоже, что родину ждут вспышки насилия и бегство толстосумов за границу. Чем дольше существует авторитарный режим, тем кровавее он распадается. При мягком финале родина деградирует и разорится, а при жестком — распадется. Как выразился острослов, надо успеть умереть, пока еще жива твоя родина.
Первый признак конца — это когда всенародным праздником становится очередная военная авантюра, которую уже не пугаются сравнивать с завоеванием космоса.
Когда гибнет страна, расплачиваются все — виновные и невинные, бандиты и высоколобые, расплачиваются за поддержку, слепоту, молчание, невежество.
Чуть ли не десять волн эмиграций. Второй век родина выталкивает лучших и талантливейших, сажает в психушки, делает маргиналами, убивает, а «элитой» становится уголовная шпана. Если выстроенная цивилизация оказалась столь разрушительной и самоубийственной, то нам некого винить — сами уничтожили лучшее, что в ней есть. А матушке Клио совершенно все равно, на каком языке будут говорить здесь через 100-200 лет.
Когда наступает расплата, то есть приходит отложенный исторический штраф, история наказывает всех, Клио по барабану… Это и есть историческая ответственность. Это вещь чрезвычайно жестокая. И чем дольше мы будем не допускать в голову меру своей ответственности, тем тяжелее будет исторический штраф. У родины поразительная способность выдавать поражение за победу и позор за гордость. Это очень плохо кончается, потому что в истории действует принцип коллективной ответственности: кара настигает не только виновных, но и молчащих. Отложенные штрафы будут касаться всех.
Никакого особого пути не бывает. Родина не захотела идти по проторенному человечеством пути, значит ей место на мусорнике истории. Не вышло цивилизованно жить по-людски — послужим страшным примером человечеству.
К сожалению, такова наша любимая родина…
Другие статьи в литературном дневнике:
