РепликаСолженицын был имперцем. Это само по себе необъяснимо (для меня) как минимум в трёх ракурсах. В юном солдате и раннем авторе – прочный ленинский идеализм, а Ленин имперцем не являлся, он жёстко стоял за политические интересы своих целевых групп. В уже пострадавшем и опальном Солженицыне, казалось бы, прижизненная вакцина от онтологической разрушительности «насаждения счастья» на Земле под любыми декорациями, в том числе религиозными. В Солженицыне позднем, лично соприкоснувшимся с единственной эффективной неоимперией (США) не могло не взрасти понимание, что это империя именно потому, что почти каждый сформулирует её суть по-своему (как сказал Александр Генис, «я не знаю, что такое американец»). Не мог он не почувствовать, что любая империя нового века невозможна вне разномыслий, диалектики и прав личности. Увы. С горечью проясняется – и сейчас укрупнённо – что Солженицын расходился со Сталиным этически, методологически, но не эстетически, если держать в уме конечную цель. А сам видел себя мудрым советником при императоре, ничуть не смущаясь тем же Байроном («негоже у престола стоять певцу»). Это страшная ловушка имперства, которая увлекает даже умных и проницательных. И в конечном итоге человек перестаёт различать пропасть между «я знаю, как следует поступить мне» и «мы знаем, как нам поступить с ними».
© Copyright: Константин Жибуртович, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
