«Дубровский» – самое пророческое произведение Пушкина. Всё лучшее и худшее в этом мире делается из-за женщин, даже если изначально они на авансцене отсутствуют.
Мы видим конфликт элит, с чего начинается любая революция: либерал Дубровский-ст. (свобода воли, этика «негоже бедному дворянину свататься с богатой невестой») и классический самодержец Троекуров. За неравным лобовым столкновением холодно наблюдает просвещённая Европа в лице князя Верейского. Он богаче обоих, но никакого сострадания к уничтоженному старшему Дубровскому у князя нет. Его интересует исключительно своя партия и красивая невеста.
Дальше совсем интересно. Как и Ларина, Марья Кирилловна Троекурова совершает осознанный выбор под декорациями внешнего принуждения. Она не собирается засиживаться в девах под оком вздорного папеньки. Безусловно, ей хочется в Европу. И – внимание – Дубровский-мл. – только увлечение, схожее с ярким, но одноразовым французским романом.
Троекурова выбирает не самодержавие и не либеральную свободу без гарантий. А обеспеченность, обустроенность и предсказуемое будущее – с большой вероятностью, пережив отца и мужа она становится одной из богатейших вдов.
Повторюсь: успей Дубровский, это ничего бы не изменило. Так распорядился не Бог, а сама Марья Кирилловна.
Через несколько лет, в недописанном втором томе «Дубровского», ей будет не о чем общаться с Владимиром. И совершенно вторично, в качестве жены князя или уже вдовы. Потому что весь «бунт» Троекуровой – лишь до определённой развилки. В последний момент, при любых обстоятельствах, она Дубровскому откажет.
Будущее – предсказуемо, но в личностном развитии, как и Ларина, Троекурова останавливается навсегда. Как ни странно, но «на длинную» выигравший в этой истории один человек. Потерявший отца, родовое поместье и возлюбленную Владимир Дубровский. В эпилоге Пушкин не отдаёт его в руки правосудия. Скорее всего, с его деньгами, Владимир успешно скрывается в Европе.
В той самой, где даже может встретиться с Троекуровой. Что тоже ничего не меняет: это история о людях с разными ценностями, пусть и оказавшимися в одном пространстве – не только в прошлом, но и в вероятном будущем.
