История де АморНу вот, почти настоящие заморозки (не скажу – холода) и пора зажигать свечу. Философскую. Это когда ты сидишь у батареи в валенках с Кьеркегором в голове, потому что он датчанин и тоже стабильно мёрз. И вот у него сказано, что… А Антон Палыч на острове Сахалин… Щас чиркнем во всю мощь спичкой и напишем эссе. И так надоели эти чирканья со знаками неспящим. Я помню, в прошлом ноябре Зима пришла как-то неестественно быстро, сразу шарахнув снегопадом, а потом ветром до 20 м/c, от которого тряслись даже наглухо закрытые мои немецкие евроокна. Я лежу под одеялом и думаю: ну да, это зло. Такое искреннее и бескорыстное. Можно выйти на балкон и замёрзнуть за 10 минут. И что? Злу от этого будет легче? Я ж говорю: бескорыстное. Вот тебе ледяной холод. В воспитательных целях, надо полагать. Чтобы ценил свет и тепло на контрасте. Чушь. Я чаще вижу, как человек адаптируется и начинает воспевать данность. Вот это – самое печальное. «Холод, да мой». «Мрак после пяти, да родной». И я временно посылаю Антона Палыча с Кьеркегором, пусть они ничего и не воспевали. Простите. Не с вами я сейчас. И не к вам. Кто там открывал мне Юг – много-много лет назад? Карлос Сантана. Итальянская эстрада. Я же помню эти ощущения: ух ты, это совсем Другое. Там тепло. Урожай на всю планету и женщины для чадородия. И никто не бубнит «многомерность Серебряного века переплетается с трагизмом поэтических индивидуумов»… бу-бу-бу, три цитаты, десять ссылок, чайник вскипел, накинь плед и закрой даже форточку. И я врубаю Сантану. Africa Bamba, например. «История де Амор», да. Но без родного надрыва. Не сбылось. Но как светло в песне. Без философий. Прилив разбудит, отлив унесёт грусть, бриз умиротворит. Слушай океан и мою песню… Лето, я вернусь. А пока – мой трек-лист для сугрева вне философий. Santana - Africa Bamba Песен больше, но пока достаточно. Как там у Довлатова: «тут все зарыдали, а я пошёл на кухню». Танцевать. © Copyright: Константин Жибуртович, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
