Драматургию Аксенова, я тоже пробовал читать. Брал в библиотеке томик его пьес. Не пошло. Вынужден согласиться с Львовым, хотя и не во всем с ним солидарен, если говорить о прозе писателя.
Мне не показалось, что в последних своих работах Аксенов «увял», исписался или стал менее мастеровит. Это только с виду может показаться, что наш прозаик увлекся выдачей на-гора своей продукции. Он не стахановец и не шахтер. Наоборот, бесценный опыт, приобретенный им за долгие годы творчества, по-настоящему развернулся только, когда в стране грянула перестройка. Поздно конечно, но это было его время, и он успел сказать многое. Для меня постперестроечный Аксенов – мастер-класс очень динамичной, живой прозы. Его тексты экспансивны, их мощный энергетический заряд гипнотизирует, завладевает тобой и, пока не перевернешь последнюю страницу – ты целиком в его власти. Правда и вымысел, порой буйный, фантасмагоричный, причудливо сочетаясь, выдают такой «молотов коктейль» страсти, потом несколько дней ходишь под впечатлением прочитанного.
По поводу силы воображения писателя, Юрий Трифонов еще писал: «…мучил недостаток воображения. Эту свою особенность я горестно ощущал давно. Ведь если не находилось сюжетов в жизни, их можно было выдумывать. Другие же выдумывают. Те, у кого богатое воображение. (Кстати, если говорить без иронии, я считал воображение, фантазию редчайшим писательским даром, а на людей, обладающих им, смотрю с великим почтением: таков, например, талант Аксенова)».
Цитата взята из одной старой брошюрки, выпущенной издательством «Советская Россия» в 1975 году. Это серия «Писатели о творчестве» со сборником статей писателя «Продолжительные уроки». К этим статьям я еще не раз буду возвращаться.
Разве не подтверждает эти слова Трифонова, скажем, такой роман Аксенова, как «Москва-ква-ква»?
Добрейшая душа, писатель Александр Ласкин рассказал мне. Его отец Семен Ласкин, когда Василий Аксенов перевелся из Казанского медицинского института в Ленинградский Первый медицинский, оказался на одном курсе с ним. Они подружились. В «Коллегах» прототип отца Александра Семеновича тоже просматривается. Хотя образы там конечно собирательные. В семье Ласкиных хранится дневник отца. Когда-нибудь Александр Семенович сам расскажет об этом.
Упомяну только 59-й год. Тогда в Москве собрался Всемирный конгресс романистов. Однажды в ресторане Илья Эренбург подсел к молодым писателям. К тем, кто назван здесь. Они беседовали 4 часа. В Дневнике Семена Ласкина эта встреча подробна записана. Будем ждать, когда Александр Семенович расшифрует нам эту запись.
Последнее, что я прочел у Василия Аксенова, это изданный журналом «Октябрь» посмертный роман писателя… Сейчас его называют «Ленд-лизовские», Василий Павлович закончить его не успел.
Анджей Дравич в своей книге «Поцелуй на снегу» написал:
«Всё это было, однако, следствием встреч с людьми, к чему я и возвращаюсь. Их лица, движущиеся на киноленте памяти, смотрят на меня — кого остановить, подсветить, увеличить? Вот крепкоскулый, с терпким чувством юмора, словно бы уже преждевременно «высунувшийся» на Запад «красный Хемингуэй» — Вася Аксенов».
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
